Принц Спиркреста

Она выглядит так же прекрасно, как в тот день, когда разбила мне сердце.

Она проходит мимо Луки, который развалился на диване, и встает передо мной, глядя на меня сверху вниз.

— Что ты сказал Анаис?

— Ничего такого, что могло бы тебя волновать.

Может, Кайана и разбила мне сердце, но это не значит, что она может так со мной разговаривать.

— Ну, — говорит она, — Анаис решила уехать, и я полагаю, что в этом виноват ты.

— Разве я просил тебя приводить ее сюда, Кай?

Мой тон холоден, но внутри меня вспыхивают боль и гнев. Почему Кай так заинтересована в дружбе с Анаис? Если бы она не играла с моим сердцем и не трепала его, как неосторожный ребенок игрушку, то я, возможно, уже был бы помолвлен с ней, а не с какой-то случайной незнакомкой.

Хотя Кайана причинила мне больше боли, чем любая другая девушка, я никогда не желал ей зла, и я никогда не думал, что она желает мне зла. Но я не доверяю ее намерениям привести сюда Анаис.

По крайней мере, теперь ее нет. Это приносит мне некоторое облегчение. Потому что если Анаис уехала, то мне не нужно беспокоиться о том, что она тайком встречается со случайными парнями. Не то чтобы я беспокоился об этом. Анаис может делать все, что захочет, - меня не может не волновать, как она проводит время.

Я просто не хочу, чтобы это происходило на моих глазах или на глазах тех, кто меня знает.

— У нее нет здесь друзей, — надменно говорит Кай, — и она помолвлена с молодым королем. Если ты не собирался принимать ее в Спиркресте, то кто-то должен был это сделать.

— И кто именно поручил тебе эту работу? — Я расслабляюсь в своем кресле, но мой голос холоден и резок. — Никто не просил тебя об этом. Анаис - не твоя игрушка, Кай, как и я - больше нет. Если тебе нужна какая-то игрушка, чтобы развлекать себя, найди свою собственную. Анаис - моя.

— Она тебе не принадлежит, — говорит Кайана, скрещивая руки.

— Я никогда не говорила, что она мне принадлежит. Но она помолвлена со мной, а не с тобой.

— Если она тебе так дорога, то ты должен был привезти ее сюда.

— О, я никогда не говорил, что мне не все равно, Кай. На самом деле, она мне совершенно безразлична.

Я сопротивляюсь желанию добавить, что Анаис мне так же безразлична, как и Кайана, когда она разбила мне сердце и предала мое доверие. — Ты приходишь сюда, чтобы начать ссору из-за Анаис, и мне это надоело. Мы никогда не позволяли отношениям между нами становиться ужасными, так давай не будем делать этого сейчас. Анаис - не твоя забота и не твое дело. Оставайся на своей полосе, а я останусь на своей.

— Ты такой грубый, — говорит Кай, качая головой от отвращения.

В данном случае она не ошибается. Когда мне это нужно, мои манеры могут быть изысканными. Я могу быть самым учтивым великосветским джентльменом. Но сейчас я пьян, мне скучно и я в ужасном настроении. И меньше всего мне нужно, чтобы Кайана Килберн, девчонка, которая втянула меня в свои отношения и выбросила, как мусор, наплела мне про свою собственную невесту.

— Да, да. — Я пренебрежительно машу рукой. — Обычно ты более веселая, чем сейчас, Кай. Ты что, в последнее время не получаешь никаких действий?

Она смотрит на меня. — Я получаю больше, чем ты.

— Я получаю много.

— Не сегодня, так как Анаис явно отвергла тебя.

— Отвергла меня? — Я сижу, потрясенный молниеносной вспышкой гнева. — Это она так сказала?

— Нет. — Кайана улыбается. — Я догадывалась. Но спасибо, что подтвердил.

— Как я это подтвердил?

Она пожимает плечами и с самодовольной ухмылкой поворачивается и выходит из комнаты.

Остаток ночи проходит в полном провале. Я пытаюсь извлечь из нее максимум пользы, но ничего не получается. Я танцую с красивыми девушками - девушками моего типа, в блестящих платьях, с красивыми кукольными лицами и милым, легким характером, но ничего не происходит. Как будто я танцую с бумажными куклами. В итоге я просто скучаю, переходя от одной к другой.

Я даже целую девушку во время медленной песни, и она принимает и возвращает мой поцелуй, прекрасная и податливая, ее блеск на губах имеет вкус клубники. Но внутри я остаюсь совершенно мертвым. Это не вызывает у меня даже мурашек по коже.

В конце концов, я выхожу из клуба вместе с Яковым, и с этого момента вечер стремительно сходит на нет. Ночь промелькнула мимо: спотыкаюсь на берегу Темзы, наклоняюсь над мостом, чтобы блевануть под дождем, убогий клуб с черной дверью и вывеской из мерцающего красного неона "Кровь из носа". Разбитые бутылки со спиртным, музыка в стиле хэви-метал, Яков без рубашки, избивающий кого-то - или сам избитый, или и то, и другое.

Зная его... скорее всего, и то, и другое.

Ночь заканчивается отключкой, но, по крайней мере, я больше не думаю об Анаис.

Глава 7 Король Солнца

Анаис

Приняв приглашение Кайаны пойти на вечеринку, я поняла несколько важных вещей.

Первая: что Лондон именно такой - мрачный, многолюдный и хаотичный, каким его описывают в книгах и стихах, как Париж, если бы Париж был вымазан в серую краску и угрюмый цинизм.

Вторая: что клубы напряжены и претенциозны, совсем не похожи на те вечеринки, на которые я ходила в Ориньиньи. Там полно людей в дорогой одежде, на которых слишком много парфюма и которые танцуют под громкую, повторяющуюся музыку. По крайней мере, в Ориньиньи у нас всегда было солнце, а ночью - свет звезд, пляж, море.

Хорошая вечеринка в Ориньиньи означала смех, радость и купание в розовом свете рассвета. Здесь же признаком хорошей вечеринки, похоже, является то, сколько денег вы готовы заплатить за алкоголь.

Третья: люди в Англии пьют как сумасшедшие. Пьют агрессивно, безрассудно, навязчиво. Не ради удовольствия, даже не ради кайфа. Они пьют по привычке, без радости, до беспамятства.

Четвертая: мир богатых людей тесен, и когда я провожу время в месте, где часто бывают богачи, я должен быть осторожен с теми, с кем я целуюсь. Именно поэтому я всегда так старался заводить друзей только из Ориньи, а не с Лазурного берега. То, что я уехала из Франции, не означает, что здесь другие правила.

И последняя: Северин Монкруа в реальной жизни гораздо красивее, чем на фотографиях.

Это о многом говорит, потому что его посты в социальных сетях и профессиональные портреты настолько безупречно подобраны, что кажутся скорее вымыслом, чем реальностью, современной интерпретацией портретов в стиле рококо. Но его внешность реальна - она не подвластна ни одному объективу фотокамеры, которая пыталась бы ее запечатлеть.

Его красота - для сказок: черные волосы цвета воронова крыла, глаза зеленые, как мох или изнанка березовых листьев. Его кожа имеет оливковый оттенок, который он, вероятно, унаследовал от своей матери, принадлежавшей к марокканской королевской семье, а черты лица изящны и красивы. Россыпь веснушек на носу придает ему некую причудливую молодость, а губы слегка изгибаются, придавая рту презрительную форму. Это, видимо, досталось ему от отца.