Принц с опасной родословной

Француз с нашими дико поругался. Француз требовал организовать ему встречу с владельцем. Нынешний директор пытался ему объяснить, что это невозможно. Правда, не уточнял, почему. Тогда француз заявил: он забирает привезенные в клуб бутылки с собой. Ведь за них пока не заплачено, не так ли? Но бутылки таинственным образом исчезли. Француз встал на дыбы. Директор клуба любезно предложил компенсировать ему ущерб по заранее оговоренной с хозяином цене. Для начала, конечно, похватался руками за голову, провел француза по всем подсобным помещениям, объясняя: в России, к сожалению, воровали всегда и воровать будут – какую бы охрану ты ни нанял. Француз явно не в курсе, что наша охрана всегда выполняет свои функции несколько своеобразно, независимо от того, что охраняет. Директор клуба предлагал решить вопрос полюбовно. Но француз встал в позу.

Известный мне ночной клуб был не единственным его предполагаемым партнером в России. Француз ведь давно намеревался начать здесь розлив своих вин, поэтому контактировал с несколькими товарищами, то есть господами.

В клубе в это время находился еще одним питерец, с которым француз имел тут контакт, но не договорился о сотрудничестве, предпочтя других. Тот предложил незамедлительно вызвать «мальчиков» для организации поиска. Конечно, при условии, что француз потом продаст бутылки ему – по более высокой цене, чем готовы заплатить в клубе, но более низкой, чем запрашивает иностранец. Француз в первое мгновение замешкался, он вообще-то думал обратиться в полицию, но его заверили: будет полиция. И в позапрошлую ночь в самом деле прибыл ОМОН, который вместо того, чтобы в горячих точках кровь проливать, подрабатывает, выполняя заказы обеспеченных граждан, способных оплатить риск по гораздо более высокой ставке, чем государство. Заказ, конечно, ни в какой сводке не фигурировал.

– Поэтому вчера и не было посетителей? – уточнила Татьяна. – Но зал-то ведь не погромили.

– Громили помещения за залом, – усмехнулась Лиза. – А они гораздо важнее и дают во сто крат больший доход. Там…

Она закатила глаза. «Интересно, видел ли разгром Андрюша?» – прикидывала я. Обязательно ему позвоню. А если видел, что ему сказали? Меня просто разбирало любопытство. И как тогда в клубе объяснили случившееся? То-то вчера не было никакой шоу-программы, несмотря на субботу. ОМОН, значит, прошелся подобно торнадо.

– Но бутылки не нашли? – уточнила я.

Девчонки покачали головами. Они когда-то слышали разговоры персонала о том, что во время каких-то там проверок кое-какие товары спускали в Мойку. В основном, конечно, левое спиртное. Оно там не испортится, наоборот, охладится, закрыты бутылки крепко, да и воровать его на дне некому.

– А водолазы? – повернулась ко мне Татьяна. – Водолазы могли спереть? Они же вчера спускались.

Но на поверхность никаких бутылок они не поднимали. Хотя если те были в мешке… Ну лежит какой-то мешок на дне, мало ли чего в Мойке валяется… Мужики ведь целенаправленно трупы искали. И не факт, что бутылки спускали в том же месте, что и тела.

– Бутылки очень ценные? – подала голос Татьяна.

Я только хмыкнула и напомнила ей про аукцион.

– Человеческая жизнь нынче гораздо дешевле стоит.

Татьяна погрузилась в размышления, а потом спросила у девочек про утопленников, вернее, второго утопленника. Мы знали про него от Сухорукова, но следовало послушать и девочек.

– Его вначале зарезали. Но ты же, Юля, сама видела.

– В клубе я видела только убитого депутата. И если депутату нож в грудь всадили, то второму – в спину. Меня второй интересует.

Мы вопросительно посмотрели на Лизу с Катей.

