Принц Спиркреста

— Оно не дурацкое.

Он закатывает глаза.

— Если ты не хочешь признать, что оно глупое, тогда ты должна хотя бы признать, что вся эта история с " Алетейей" невероятно претенциозна.

— Почему, потому что это латинское слово?

— Потому что это бессмысленно. Неужели ты думаешь, что успешных фотографов волнует философский смысл истины?

— Я не думаю, что ты можешь справедливо обвинить каждого успешного фотографа в том, что он не задается вопросом о форме своего искусства и его смысле. Если тебя отталкивает идея самоанализа, это не значит, что все такие.

Он пристально смотрит на меня. — Самоанализ - это не то, о чем мы говорили.

Я пожимаю плечами и пытаюсь встать со стула. Он все еще стоит слишком близко, чтобы я могла встать, не протискиваясь мимо него.

— Я уверена, что вся суть задания заключается в самоанализе, — заметила я.

— Ах, вы, художники, и ваша мания величия. — Он преувеличенно вздыхает. — Ладно. Мы займемся самоанализом позже. Встретимся завтра в библиотеке после занятий?

Я киваю, подавляя вздох. — Отлично.

Он машет мне рукой, отстраняя меня со всей властностью прекрасного трагического короля. — Увидимся там.

— Конечно.

Я сползаю со стула, хватаю свои вещи и убегаю, прежде чем он успевает сказать что-то еще.

Как бы я ни радовалась тому, что он, похоже, полностью игнорирует то, что произошло, когда мы виделись в последний раз, я не совсем верю в это.

Потому что все, что происходит с ним, похоже на какую-то извращенную, извращенную игру. Потому что Северин - человек, который доказал, что склонен к насилию не меньше, чем к вежливости, к агрессии не меньше, чем к миловидности. Даже когда он опустился на меня на своей кровати, это выглядело как акт смешанного желания и неповиновения, доминирования и нежности.

Находясь рядом с ним, я теряю равновесие, как будто иду по зыбучим пескам. Я не доверяю ему, но, более того, я не доверяю себе, когда нахожусь рядом с ним.

Надеюсь, завтра он отстанет от меня в библиотеке, и я смогу работать над заданием самостоятельно, на безопасном расстоянии от него. Если мы будем держаться друг от друга на расстоянии, то у меня действительно будет шанс прожить этот год с минимальными потерями.

Тем же вечером я получаю сообщение от Ноэля.

Ноэль: Как идут дела с Roi Soleil?

Я прикусила внутреннюю сторону щеки, раздумывая, что ответить. Решаю говорить правду, хотя и не в полной форме.

Анаис: На удивление хорошо.

Он посылает шокированное эмодзи, затем сообщение.

Ноэль: Ты ведь не влюбилась, правда?

Мое сердце учащенно забилось. На секунду я чувствую себя почти дезориентированной. Я не влюбляюсь в Сева, но и не ненавижу его полностью. Даже после всего, что произошло. Я посылаю Ноэлю эмодзи с зеленым лицом.

Анаис: Очевидно, нет.

Ноэль: Просто проверяю. Помни о плане, ma p'tite etoile.³⁵

Анаис: Я помню.

Глава 19 Кубик сопротивления

Северен

Библиотека Спиркреста - самая известная часть кампуса. Ей более ста лет, она огромна и богато украшена. Внутри все сверкает и сияет, как теплое золото.

Это не то место, где я провожу много времени. Окружение самодовольных отличников - это не совсем мое представление о приятном времяпрепровождении. Здесь проводят время такие люди, как Софи Саттон, префект, на которой помешан Эван. Люди вроде Зака и его Теодоры, которые, вероятно, ведут всевозможные споры в тишине среди старых томов.

Я не могу придумать ничего хуже, чем столкнуться с кем-нибудь из них.

И все же, когда я добираюсь до верхнего этажа, где я сказал Анаис встретить меня, я не могу побороть всплеск удовольствия, согревающий мою грудь. После того, что произошло в поездке, я ожидал, что она найдет предлог, чтобы избежать встречи со мной, но она сидит, скрестив ноги, на своем стуле, как маленький гоблин, ее этюдник лежит на столе, ноутбук открыт. На ней мешковатый балахон поверх униформы.

Он напоминает мне о балахоне, который я содрал с нее в ту ночь, когда я наконец-то увидел цвет ее сосков и попробовал ее киску на вкус. У меня до сих пор есть эта толстовка и ее шорты. Я храню их в своем ящике, как приз, трофей.

Часть меня надеется, что она придет и заберет их.

Любой предлог, чтобы заманить ее обратно в мою комнату.

Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться, и на цыпочках иду по деревянному полу. Анаис всегда настраивает меня на озорство, на игры. И для других вещей тоже... Подкравшись к ней сзади, я обхватываю ее шею руками и шепчу ей на ухо. — Бу.

— О нет, — поет она, — призрак садомазохиста!

Я слегка сжимаю ее шею и с некоторой неохотой отпускаю. — В моем теле нет ни одной садомазохистской косточки, tresor.

Она поднимает глаза, когда я придвигаю сиденье рядом с ее. Она показывает на слабый след от укуса на своей щеке. — Это очень похоже на садомазохизм.

— Это была самооборона. Ты ударила меня первой.

— Ты хотел, чтобы я тебя ударила. Садомазохист.

— А тебе понравилось меня бить. — Я ухмыляюсь, кладу рюкзак на парту и сажусь. — Я думаю, что ты можешь быть садомазохистом, tresor.

— Я не люблю боль, — спокойно отвечает она. — Я нормальный человек. Мне нравится чувствовать себя хорошо.

— Если бы это было так, — ухмыляюсь я, — ты бы не убежала из моей спальни той ночью.

Она смотрит на меня, краска приливает к ее щекам. — Я не убегала.

— Конечно, убежала, — ласково говорю я. — Кстати, ты все еще должна вернуть мне мой джемпер.

— А моя толстовка все еще у тебя, — возражает она.

— И шорты тоже, — добавляю я. — Ни то, ни другое ты не получишь обратно.

— Тогда и ты не получишь свой джемпер, — говорит она, пожимая плечами. — Я собираюсь носить его, чтобы согреться, пока я рисую.

— Отдай мне мой джемпер и рисуй голой. — Я ухмыляюсь. — Вместо этого я буду согревать тебя.

— Только если ты сделаешь это, поджигая себя.

Ее слова резкие, но она не сердится. Мой стул стоит так близко к ее стулу, что наши плечи почти соприкасаются. Она могла бы отстраниться, увеличить дистанцию, но она этого не делает.

Может быть, потому, что не решается, или потому, что не хочет, чтобы я думал, что запугиваю ее. Быть с Анаис - это как играть в долбаную игру в салочки. Мы оба не осмеливаемся первыми отстраниться друг от друга, но также не осмеливаемся и подойти ближе.