Принц Спиркреста
Шрифт:
Он хмурится, выражая недоверие. Теперь, когда выражение его лица так радикально изменилось, он выглядит еще более знакомым, чем раньше. Неприятная мысль о том, что я уже где-то видел его, поселилась в моей голове. Я поправляю одежду и заправляю волосы за уши. Я все еще неловко, мучительно мокрая.
— Я только что переехала, — честно отвечаю я.
Он кивает. Его глаза действительно очень красивого зеленого оттенка. Но в очертаниях его губ есть намек на жестокость. — В Лондон?
— Нет.
— Черт. — Он застонал, вытирая рукой лицо. — Ты знаешь, кто я?
Я
Я полагаю, что легко игнорировать тревожные сигналы, когда видишь их сквозь пунцовый туман вожделения.
— Нет, — отвечаю я. — А должна?
— Почему ты переехала сюда? — спрашивает он, сузив глаза.
Высокомерный, угрюмый и подозрительный. Этот парень - француз и, вероятно, Скорпион. Возможно, мне придется вернуться домой сексуально разочарованной, но, по крайней мере, я уклонилась от пули. Непостоянной и напыщенной пули.
И все же. Я не сделала ничего плохого. Почему я должна лгать?
— В школу.
— В какую школу?
— Какая-то частная школа недалеко отсюда.
— Черт! — восклицает он с хриплым ревом, повергая меня в изумление. Он проводит рукой по своим черным волосам, на его лице появляется выражение страдания. Он расхаживает по крошечной комнате, словно в муках борьбы.
Я начинаю пятиться к двери, желая поскорее избавиться от его чрезмерного присутствия, как вдруг он останавливается на полушаге. Развернувшись лицом ко мне, он обвиняюще тычет в меня пальцем.
— Этого, — злобно произносит он сквозь стиснутые зубы, — не будет. Ты поняла?
Наконец-то мы можем договориться.
— Я понимаю.
Он сердито кивает, но когда я пытаюсь схватиться за дверь, чтобы уйти, он встает на пути, останавливая мой выход. Я вопросительно смотрю на него. Похоже, он хочет моего общества не больше, чем я его, так почему же он не дает мне уйти?
— Ну да, — говорит он, и его тон становится неожиданно строгим. — И не надо... ты не можешь... ты в клубе в Лондоне, черт возьми! Ты не можешь просто следовать за случайными парнями в темные, тихие места!
Теперь моя очередь хмуриться. — Ты не можешь указывать мне, что делать.
— Вообще-то, могу. — Он сужает глаза и наклоняется ко мне. — Le nom Severin Montcroix te dis quelque chose?11
Мое сердце сжимается в кулак и падает в желудок. Смесь алкоголя, шока и смущения вызывает волну тошноты. Я зажимаю рот рукой, наполовину от удивления, наполовину потому, что боюсь, что меня сейчас вырвет.
На этот раз, когда я дергаю за ручку двери, зеленоглазый незнакомец - мой жених - отходит в сторону. Я выбегаю из комнаты, как будто за мной гонится сам дьявол, и не останавливаюсь, пока не добегаю до женского туалета. Я закрываюсь там, прислонившись спиной к двери, сердце бешено колотится, тошнота медленно отступает. Я сжимаю ноги, все еще влажные от предыдущих попыток, и опускаюсь на мраморный пол,
зарываясь головой в руки.— Merde.12
Глава 6
Перст чести
Северен
За пределами клуба раскинулся Лондон, темный и сверкающий под непрекращающимся моросящим дождем. Далекие уличные фонари окаймляют Темзу, которая, как огромная черная змея, извивается по городу. Лента дыма втягивает меня в темноту переулка, и, свернув за угол, я обнаруживаю Якова с сигаретой на губах, хмуро смотрящего на свой телефон.
Он поднимает глаза, услышав мои шаги, и убирает телефон в карман, достает пачку сигарет и предлагает мне одну. Это привычка, которую я все время пытаюсь бросить, но никак не могу. Особенно если учесть, что Яков молча предлагает мне сигарету всякий раз, когда я выгляжу напряженной.
— У тебя с новой девушкой не сложилось? — резко спросил он.
Я бросаю на него взгляд. — Она не моя новая девушка.
Он почти незаметно приподнимает бровь. — Так все плохо, да?
— Она не в моем вкусе, — огрызаюсь я, делая глубокую затяжку.
Курить очень неприятно, но, как и при употреблении спиртного, главное - это дискомфорт. Я наполняю легкие едким дымом и выдыхаю ядовитый венок в промозглый, темный воздух.
— Когда ты трахал ее в клубе, проблем не было, — говорит Яков.
Вряд ли это было так, но если я буду отрицать, то Яков подумает, что я просто смущаюсь, а я не смущаюсь. Стыдно должно быть Анаис - за то, что она так одета в одном из самых эксклюзивных клубов Лондона, за то, что утащила с танцпола случайного парня, даже не уточнив его имени, за то, что пытается трахнуть незнакомца, когда прекрасно знает, что помолвлена.
— У нее… — Я пытаюсь придумать оправдание. — Дерьмовое воспитание.
— Ну и что? — говорит Яков, его тон явно подразумевает, что он считает, что у меня тоже дерьмовое отношение.
Я бросаю на него взгляд. — Ну, у меня есть стандарты, ясно?
Яков проводит татуированной рукой по голове, почесывая череп сквозь стрижку. Костяшки его пальцев покрыты синяками и корочками от порезов. Якову пришлось нелегко в Спиркресте, когда он только начинал учиться, но уже давно никто в школе не смеет поднимать на него руку. И, тем не менее, без травм он, похоже, никогда не обходится.
Я бы спросил, в чем дело, но мы все уже знаем, что происходит. Жизнь Якова - как замок Иф: непроницаемая, неприступная, непостижимая.
— Значит, она тебя отвергла? — спрашивает он наотрез.
— Не будь мудаком. — Я вздыхаю. — Конечно же, она меня не отвергла.
— Мм… — Яков неопределенно хмыкнул. — Никаких акций Novus для тебя, да?
— Нет.
Мы молча докуриваем сигареты. Тон Якова может быть грубым и язвительным, но он также знает цену молчанию. В отличие от Закари, который будет высказывать мне свое мнение в самых резких и грубых выражениях, или Эвана, который напьется и будет сочувствовать мне, Яков совершенно счастлив оставить меня наедине с моими мыслями.