Приключения в Красном море. Книга 1(Тайны красного моря. Морские приключения)
Шрифт:
Я задерживаю их еще на некоторое время, угощая чаем и обедом. Наконец в четыре часа они отплывают на север.
Я вижу, как судно исчезает за линией горизонта, подгоняемое попутным ветром. Теперь я спокоен; плавание займет несколько дней, ибо на обратном пути этот ветер станет для них встречным.
К счастью, никто больше не беспокоит нас визитами.
VII
Пушечный выстрел
Среди ночи я отправляюсь на пироге в глубь бухты, чтобы дождаться там Салаха. До самого рассвета я вглядываюсь в лагуну: огней не видно.
В семь часов начинается
В тот момент, когда я, потеряв всякую надежду, собираюсь вернуться на судно, один из гребцов обращает мое внимание на движущиеся вдали черные точки; это какие-то люди, идущие со стороны Ходейды. Я насчитываю пять человек, один из них очень маленького роста, наверное, ребенок. Откуда мог взяться этот караван в столь пустынном, почти недоступном месте? Наконец, я узнаю Саида, которого сопровождают три женщины и мальчишка, должно быть, его сын.
Все тащат самые разные предметы домашней утвари. Одна женщина несет на спине ребенка, другая держит в руке огромную лампу с подставкой и абажуром. Я прихожу в негодование: неужели мне придется погрузить всю эту громоздкую поклажу на свое судно? Но Саид объясняет, что вынужден был второпях покинуть Ходейду, чтобы избежать репрессий в том случае, если бы мне удалось вызволить свои корабли.
Он сумел убедить турецкого Омера-эль-Бахара из Ходейды в том, что в закрытом пакете, содержавшем крупицы перламутра, находятся жемчужины. Поистине перламутровые шарики были ниспосланы мне самим Провидением! Пообещав турку, что поделится с ним этой добычей, Саид добился, чего хотел: оба судна останутся в гавани на несколько дней, при этом рули, разумеется, припрятаны на суше. Экипаж на свободе, а Салах задержался для того, чтобы следующей ночью собрать всех матросов в условленном месте на пляже.
Далее Саид сообщает, что большая арабская зарука прибыла на Думсук по приказу визиря Йяйя, извещенного о моем отсутствии конечно же подданным Его Величества, тем самым индийцем, которого я видел в Меди и который приплыл в Джизан, чтобы дождаться меня. Накуда, выходец из племени зараник, еще сохраняющего до некоторой степени верность туркам, имел возможность беспрепятственно приплыть в Ходейду. Он привел туда с собой два моих судна, похваляясь тем, что задержал их в турецких водах. Таким образом, корабли стали военнопленными! Теперь я понял, что англичане не осмелились открыто выступить против меня из-за моей национальности и предпочли, чтобы вместо них это сделали турки!
Мешкать нельзя, ибо, если сегодня ночью мне не удастся отбить свои корабли, с ними можно будет распрощаться.
В пять вечера я беру с собой четырех людей — они понесут сменные рули, привезенные с Думсука, — и трогаюсь в путь вместе с Саидом. Нас окружает беспросветный мрак, небо затянуто тучами.
Мы ступаем по песчаному перешейку, местами еще затопленному водой. Мне сообщили о наличии здесь зыбучих песков, и я испытываю некоторое беспокойство, несмотря на заверения Саида в том, что они находятся западнее.
Я не могу быть уверен, что взял нужное направление в такой темноте, ведь единственный мой ориентир — это шум прибоя, доносящийся справа. Наконец после двух часов изматывающей ходьбы мы вступаем на более сухой и твердый песок.
Вдали виднеются несколько огоньков. Это Ходейда. Я рассчитываю добраться до города между восемью и девятью часами вечера,
то есть к ужину. Повернув чуть к западу, мы выходим на берег моря. Благоразумнее идти вдоль кромки воды, это дает двойное преимущество: во-первых, вести наблюдение надо лишь в одну сторону, а во-вторых, у вас под боком надежное укрытие, куда можно нырнуть в любую минуту. Кроме того, наши следы смывает прибой. Вдобавок все, кроме меня (на мне пояс, за который заткнут револьвер), идут нагишом, сливаясь с темнотой.Примерно через час ходьбы мы останавливаемся, услышав чей-то слабый свист. Он раздается еще два раза, и после ответа с нашей стороны из-за дюн выходят тени. Это мои матросы и Салах.
Из-за плохой погоды им велели, говорят они, отвести суда в другое место, но они предусмотрительно забросили якоря как можно дальше — на всю длину канатов. Это позволит подтянуться на них, не производя шума, и отойти довольно далеко от суши. Правда, сегодня по приказу Омера-эль-Бахара на пляже был выставлен пост из четырех солдат, так как исчезновение Саида вызвало подозрения.
Я оставляю свой отряд, притаившийся в дюнах, и иду один на разведку. Я сливаюсь в темноте с песком благодаря своей загорелой коже.
По дороге я натыкаюсь на рыбачью хижину, из-за чего задерживаюсь на несколько минут. Ее неясный силуэт сперва вызывает у меня беспокойство. Я подползаю к ней и убеждаюсь, что внутри никого нет, кажется даже, что обитатели покинули ее очень давно. Возвратившись назад, я велю своим людям собраться в этой хижине, находящейся в нескольких сотнях метров от солдатского поста.
Я продолжаю осторожно идти и затем останавливаюсь на расстоянии менее двадцати метров от часовых. Теперь совершенно ясно, что они наблюдают за судами, удаленными от берега на полсотни метров.
В уме мгновенно созревает план действий, и, вернувшись к хижине, я разбиваю всех матросов на два отряда (в четыре и пять человек) и посылаю их вплавь к нашим самбукам: они плывут, держа над собой ружья. Поскольку сейчас дует северный ветер, он будет для них попутным, так что преодолеть потом расстояние около мили не составит большого труда.
Все они должны будут залезть на самбуки, приготовиться к поднятию парусов и начать плавно подтягиваться на якорных канатах, чтобы суда постепенно ушли в темноту. Солдаты ничего не заметят, потому что самбуки будут удаляться очень медленно. Но надо еще поднять паруса, и этот маневр небезопасен, так как он не ускользнет от их внимания. Наверняка поднятие парусов спровоцирует стрельбу, которая, даже если выстрелы и не достигнут цели, нанесет нам непоправимый моральный ущерб, ибо матросов парализует страх.
Поэтому я приказываю им подождать, когда якорь окажется непосредственно под бортом судна после того, как они подтянутся на канате. Затем, увидев на берегу большой костер, они должны будут быстро высвободить якорь из грунта и поплыть полный бакштаг. Мы встретимся с ними в бухте, возле мыса Катиб.
Я остаюсь с четырьмя моими суданцами. Саида, в смелости которого я не очень уверен, пришлось отправить обратно.
Я возвращаюсь к хижине и поливаю все, что способно гореть, нефтью из бутылки, захваченной для того, чтобы при необходимости подавать световые сигналы. Я собираю в кучу старые чехлы, сухую траву — словом, все, что поможет мне подготовить роскошный костер, вроде тех, что разводят на праздник святого Иоанна.