Принц Спиркреста

Молчание длится недолго. На этот раз его нарушает Анаис.

— Ты должен был попросить меня пойти с тобой на эту дурацкую вечеринку.

— Я бы хотел. Я хотел.

— Тогда почему ты этого не сделал?

Потому что я не хотел выглядеть дураком.

Потому что ты сказала мне, что не веришь в любовь.

Потому что ты первый человек, к которому я испытываю такие чувства, и потому что ты пугающая, самоуверенная и неприступная.

— Потому что я боялась, что ты снова отвергнешь меня.

— Я никогда не отвергала тебя.

— Ты сказала мне, что хочешь просто быть союзницей.

— Как это может быть отказом?

Я одариваю ее сардонической улыбкой. — Потому что, tresor, я не хочу целовать, обнимать и трахать своих союзников.

Ее щеки краснеют, но она ничего не говорит.

На этот раз молчание тянется между нами дольше, тяжелое, теплое и полное ощутимого напряжения. Она наблюдает за мной, пока рисует, ее глаза задерживаются на моем лице, на моем рте. Я облизываю губы, и она следит за этим движением.

На этот раз молчание нарушаю я.

— Ты должна была рассказать мне о своем плане.

— Я не доверяла тебе.

— Никто не понимает, что чувствует эта помолвка больше, чем я, tresor. Я бы понял.

— Но ты не понял. В ту ночь, когда я рассказала тебе. Ты не понял.

— Мне было больно.

— Почему? Мы оба хотели разорвать помолвку.

— Мне плевать на помолвку, Анаис. — Наконец-то я поддался порыву прикоснуться к ней. Сдвинувшись со своего места, я подхожу к ней и сажусь прямо перед ней. — Меня мучает не помолвка. Разве ты этого не знаешь?

Она медленно опускает кисточку и поворачивается ко мне. Синяя краска размазана по ее рукам, а лицо испещрено мелкими синими брызгами. Фиолетовая полоска все еще дразнит меня, искушая провести по ней пальцами.

— Ты такой драматичный, — говорит она. Она старается, чтобы ее голос был легким, но не может смотреть мне в глаза. — Ты совсем не мучаешься.

Я обхватываю пальцами ее подбородок, заставляя ее поднять взгляд на меня.

— Анаис Нишихара. — Мой голос низкий и грубый. — Твое присутствие в моей жизни - это постоянная пытка. Твое существование не приносит мне ничего, кроме боли и страданий. Ты медленно сводишь меня с ума, и я не знаю, как это остановить.

Ее щеки горят от прикосновений моих пальцев. Ее губы дрожат, когда она пытается выговорить слова. Я провожу большим пальцем под ее нижней губой, прослеживая ее мягкий изгиб.

Она внезапно отстраняется и смотрит на меня.

— Ты должен был вести себя хорошо в ту ночь в клубе. Это бы все изменило.

Я тихонько смеюсь. — Ты действительно пытаешься обвинить меня в том, что мы заварили всю эту кашу?

— Ты виноват.

— Хорошо. Если я виноват в том, что все испортил, когда мы только начинали, то позволь мне начать все сначала.

Она облизнула губы и испустила изумленный смешок. — Как?

Я протягиваю руку между нами. — Приятно познакомиться. Я Сев.

— О, не заставляй нас делать это, — умоляет она, закрывая лицо руками. — Это слишком неловко.

Я шлепаю ее по руке, а затем снова протягиваю руку. — Давай.

Она закатывает глаза. — Ты слишком долго жил в Англии, я вижу. Фу.

Я машу рукой перед ее носом. — Не будь грубой.

— Ладно. — Она корчит рожицу, но берет мою руку в свою и вытягивает слова, словно пытаясь побыстрее закончить предложение. — Приятно познакомиться с тобой. Я Анаис.

Мы пожимаем друг другу руки, но я не отпускаю ее. Вместо этого я притягиваю ее ближе, упираясь лбом в ее лоб.

— Анаис. Ты мне очень нравишься. Мне нравятся твои красивые глаза, вся эта краска на твоем лице и то, что ты не носишь туфли. Я думаю, что мне нравится в тебе все, даже то, что делает тебя такой непохожей на всех остальных. Наверное, ты мне нравишься, потому что ты не такая, как все. Ты мне нравишься, и я хочу целовать тебя, трогать, раздевать догола и медленно трахать. — Ее глаза расширяются, а румянец на щеках темнеет, но я смело продолжаю. — Хочешь вернуться в мою комнату?

Она смеется и смотрит на свою картину, прикусив губу. — Я еще не закончила.

— Ты можешь закончить ее в другой день.

Она жестом показывает на свои вещи. — Мне нужно прибраться.

— Или мы можем вернуться и сделать это позже. — Я наклоняю голову и ухмыляюсь. — Что бы ты предпочла делать прямо сейчас? Чистить щетки или лежать в моей постели с моей головой между твоих ног?

— Сев! — восклицает она.

— Что?

— ... второе.

— Я так и думал.

Глава 40 Кровать

Анаис

Пройти через здание для мальчиков шестого класса и попасть в комнату Сева - это испытание, от которого перехватывает дыхание, но как только за нами закрывается дверь, он набрасывается на меня.

Он прижимает меня к двери и целует с голодом и отчаянием, от которых у меня перехватывает дыхание. Я хватаю его за голову и наклоняю свое лицо к его лицу, позволяя ему углубить поцелуй. Я принимаю его желание, жар которого проникает в меня.

Его рот жадно перемещается от моего рта к щеке, челюсти, шее. Его поцелуи влажные, горячие и чувственные, они несут тепло и наслаждение везде, где их касаются. Он обхватывает мою талию, бедра, притягивая меня ближе. Мое дыхание обжигает легкие.

Я кладу обе руки ему на грудь и отталкиваю его от себя. Он отстраняется с рваным вздохом.

Его зеленые глаза темны от вожделения, затененные нелепыми ресницами. Его волосы в беспорядке, пряди наполовину закрывают один глаз. Он выглядит диким и прекрасным.

Быть с ним вот так, в его комнате - с полным осознанием того, кто мы есть, а не в какой-то безумный, украденный момент, - это страшнее и сильнее, чем все, что мы когда-либо делали раньше.

Это страшнее и сильнее, чем все, что я когда-либо делала.

Секунду мы смотрим друг на друга, наши груди вздымаются, глаза расширены.

Затем Сев засовывает руку в передний карман моего комбинезона. Он медленно отступает назад через свою комнату, увлекая меня за собой. Его колени ударяются о край кровати, и он падает обратно на матрас, глядя на меня сверху.