Принцесса для психолога

— Ммм… А не проще взять эту правду, так сказать, в чистом виде? В Институте вулканологии и сейсмологии РАН она точно есть.

— Я женился на гении. — выдал Марк после трех секунд молчания. — Прекрасном и божественно стрессоустойчивом гении.

— Я вышла замуж за мнительного парня с комплексом героя. Вывод — дети должны быть нормальными.

Глава 25 Слепая Охота

Кто-то все еще думает, что здешние танцы пропитаны сладострастием и созданы для того, чтобы услаждать взгляды мужчин и сражаться за их внимание? Э, вы ничего не знаете ни о танцах, ни о мужчинах.

Танцы пустынников — это молитва богам и песчаным духам о том, без чего не выжить. И любовь — лишь часть необходимого. Не самая маленькая. Но и не самая большая.

Янг хорошо знал этот танец. Много раз видел. Так женщины Хаммгана заклинали погоду, чтобы была… нет, не щедра на милости, об этом здесь не просили, знали — что бесполезно. Просто хотя бы чуть менее безжалостна.

Движения юных танцовщиц были зовущими, да. Но звали они — воду. А еще — тепло. Кто бы удивился… Отчего-то считалось, что Хаммган — это раскаленная сковородка, где солнце может пропечь мясо до углей прямо на костях еще живого хичина. Да, сковородка. Но не только… Знали бы иные умники, как адски холодно бывает в пустыне по ночам, и как просто замерзнуть в дороге.

Особенно — если ты один и согреть тебя некому. Поэтому — да, этот танец был и про любовь. Она ведь тоже — тепло.

Кесар стоял у входа в зал, неслышный и почти невидимый — взгляды слуг и рабов скользили мимо него, не цепляя. А его собственный — словно магнитом притянула одна из танцовщиц.

Все девушки были гибкими, как ртуть и легко могли зажечь того, кто сам был не прочь вспыхнуть, но эта высекла бы огонь из камня. Что было в ее движениях? Мастерство? Да, но одного мастерства мало. Страсть? Вот уж нет! Янг рос в монастыре Рауши, а это совсем особенное место — и все оттенки страсти знал, как собственные ладони. Лицо девушки было абсолютно спокойным и равнодушным, никакой страсти там и близко не бродило.

Может быть этот контраст между штормом ее подвижного дела и полным штилем на красивом лице… может, именно он так тянул к себе? В этой девушке была загадка, а загадка всегда манит.

Иногда просто нет сил противиться искушению. Иногда — единственный способ справиться с ним — это сдаться сразу.

Янг пошевелился и сразу стал заметен. Девушки послушно замерли. Он сделал легкое движение пальцами — и пестрая стайка потянулась вон. Взгляд темно-серых глаз остановил Шекер. Удивится? Нет. Нисколько… Знала. Точно — знала!

Второе почти незаметное движение кисти отослало прочь музыкантов. Кто хочет увидеть — тот заметит, хороший слуга точно не пропустит. А плохих во дворце не держали.

Янг удалил всех. Для того, что произойдет здесь в ближайшую клепсидру, свидетели ему были без надобности.

Она стояла посередине зала, опустив глаза, но — Янг почему-то ничуть не сомневался, все видела. Все подмечала. Ждала? И если ждала — то чего?

Он спустился на одну ступень и шагнул на каменные плиты, на ходу развязывая кушак. Хафан, расшитый так, что на нем живого места не осталось, жесткий из-за этого, как кольчуга и тяжелый, как две переметные сумы разом, со стуком упал на пол. Священный остался в длинной, неподпоясанной синей рубахе хичина.

Подошел вплотную. Церемонно поклонился.

— Шане сочтет меня достойным?..

А голос ее оказался точно таким, как он помнил — сухим и шуршащим.

— Это честь для меня, шоннер.

— Тогда возьми, — Янг дал девушке плотный кушак. В ее темных глазах впервые мелькнуло что-то, похожее на интерес. Она приняла его и плотно завязала Священному глаза. Он улыбнулся, коротко, азартно. И протянул ей пару простых деревянных маракасов. Во дворце таких не было. А посвященные Рауши не признавали других.

— Условия, шоннер.

— Не останавливаться. Сделаем это не как во дворцах, а как в Хаммгане. По обычаю.

…Не испугалась. Даже почти не удивилась. Янг не мог видеть, но почувствовал это так отчетливо, словно смотрел глазами.

Шекер отступила на два коротких, мягких шага. Плавным движением подняла красивые, сильные руки над головой.

Шорох маракасов заполнил зал, быстро, как ветер заносит песком развалины брошенных домов. Она сразу ушла в разгон? Смелая. Уверенная в себе. Или просто так и не поняла, с кем собирается иметь дело… А, может, это он чего-то о ней не знает?

Янг мгновение подумал — и сбросил обувь. Будет только мешать. Он не стал подкрадываться короткими шагами, знал — что не обманет. Прыгнул сразу, с места, без разогрева — выше головы. Кувырнулся в воздухе и приземлился… на то место, где мгновение назад была Шекер. Маракасы зашуршали левее.

Танцев для двоих в пустыне немного. Ветер и Платок. Поединок. И, конечно — Свадебный Танец.

Священный кесар выбрал Слепую Охоту.

Девушка оказалась опытной и довольно дерзкой дичью. Она совершенно не боялась сокращать дистанцию. Маракасы шуршали совсем рядом и пару раз мягкая ладонь легко коснулась его плеча. Но поймать Шекер было не легче, чем тот же ветер.

Вот он в почти в руках — а в следующий миг за тысячу шагов от тебя…

Янгу не понадобилось много времени, чтобы понять, что игра в рыцаря — штука совершенно лишняя, Шекер в форе не нуждается. И кесар тоже ушел в разгон.

Теперь полюбоваться их танцем не смог бы никто, потому что на каменных плитах метались лишь две размытые тени, за которыми не успевал взгляд.

Не совсем это было по обычаю. Традиционно, Охотник вооружен саблей. Часто — тупой, символической. Но видел Янг танцы, в которых не брезговали настоящим, боевым оружием. И даже танцевал. В роли "дичи". Будоражило кровь, что и говорить!

В этот раз стали не было. Зато была скорость! Янг поймал себя на том, что невольно старается экономить силы — давно он этого не делал. Как-то не попадалась "дичь" равная ему в мастерстве.

По ощущениям, вода в длинной клепсидре уже подходила к концу, а девушка не то, что не просила пощады, а еще больше взвинтила темп! Теперь Янг выкладывался полностью, а кушак не только закрывал глаза, но впитывал пот, который тек по лбу ручьем. И рубаха на спине взмокла.

Пожалуй, не стоило так много прыгать в самом начале Охоты, но кто же знал, что она так хороша? Маракасы заглушали ее дыхание и Янг не мог сообразить — Шекер хоть чуть-чуть устала? Запыхалась? Насколько еще ее хватит… По ощущениям от стремительных бросков — на ближайшую вечность. И еще останется!

Неужели она лучше? Да быть того не может.

Ну, держись, девчонка!

И Янг, от души махнув рукой на последствия: порванные мышцы, треснувшие кости (и такое бывало) и даже на опасность разорвать сердце — одним рывком ушел за грань. Туда, где искусство становилось волшебством, где уже вообще не было ничего невозможного, не было даже такого понятия — невозможно.

А еще — там не было понятия: "дорого". За пребывание на этом уровне мастерства платили не торгуясь, по высшей ставке. Танцоров, шагнувших за грань, часто уносили из круга бездыханными.