Прикосновение Змея

— Вижу, — огрызнулся доктор, отшвыривая пистолет. Руки у него дрожали. — Ты закончил?

Ильнар открыл было рот для удовлетворительного ответа, но поперхнулся собственными словами. Силовые нити тянулись от правой ладони вверх, к щиту, прошивая руку насквозь, оплетали запястье, исчезали под чешуей — и выходили из левого плеча, ровно в том месте, куда пришелся удар шипастого хвоста. Из неглубоких царапин лениво сочилась кровь, больно не было, но энергетическая паутина, окутавшая левую руку и серебряную проволоку основы, казалась розоватой. Он попытался отодвинуться, но плетение угрожающе зазвенело, а голова закружилась.

Щит замкнулся — и включил мага-недоучку в контур.

Сферотехник коротко взглянул на друга детства снизу вверх. Тот разглядел царапины, проследил взглядом выходящие из них силовые нити, шипяще выдохнул, зажмурился и с силой растер лицо ладонями, а потом сел рядом в снег.

— И что теперь делать?

Ильнар немного помолчал. Мышцы потихоньку наливались тяжестью, окружающие предметы расплывались перед глазами, но стоило моргнуть, вновь становились четкими. Зато отката можно теперь не опасаться…

— Я не знаю.

«Я тоже».

«Ну и дурак».

Маг промолчал, видимо соглашаясь с оценкой собственных умственных способностей. Лучше бы спорил, а так выходит, что шансов нет.

Кир подошел ближе.

— В чем проблема?

— В излишней самоуверенности и недостатке знаний, — вздохнул сферотехник. — Я не могу выйти из контура, все тут же рухнет.

Волки снаружи продолжали беситься, каждый удар о щит заставлял Ильнара болезненно морщиться. Кир проследил его взгляд.

— Они не любят солнце, с рассветом спрячутся. Дотянешь?

Интуит пожал плечами, силовые нити натянулись и угрожающе завибрировали. А может, щит и не рухнет. Просто потому, что одного желания выйти тут, кажется, не хватит, слишком мощный поток. Ему придется торчать тут, как мухе в паутине…

— Щит тянет из него энергию, — глухо произнес Эл. — Понемногу, но тянет.

Майор нахмурился, присел рядом на корточки.

— А стимулятор?

Доктор подобрал отброшенный шприц, покрутил в руках.

— Еще одна, максимум, две дозы, и сердце остановится.

Как-то очень резко и остро пришло ощущение, что вокруг зима, мороз и снегопад, и одной футболки уже маловато. По спине побежали мурашки, Ильнар зябко повел плечами и, ни к кому не обращаясь, пожаловался:

— Холодно.

Эл стремительно поднялся на ноги и почти сразу вернулся со спальником и аптечкой.

— Надеюсь, эта дрянь хотя бы не ядовитая? — хмуро уточнил он, поливая царапины дезинфицирующим раствором.

Кир покачал головой и тоже встал.

— Разожгу костер.

Бинтовать руку возможности не было, и доктор, кое-как промокнув царапины ватным тампоном, осторожно укутал друга расстегнутым спальником и пошел помогать Киру с костром. Ильнар, наблюдая за ними, лениво размышлял о том, что после его магических упражнений один костер и впрямь ничего не изменит. Сияние купола было видно даже невооруженным глазом, не говоря уже об облепивших его бабочках. Сверху все это, наверное, смотрится шикарно. Интересно, Лейро уже вылетел за ними? И если да, что ему помешает сбросить сверху пару зажигательных снарядов?

Ильнар зажмурился и пару раз моргнул. Побочный эффект стимулятора — теперь будет хотеться спать. Кофе бы сейчас, но кофе, кажется, с собой не было. Сквозь купол виднелись темные силуэты волков. Бросаться на щит они перестали, но непрерывно бродили туда-сюда вдоль стены, время от времени рыча и рявкая. И, кажется, их стало больше.

И все-таки — кто ж их так назвал? Пожалуй, стоит спросить специалиста.

— Кир, а почему они волки?

Майор обернулся с куском какого-то ящика в руках и недоуменно сдвинул брови:

— В смысле?

— В смысле названия. Они ж не похожи.

Он кивнул на лежащую у стены купола тушу. Тварь действительно не была похожа на волка, скорее, на помесь дикобраза со скорпионом. Правда, сейчас шипы, топорщившиеся вокруг морды и вдоль хребта, опали и прижались к игольчатой шерсти, а шкура мертвого зверя потускнела и из снежно-белой с фиолетовым отливом стала зеленоватой.

Кир проследил его взгляд, пожал плечами и вернулся к попыткам сложить костер из подручных материалов. Дров под щитом, разумеется, не было, но в вагоне, помимо ящиков, неожиданно нашлись деревянные детали. Интересно, защитные чары дадут им загореться?

— Какая разница? Четыре лапы, зубы и хвост — чем не волк?

Интуит упрямо мотнул головой:

— У волков хвост совсем другой.

У застреленной твари хвост оказался в полтора раза длиннее тела, и покрыт он был не шерстью, а жесткими треугольными пластинками. На конце кисточкой топорщились шипы. Так вот чем его достали…

Это оказалось неожиданно смешно, но на смех уже не было сил, только на едва слышное нервное хихиканье.

— Иль, ты чего?

Беспокойство Эла оказалось еще смешнее. Дышать сквозь смех было тяжело, казалось, на грудь легло что-то тяжелое. Но и не смеяться было невозможно.

«Успокоительное».

— Мне нельзя… усп… успокоительное, — задыхаясь, выговорил интуит. — Усну ж…

Уснет — и упустит весь щит, и волки, которые не волки, придут и всех съедят. В сказках волки всегда всех едят. И даже глупых сферотехников, возомнивших себя крутыми магами.

— Эл… — он сам едва слышал свой голос, но остатки разума требовали действовать — или хотя бы просить помощи, раз уж действовать сам он не мог. — Сделай… со мной… что-нибудь…

Сознание плыло. Он словно сквозь сон осознавал, что его усадили поудобнее, оперев спиной на рюкзаки, и попытались напоить чаем. Удалось сделать пару глотков, стало немного легче. Мама в детстве тоже поила его чаем во время болезни…

Наверное, это был уже бред. Ненадолго показалось, что дана Элинда здесь, сидит рядом с кроватью, гладит по голове, и шепчет, что все будет хорошо. Ох, мама, знала бы ты…

Или нет, лучше ей не знать.

Ильнар снова потряс головой, стараясь открыть глаза. Сколько времени уже прошло? Только не спать, нельзя, и успокоительное нельзя, и стимулятор нельзя тоже…

Мир вокруг то замирал, то начинал вращаться, пару раз он едва не упал, но чьи-то руки удержали. Костер всё-таки загорелся, время тянулось и тянулось, но зимой солнце встает поздно, и шансы дотянуть до рассвета таяли с каждой минутой. В какой-то момент Ильнар очень четко осознал, что умирает. Сил едва-едва хватало на дыхание, он уже не сидел, а полулежал, левая рука по-прежнему мертвой хваткой стискивала проволоку, правая, прошитая насквозь силовыми нитями, тянулась вверх к куполу. Щит тянул силы, медленно, по каплям, но их и так оставалось очень мало.