Приключения Василисы, или Как Царевна-лягушка за счастьем ходила

Лисса села в саркофаге, покосилась на воеводу и умоляюще глянула на спасителя:

– Может, его тоже вытащим?

– А что ему там сделается? Лежит себе и лежит. Какая разница, он же все равно ничего не чувствует.

Поняв, что помощи не будет, девушка кое–как выбралась из саркофага и была вынуждена облокотиться о край, чтобы устоять на ногах. Такое простое действие отобрало у нее все силы. Кажется, с вытаскиванием Славия придется подождать.

– Идите сюда, к огню. – Дядька поманил ее на запах еды. – Вам надо больше двигаться.

Пошатываясь на нетвердых ногах, Лисса добрела до костра, разожженного посреди склепа, и рухнула на подстилку. Ей тут же сунули в руки чарку с горячим напитком.

– Пейте.

Девушка с опаской принюхалась. Она и так уже выпила неизвестно что, и вот где оказалась.

– Мы все в том же склепе? – Лисса глянула на потолок, надеясь увидеть там выход, хотя откуда ему взяться, лестницы–то нет. Зато есть три двери. Наверно, в храме только совершали службы, а здесь жили или хоронили часто. Девушка покосилась на другие саркофаги, каждый из которых был украшен каменным изваянием захороненного в нем жреца. Служители были изображены в мантии и доспехах, с щитом в одной руке и обнаженным мечом в другой. Неизвестный резчик довольно точно смог передать суровые мужественные черты жрецов. Воинственный, однако, культ у божества.

Дядька не стал отвечать на то, что и так очевидно. Вместо этого взялся приводить в чувство второго мужика, вместе с ним караулившего их пробуждение. Лисса оглянулась на саркофаг, где все еще находился Славий, не подававший признаков жизни. Надо бы как–нибудь разузнать, что это за эликсир, сумевший так качественно уморить здоровущего парня. Мало ли, вдруг пригодится в будущем.

– А вы ему в лицо чем–нибудь плесните, – посоветовала она, когда ни тряска, ни пощечины не возымели действия. – Кстати, меня зовут Василиса.

И удерживая чарку с напитком одной рукой, Лисса протянула вторую дядьке для знакомства. Тот хмуро глянул сначала на девушку, потом на ее руку и нахмурился еще сильнее:

– Я не целую дамам ручки.

Лисса от удивления моргнула:

– А вы ее пожмите.

– Но вы же не мужчина.

– Верно. – По мере разговора она все шире улыбалась. Страх перед дядькой почти прошел, осталось только опасение, но это нормально в ее ситуации, когда защитник «мертв», а единственный свидетель валяется без памяти. Девушка наконец решилась и отхлебнула глоток.

– Это Славий вас нанял?

Мужчина резко обернулся. Лисса улыбнулась, стараясь излучать как можно больше дружелюбия.

– Нанял сторожить, пока мы не очнемся? Кстати, как долго вы ждали? И что за это время здесь происходило?

– Во–первых, зарубите себе на носу, ваша милость, – похоже, Лисса что–то не то сказала, так как дядька стал мрачнее тучи, – мы не нанимаемся. Нас попросили, и мы согласились. Что до остального, скоро все узнаешь.

Лисса незаметно перевела дух и вернулась к напитку. У варева были весьма ощутимые градусы, так что ее перестало колотить и могильный холод, сковавший все внутри, сменился ласковым теплом, словно у нее в животе поселилось солнышко. Она решила больше не задавать вопросов, пока не очнется Славий или не придет тот, кто будет в состоянии ответить на них спокойно.

– Мамука, – простонал пришедший в сознание мужчина. Он стал суматошно оглядываться по сторонам и наткнулся на нее взглядом.

– Привет! – Лисса помахала рукой и улыбнулась, надеясь, что хоть этот адекватный и не будет на нее ни за что злиться.

– А–а–а! Дракон! – завопил мужчина и шустро спрятался за спину напарника.

– Какой она тебе дракон? Зародыш только, да еще и без моря. Прекрати дурить и не пугай ее милость. Ей и так досталось.

– Интересно девки пляшут. – Лисса, пошатываясь, встала и шагнула к мужикам. – Вы знаете о моей драконьей сути, зовете «ваша…» «моя…», а, неважно… «милость». И отвечать на вопросы не хотите. А ну признавайтесь, кто у вас тут главный, или прямо к нему ведите.

Видя, что ее слова не возымели никакого действия, девушка топнула ногой.

Пол дрогнул, потолок треснул, и огромный кусок плиты свалился прямо на костер. Огонь потух, склеп наполнился дымом, на головы закапала вода, а потом полилась грязь. И молодая ель, лишившись опоры в виде камня, провалилась внутрь.

– Ну… вы… эх… туда… ваша милость!

Мамука (ура! она знает, как его зовут) вытер лицо от грязи. Брысь (тоже вполне нормальное имя) опять повалился в обморок. Лисса, получив по лбу веткой, села на пол, потирая здоровенную шишку и недоумевая, где в одном человеке может помещаться столько дури?

– Ваша милость! – Мамука продрался к ней сквозь ветви ели, поднял с пола, оттащил в единственный свободный угол, прислонил к стене и стал ощупывать, проверяя, не сломала ли она себе чего. – Все в порядке? Голова не кружится? Не тошнит?

– Не–э–эт! – Лисса смеялась от щекотки. – Пожалуйста, пустите!

На грязном лице мужчины расцвела улыбка.

– Убери от нее руки, – донеслось со стороны саркофага.

Они замерли, переглянулись и одновременно повернулись к каменной усыпальнице. Привстав над саркофагом и хватаясь непослушными руками за его край, Славий пытался выбраться наружу.

– Ну, вот и ваш муженек очнулся.

Муженек? Лисса вскинула глаза на Мамуку, начиная догадываться, откуда у мужика самого злодейского вида не предназначенная для всеобщей огласки информация.

– Славий! – Пробравшись через ветки, она подставила ему плечо, помогая сохранить шаткое равновесие.

– Ты в порядке? – Воевода попытался заглянуть ей в глаза, но покачнулся и чуть не рухнул, вовремя схватившись за еловую лапу. – Разве мы на улице?

– Нет.

Парень завис, явно не понимая: если они в склепе, то почему под землей растут деревья.

– Откуда тогда… – Он осторожно завертел головой, видно было, что тело его еще плохо слушается.

– С поверхности свалилась. Ее милость, ваша жинка – зараза, а не девка, тьфу на нее. – Мамука от досады сплюнул на пол. – Очнулась и за пять минут разрушила все, что только можно. Сотню лет бед не ведали, а теперь… эх… Тонас узнает, головы поотрывает. – И тут мужчина гаркнул, заставив девушку подпрыгнуть от испуга: – Брысь, хватит прикидываться ветошью, пошли крышу чинить. Не видишь, их милостям надо по душам пошушукаться.

Лисса придвинулась к Славию ближе. Воевода попятился, правильно решив, что его сейчас будут отправлять в мир иной по второму кругу. Брысь вскочил с пола, стукнулся о ветку, рухнул на пол и на четвереньках выполз наружу через открытую Мамукой дверь.

– Вы тут сильно не шумите, а ну как привлечете кого ненужного, крыша то тю–тю. – И Мамука захлопнул дверь, оставив их одних.

– Славий, лапушка. – Лисса загнала воеводу в угол и прошлась пальчиками по его груди вверх до горла. – Ты ничего не хочешь объяснить?