Приходите за счастьем вчера

– Ребекка, сообщите Ваш домашний телефон, пожалуйста. За Вами должны приехать родители. – Терпеливо повторил полицейский.

– Я уже сказала – у меня нет родителей.

– Прошу прощения за оговорку, опекуны. Мисс Майклсон, так что, вы сообщите или я воспользуюсь телефонным справочником?

Опекуном согласно документам после ухода матери в монастырь являлся Джордж, а беспокоить старика девушка не хотела – тяжело болел. Скрестив пальцы, она вздохнула:

– Дайте ручку.

Короткие гудки – занято. Кем занято можно было не сомневаться – болтливая Керолайн могла сидеть у телефона до бесконечности. Но на третий раз гудки стали длинными и, наконец, девичий голос прощебетал:

– Миссис Майклсон слушает.

Следующие пять минут девушка переваривала информацию, озвученную копами. Когда, наконец, взяла себя в руки, голос звучал растерянно, но твёрдо:

– Эла нет… Ник улетел. Конференция… Могу приехать я? Я не опекун, но могу внести залог за ребёнка, и так же адвокат… – Она смешалась – не знала разницы между английским и американским законодательством, тонкостей ювенальной юстиции, да и плохо представляла, как разбираться в перечисленном букете из нарушений и преступлений. – Найду адвоката.

– Приезжайте.

– Хорошо, если Вы оплатите полную стоимость испорченного товара, я согласен не передавать дело в суд. – Мужчина кивнул. – И неустойку за моральный ущерб, конечно.

– Но это же дети.

– Этим детям уже почти по пятнадцать лет. Вполне сознательный возраст, чтобы отвечать за свои поступки.

– Но… – глаза девушки заволокло слезами, а тонкие пальцы задрожали. – Я поняла…

Она встала.

– С годами Вы поймёте, что такие шалости нужно пресекать на корню, и чем раньше она научится отвечать, тем лучше будет вам же.

– Я же сказала, что поняла. – Грубо перебила Керолайн. – Просто пришлите счёт.

Счёт был огромен, даже несмотря на то, что делился поровну между участниками акции. Когда они вернулись домой, Керолайн сначала молчала, а потом надолго заперлась в своей комнате, и Бекс догадалась, что та звонит братьям, чтобы в красках живописать ситуацию. Девочка сидела тихо как мышь на подоконнике, вставила наушники и за музыкой не сразу услышала стук в дверь.

– Поговорим в гостиной, – белки глаз Керолайн покраснели, веки опухли.

– А есть о чём? – грубо поинтересовалась Бекс, но с подоконника слезла и поплелась вниз. – Ну вот, я готова выслушать, какая плохая.

– Мне неинтересна ни ты, ни твои качества. – Керолайн села на диванчик. – Речь о другом – Ник и твои братья не должны знать о том, что произошло. Мы с владельцем магазина договорились, что я выплачу твою часть испорченного товара, и дело замнём.

– Почему это такая благодетельность?

– Это не благодетельность. – Серо-голубые глаза миссис Майклсон зло сверкнули, голос звучал неприязненно. – У Ника сейчас очень крупный проект в Швейцарии, о чём ты разумеется не подозреваешь, так как умеешь только тратить деньги, не интересуясь откуда они, но если он узнает о твоих проблемах, то отменит командировки и начнёт заниматься твоим воспитанием. Мне это не нужно, я хочу, чтобы он сделал карьеру, во-первых, а во-вторых, если заработает, то мы сможем спокойно позволить себе отдельную квартиру, в которой не будет тебя.

– За мной сможет присмотреть и Эл.

– Нет. Ему тоже нужно работать, он итак вкалывает с утра до вечера на семейный бизнес, и вообще он – нормальный человек. Предупреждая твои слова о Коле – ему нужно учиться, а не нянькаться с зарвавшейся девкой. Тебе тоже, думаю, хочется скрыть этот случай. – Керолайн встала, на глазах набрякли слёзы. – И поживи пока у своего дяди Джорджа, деньги на хозяйство, которые нам оставили, я потрачу на оплату счёта и не смогу тебя нормально содержать.

– Кер, а сколько в счёте-то? – всё же спросила Ребекка у уходящей девушки.

– Тридцать семь тысяч. Я надеюсь, больше таких фортелей не повториться – мы не потянем такие суммы.

От услышанной цены своей шалости Бекс клацнула зубами, с ужасом глядя, как сгорбившись, поднимается по лестнице невестка.