– Какому депутату? – удивились они. – Это тот производитель. Нам же следователь сегодня его фотку показывал. Утопленника в смысле. Мы обе его узнали, правда, следаку ничего не сказали. И вы, пожалуйста, не говорите. Юль, не публикуй ничего, ладно?

– Вы не знали, что Ефимов – депутат ЗакСа?

Они покачали головами и сказали, что политикой никогда не интересовались.

– Так, а вторую фотку вам следователь показывал?

– Да, это наш официант.

– Вот он-то нас и интересует.

– Ну… как мы поняли, его тот производитель нанял… Чтобы стучал ему…

– А француз? – подала голос Татьяна. – Француз не понесется в нашу ментовку?

Я напомнила соседке, что газеты, в которых появится посмертное фото, выйдут в лучшем случае во вторник, причем на русском языке. Француза к тому времени уже скорее всего не будет в Питере. Если он уже не уехал.

– Должен был, – подтвердили девушки.

Сотрудники ОМОНа, участвовавшие в рейде по разгрому клуба, даже если и видели труп, пока не сброшенный в воду, или два трупа, то помалкивают. Хотя бы из нежелания информировать свое руководство о подвернувшейся халтуре.

Я попросила девушек рассказать, что им еще известно. Как проходила встреча ОМОНа с ночным клубом? За исключением того, что они там прошлись дубинками, утверждая правовое государство в одной отдельной точке града Петрова. Имело ли место братание?

Лиза с Катей скривились и сказали: руководство предложило всем договориться полюбовно. В каких суммах выражалась любовь, они не знают: им этого, естественно, никто не сообщал. Но их тоже подрядили к полюбовному решению проблемы – в прямом смысле, и Лиза с Катей обслуживали ОМОН – у них был ночной субботник. Обслужили. Вчера за это получили выходной, да клиентов-то, в общем, и не намечалось. Всех постоянных оповестили о временном закрытии. Но все-таки клуб не закрывали.

– Ваши хотели посмотреть, кто придет? – догадалась я.

Девчонки кивнули. Я задумалась. Значит, ждали журналистов? Или просто стервятников? Или злопыхателей? И за нами с Татьяной и рыженькой Аллой поехали не потому, что беспокоились за свою штатную сотрудницу?

– Алла вообще-то сука, – заявила Лиза. – Я ее всегда терпеть не могла. И вас она к нам непонятно зачем повезла.

– Мы же изъявили желание устроить лесбийскую групповуху, – напомнила Татьяна.

– И что? Эта сука знает мое мнение об однополой любви. Сама-то Алка на все готова: только бы деньги платили. И с кошечкой, и с собачкой, и со слоном. Со всеми и в любом количестве. А я-то нет. С мужиком за бабки я с любым могу. Но с мужиком! Не с женщиной! Должны же быть у людей границы приемлемости! У меня есть. У Катьки есть. У Алки их нет. Философиня чертова.

Я задумалась. Хорошенькое место этот ночной клуб. Гадюшник. И как налажена зачистка! Заметание следов!

– Подобное случилось не в первый раз? – спросила Татьяна, явно размышлявшая о том же самом.

– Наверное, – медленно произнесла Лиза. – Но точно не знаем. Мы уже думали об этом. Но доказательств у нас никаких. А если кто-то и знает о чем-то, будет молчать. Все хотят жить. Да и платят в этом клубе лучше, чем в большинстве других мест. Охрана. Все под наблюдением. Ведь мы же спим с клиентами только в помещении клуба. Ты же, Юля, видела комнаты…

– Но вчера они сразу же согласились отпустить с нами Аллу! Потому что не осталось неразгромленных комнат? Или потому, что нужно было проследить за нами?

И Лиза, и Катя считали: проследить за нами. Узнать, кто мы такие на самом деле и что нам нужно. Вообще-то в их клубе не принято забирать девочек с собой. Нам должны были об этом сказать. Аллу могли бы отпустить с постоянным клиентом, которого давно знают и который определенно придет еще. А мы кто такие? Конечно, требовалось выяснить природу нашего интереса.