Прикосновение (Пьесы)

А д а. А после войны?

О т е ц. И после войны тоже.

А д а. Там же?

О т е ц. Да, в университете.

А д а. Невероятно. (Непонятно, восхищается она или недоумевает.)

О т е ц. Что?

А д а. Ну вот это все, ваша жизнь.

О т е ц. Извините, Адочка, но я не понимаю вас…

А д а. Мне трудно объяснить, но это как-то не укладывается в наши нынешние представления. Вы участвовали в революции, победили, а потом… пошли работать учителем…

О т е ц. А что я должен был делать?

А д а (наивность вопроса несколько смущает ее, но желание выяснить все до конца берет верх). Не знаю… Но ведь другие занимают какие-то должности. А вы остались простым учителем. Вы меня понимаете?

О т е ц (не сразу). А-а-а… Но ведь, Адочка, я воевал не потому, что мне нравилось это или из-за выгоды какой-то. Так сложилась жизнь. Надо было… возникла необходимость. Если бы революция не победила бы, я все равно был бы историком, но тут ведь дело было не только во мне… Ну, а в сорок первом, как вы сами понимаете, вопросов вообще не было, надо было защищать свой дом, своих детей, страну…

А д а. Да, да, конечно. Это понятно. Я не войну имела в виду… а самое начало. Когда вы были молодым, перед вами открылись такие возможности… Вы могли бы стать кем угодно, занять любой пост.

О т е ц (улыбнувшись). Я не честолюбивый человек, Адочка.

А д а. Вот об этом я и говорю…

М а т ь. Скажите, Ада… но отец Гулама был все-таки в семнадцатом году в Москве?

А д а. Да, был… Продавать туда что-то повез. Он же до революции магазин свой имел… Ой! (Прислушивается.) Кто-то идет… Я побежала… (Спешит к калитке.) Ради бога, простите меня за глупые вопросы…

Навстречу Аде в калитку входит Э л ь д а р.

Здравствуйте, Эльдар… Ой… Не смотрите на меня…

Э л ь д а р. Здравствуйте… (Уступает дорогу, не обратив внимания на наряд Ады, причину ее смущения и поспешного ухода.)

О т е ц (радостно матери). Я же говорил, что они приедут!

Мать стоит посреди участка с камнем в руках. Эльдар, поздоровавшись с родителями, проходит под навес и устало опускается на кровать.

О т е ц. А где Акиф и Расим?

Э л ь д а р. Они не смогли приехать. У Расима ученый совет.

О т е ц (упавшим голосом). А почему Акиф не приехал?

Э л ь д а р. Не знаю, наверное, и у него какие-то причины…

Молчание. Мать несет камень к скале.

(Провожает ее взглядом.) Они обязательно приехали бы, если могли, ты же знаешь… К сожалению, не все зависит от нас. (Негромко отцу.) Я тоже должен буду скоро уехать…

О т е ц (невольно оглянувшись на мать и тоже понизив голос). Ты что, совсем не останешься?

Э л ь д а р. Не могу. Я приехал предупредить, чтобы вы не ждали… Мне обязательно надо быть в городе сейчас…

О т е ц (умоляюще). Может быть, хоть ненадолго задержишься? Часа на два, на три хотя бы?

Э л ь д а р. Папа, неужели ты думаешь, я бы не остался, если мог?

О т е ц. Да, да, конечно… Просто она так ждала… Я даже не знаю, как ей об этом сказать.

Мать, дотащив камень до скалы, идет за следующим. Эльдар подходит к ней.

Э л ь д а р (устало, ласково). Мама, ну что ты делаешь? Тебе же нельзя.

М а т ь (переведя дыхание, спокойно). Ну кто-то же должен это делать?

Э л ь д а р. Ты что, собираешься сама перетаскать шесть машин камня?

М а т ь. Да, собираюсь. Нам стоило больших трудов купить эти камни, и я не могу сидеть сложа руки и смотреть на то, как их разворовывают.

Э л ь д а р. Но это невозможно, мама.

М а т ь. Может быть.

Э л ь д а р. Их же несколько тысяч штук.

М а т ь. Я знаю.

Э л ь д а р. А ты очень больной человек.

М а т ь. Да.

Э л ь д а р. В результате все это может плохо кончиться.

М а т ь. И что ты предлагаешь?

Э л ь д а р (устало). А что я могу предложить, мама? Я обшарил весь поселок, когда ехал сюда, но там нет желающих таскать по такой жаре чужие камни. Не хотят люди зарабатывать деньги таким способом. Что я еще могу сделать?

М а т ь. Ничего.

Э л ь д а р. В следующее воскресенье я приеду пораньше и найду рабочих. Или братья со мной приедут, и сами все перетаскаем.

М а т ь. Я не могу ждать следующего воскресенья. Это продолжается уже два месяца. Половина камней пропала.

Э л ь д а р. Ну что делать? Купим еще.

М а т ь. У меня нет лишних денег. Если мы опять купим камни, мне нечем будет платить за работу каменщику. (Смотрит на скалу.)

Э л ь д а р (заметив ее взгляд). И скалу мы, точно, уберем. Соберемся все вместе и уберем.

М а т ь. Это я тоже слышу второй месяц. Но теперь я уже ждать не буду.

Идет за следующим камнем. Эльдар догоняет ее.

Э л ь д а р. Мама, пойми: то, что ты делаешь сейчас, бессмысленно. (Показывает на камни.) Каждый из них весит около пуда. Их несколько тысяч штук. Это не под силу даже здоровому человеку.

М а т ь. Почему? Вон сколько уже перетаскала.

Э л ь д а р. Ну, предположим, эти ты перетаскаешь. Тут расстояние небольшое. А что ты будешь делать с теми, что лежат у дороги? Там же их намного больше.

М а т ь. Кончу эти — возьмусь за те.

Некоторое время молча, в упор смотрят друг на друга. В упрямых карих глазах матери такая убежденность в правильности и необходимости всего, что она делает, что Эльдар первым отворачивается и идет под навес, к отцу. Мать направляется к камням.

О т е ц. Чаю выпьешь?

Э л ь д а р. Нет… Если я даже буду таскать эти камни с утра до вечера, не отдыхая ни минуты, то все равно на это уйдет минимум три дня…