Принц Спиркреста

— Репутация человека хороша лишь настолько, насколько хороши его манеры, — сурово говорит мой отец, окидывая меня взглядом. — Когда ты в последний раз стригся?

Я откидываю волосы назад и бросаю на него взгляд. — Да, да, да. Стригся, папа.

Мама берет мою руку и сжимает ее. — Je suis contente de te voir, mais tres decue aussi.⁴³

— Je sais, je sais, mais...⁴⁴

Мистер Эмброуз открывает дверь в свой кабинет, и мои родители поворачиваются к нему лицом. Он приглашает нас внутрь, и я делаю глубокий вдох, следуя за родителями.

Если бы я мог, я бы предпочел подождать снаружи. Не похоже, что родителей интересуют мои причины и оправдания. Но я не хочу, чтобы отец думал, что я не способна встретиться с этим лицом к лицу.

Может быть, настало время взглянуть в лицо всем своим ошибкам?

Мистер Эмброуз пожимает им руки, и мы все садимся. Его кабинет мрачен и аскетичен, как и он сам. Темная кожа и гладкие поверхности, стена с фотографиями выпускников и книжная полка, заваленная старыми томами. Я сажусь между родителями и встаю лицом к нему через широкий стол.

Он откидывается назад и начинает.

— Прежде всего, спасибо вам, мистер и миссис Монкруа, за то, что нашли время в своем плотном графике и пришли сюда. Я надеялся, что наша следующая встреча состоится на выставке в конце года. Мне грустно, что мы должны встретиться при таких обстоятельствах.

Мои родители кивают. Хотя оба они не проявляют никакого нетерпения и элегантно сидят в своих креслах, я могу сказать, что они просто хотят знать, что я сделал.

Мистер Эмброуз начинает с серьезного повторения репутации, истории и этики Спиркреста. Затем он продолжает, напоминая моим родителям о политике нетерпимости школы к проступкам и насилию.

Мой отец слегка застывает на своем месте. Мама бросает на меня взгляд. Никто из них ничего не говорит, но я могу сказать, что они догадались, что я участвовал в драке. Я вижу, что они шокированы - и не виню их.

Я не дрался с первого года учебы в Спиркресте, почти семь лет назад.

К чести мистера Эмброуза, он рассказывает всю историю очень спокойно, без каких-либо обвинений. Когда он закончил, мистер Эмброуз спросил меня, не хочу ли я добавить какую-нибудь дополнительную информацию к его рассказу о событиях. Я качаю головой.

К чести моих родителей, они держатся с величайшим достоинством. Они не задают мистеру Эмброузу вопросов, как будто он во всем виноват. Они берут на себя ответственность от моего имени, извиняются перед мистером Эмброузом и просят его принести извинения семье Пемброк.

Мистер Эмброуз говорит им, что стандартное наказание - три дня исключения из школы, которые мы с Паркером отбудем на этой неделе. Мои родители принимают это без протеста. Они не жалуются на то, что это негативно скажется на моей учебе или экзаменах. Они просто говорят мистеру Эмброузу, что я буду очень стараться, чтобы не отстать, пока меня не будет.

Я не вношу никакого вклада, кроме официальных извинений и согласия со всем, что мне говорят. У меня была неделя, чтобы подготовиться к этому, и я уже готовлюсь к тому, что меня начнут допрашивать, когда мы с родителями останемся наедине по дороге домой.

Но сейчас я слишком занят тем, что мысленно готовлю себя к тому, что мне предстоит сделать.

— Мистер Эмброуз, — говорю я, когда наконец наступает тишина. — Есть кое-что еще.

Он поднимает бровь. Он не выглядит удивленным.

А вот мои родители - да.

— Продолжай, Северин, — спокойно говорит мистер Эмброуз, откидываясь в кресле и сжимая пальцы.

— Выставка. — Я зачесываю волосы назад и сглатываю. — Это был я, мистер Эмброз. Это я пробрался в галерею и все испортил. Мне очень жаль, сэр.

— Верно, — говорит мистер Эмброуз. — Спасибо, что рассказал мне, Северин.

— Что это? — спрашивает моя мать, наклоняясь вперед и хмурясь на меня. — Что ты сделал, Сев?

— Я... студенты факультета искусств и фотографии начали собирать свои работы для выставки в конце года - той, на которую тебя пригласили, - и я... я все испортил.

Глаза моей мамы, намного темнее моих, темные и проникновенные, обрамленные густыми черными ресницами, расширяются от удивления. — О, Сев!

Мой отец приносит свои извинения и спрашивает мистера Эмброуза о санкциях. Мистер Эмброуз погружается в задумчивое молчание, прежде чем наконец заговорит.

— В данном случае я думаю, что действия Северина не приведут к дополнительным дням исключения. Вместо этого Северин будет отбывать наказание лично по возвращении. Было бы справедливо, если бы он отбыл наказание, помогая факультету искусств и искупая свою вину.

Мистер Эмброуз благодарит моих родителей за то, что они пришли познакомиться с ним. Он встает, пожимает им руки и провожает нас до двери. Я пожимаю ему руку, прежде чем выйти, но он не сразу отпускает меня. Он крепче сжимает мою руку.

— Ты не плохой человек, Северин, — тихо говорит он. — Ты лучше, чем то поведение, которое ты демонстрировал в этом семестре. Что бы ни было причиной твоих действий, я предлагаю тебе найти более зрелый и элегантный способ справиться с этим.

Он не ошибся. — Я знаю, мистер Эмброуз. Я сделаю это, обещаю.

Поездка на лимузине в ближайший частный аэропорт проходит напряженно и спокойно. Отец ведет телефонные переговоры, договаривается с сотрудниками и служащими, мать скорбно смотрит в окно.

Только когда мы уже в самолете и мама отпила глоток белого вина, она наконец взрывается.

— Как ты мог, Сев? — говорит она трагическим тоном. — На последнем курсе? С приближающимися экзаменами? И эта выставка? С какой стати тебе делать что-то подобное?

Мой отец протягивает руку через пространство между ним и мамой и берет ее за руку, переплетая свои пальцы с ее. Его глаза, зеленые, как змеи и перидоты, не отрываются от меня.

— Alors, vas-y, ⁴⁵— говорит он отрывисто. — Explique.⁴⁶

Я делаю глубокий вдох и удерживаю его взгляд, когда говорю. — Я хочу разорвать помолвку с Анаис.

Глаза моего отца почти незаметно расширяются, а моя мать вскрикивает, едва не подавившись вином.

— Что? — восклицает она. — Но я думала, что между вами все хорошо!

— В этом-то и проблема, — говорю я. Я стараюсь сохранить легкий тон - не хочу, чтобы родители видели меня эмоциональным, не хочу, чтобы они поняли, насколько это важно для меня, - но это трудно сделать, когда мое горло сжимается при одной только мысли об Анаис. — Все шло хорошо, но эта помолвка? Это все портит.