Сидя на лавочке, Керолайн напоследок взглянула на украшения. Трофейные – прадед, профессиональный военный привёз их прабабке, которая ждала его больше четырёх лет, после окончания войны. Они никогда не жили особенно богато, много тратили на путешествия по миру, и хороший дом, да деньги на учёбу детей, вот и весь капитал из поколения в поколение, передававшийся её семье, но ни разу не задумывались о том, чтобы продать рубиновую парюру, состоявшую из браслета, серёг и роскошного кольца. Браслет Керолайн любила особенно, он был её визитной карточкой на конкурсах красоты, выпускном, праздниках-маскарадах, которых было без счёта в Мистик Фоллз. Но Ник, всегда смотревший волком в бизнесе, как дурак любил свою мерзкую сестрицу, всё ей спускал, и блондинка прекрасно знала – вместо того, чтобы выдрать задницу дряни, бросит всё, начнутся воспитательные беседы, и муж превратится в клушу для школьницы, наплевав на проект, обещающий стать роскошным. И если ей нравились братья мужа и всегда мечтавшая о большой семье Каролина не испытывала никаких неприятных эмоций, с удовольствием встречаясь с ними за завтраком и ужином или просто болтая, не видела ничего сложного, чтобы постирать их бельё или сготовить еду, то девочка вызывала неприязнь, но видит Бог – изначально Кер пыталась найти с ней общий язык. Поплакав от бессилия, да и под ложечкой сосало – фастфуд она не очень любила, а на приличные рестораны и органические продукты денег не было, блондинка захлопнула футляры и поднялась с лавочки, направившись в ювелирный.

– Дура ты, милая. Думаешь, что-то лучше найдёшь?

– А вот и найду. Не страшного и без пуза.

– Поверь, прекрасные принцы и славные шушпанчики скрываются именно за такой оболочкой. Да и что тебе мешает немного облагодетельствовать мужика?

– Терплю ещё полгода и точно ухожу…

Закатив глаза, Сальваторе досадливо поморщился – атмосфера стриптиз-клуба хороша в стриптиз-клубе, а не на съёмках, но ничего не поделаешь – какой-то богатый любовник пропихнул свою протеже покрасоваться в передаче. У протеже не хватало ума даже на то, чтобы держать язык за зубами, и не делать обсуждение оного любовника в перерывах достоянием всего съёмочного павильона… Но он только делал первые шаги в этом бизнесе, поэтому лишних претензий не предъявлял и молча работал. Вставив положенные реплики, Деймон со спокойной душой отправился смывать со щёк матирующую хрень, коей его щедро обсыпали, и заодно глянул в телефон. Больше десяти пропущенных. Номер незнакомый…

– Я вас слушаю?

– Деймон… – смутно знакомый голос был встревоженным и… детским. Да-да, полудетский, что изумило Сальваторе. – Это я, Бекка. Бекка Майклсон.

– Привет, куколка, – вспомнив девочку, он улыбнулся. – Рад тебя слышать. А почему такая испуганная?

– Я не испуганная, просто… – она явно переволновалась и начинала снова по-детски пришепётывать и пыхтеть. – Нам нужно поговорить. Ты сможешь встретить меня возле школы, забрать?

– Зависит от времени. Я сейчас на работе и выжат.

– Очень нужно. Ну, пожалуйста. В любое время сегодня.

– О’кей, – смирился парень. – Диктуй адрес.

– Привет? – Опустив окно, Сальваторе с недоумением оглядел бросившуюся к нему девушку. Распухшие на ветру щёки и губы без слов говорили о том, что Ребекка долго плакала. – Садись и рассказывай. Дома всё в порядке?

– Да, то есть нет. – она села на соседнее сиденье. – Мне нужны деньги. Много денег, – дальше всё смешалось в рыданиях.

Он не сразу понял, что к чему, потребовалось минимум час разговоров, чтобы, наконец, до Деймона дошла суть её горя. Впрочем, это не означало, что он был склонен втихаря платить за какие-то цацки Керолайн бешеные суммы.

– Слушай, ну, она поплакала… потом Ник купит ей десять таких браслетов.

– Нет. Это браслет её бабки, я видела его. И слышала, как она когда-то рассказывала, что её талисман.

– А откуда ты узнала, куда она их продала?

– Я рылась в её вещах и нашла чеки, – отвела глаза Майклсон, всхлипывая ещё и от стыда. – Перед этим Керолайн плакала всю ночь, а потом она ушла из дому. Когда пришла, плакала ещё сильнее. Я отксерила – там есть адрес магазина. Прошу тебя, Деймон. Я всё отдам, отработаю…