Принцесса на горошине

После таких новостей, обсуждать какие-то мелкие рабочие вопросы, настроения ни у кого не было, поэтому люди начали потихоньку расходиться. Я тоже воспользовалась первой же возможностью, чтобы откланяться. С Маратом я решила не прощаться, его окружили сотрудники, но я заметила, что он проводил меня взглядом. Я из зала вышла, направилась к лифту. Ко мне будто сам собой пристроился Дмитрий Алексеевич. Шёл со мной шаг в шаг, поначалу молчал, потом я услышала его характерное хмыканье.

– Вот так номер, - проговорил он негромко.

Я якобы равнодушно пожала плечами. И сказала, чтобы он оставил меня в покое со своими бессмысленными размышлениями на тему загадочной личности Давыдова:

– Папа так решил. Значит, так правильно.

Я остановилась у дверей лифта в ожидании, откуда-то взялся Пал Палыч, и теперь стоял в пяти шагах от нас с Абакумовым, отчаянно делая вид, что ничего из нашего разговора не слышит.

Димка же смотрел только на меня. Прямо в глаза, очень сосредоточенно и настойчиво, словно пытался что-то высмотреть, мои сокровенные мысли подсмотреть.

– Просто странно… Из ниоткуда берется непонятный тип, которого никто не знает, и садится в кресло твоего отца. Тебя это не настораживает?

Я аккуратно качнула головой.

– Нет. Это для тебя он тип непонятный и незнакомый. Так далеко не для всех.

Двери лифта за моей спиной открылись, и Дмитрий Алексеевич обернулся к Рыкову, попросил:

– Пал Палыч, спустись по лестнице.

Пал Палыч вначале удивленно вздернул брови, после чего посмотрел на меня. Я едва заметно кивнула. Понятно, что от Димкиных расспросов никуда не деться. Уж лучше сразу отмучиться, так сказать, и забыть об этом.

Мы вошли с Димкой в лифт, он нажал кнопку, двери закрылись, и мы остались одни.

– Так кто он такой? – спросил Дмитрий Алексеевич.

Я привалилась спиной к прохладной стенке лифта, крепко держала в руках свою сумочку, первые пять секунд пыталась от Димки глаза свои спрятать, но куда спрячешься, если вы в лифте, а справа еще и зеркало во всю стену? Ощущение, что я в аппарате мрт-диагностики.

– Дим, - я подняла голову, посмотрела ему в глаза, - я скажу тебе, как есть, потому что ты и сам очень быстро всё узнаешь. Поэтому скажу, как есть.

– Будь любезна, - согласился он, и ткнул пальцем кнопку остановки лифта. Вот этого маневра я терпеть не могла, и всегда его боялась, но сейчас не время было возмущаться из-за подобных мелочей. Да и где ещё мы останемся с ним с глазу на глаз? Всё огромное офисное здание, все этажи гудят, как улей.

– Несколько лет назад мы с Маратом… - Я вздохнула. – Собирались пожениться. Всерьёз собирались.

– А почему не собрались?

– Это уже не важно, - тут же обрезала я его. – Я говорю это к тому, что папа отлично его знал, знал возможности Марата, его способности. Он его выбрал. Поэтому я не вижу повода спорить с его решением, тем более, прижизненным, - намеренно подчеркнула я.

– Ты знала?

– О том, что Марат возглавит компанию? – Абакумов кивнул. А я покачала головой. – Нет. Для меня это такой же сюрприз. Я совсем не ожидала его увидеть. Ещё когда-нибудь.

– Так зачем твой отец это сделал?

Я начала злиться, попыталась убрать его руку от кнопки, чтобы лифт снова продолжил движение вниз.

– Я не знаю! – шикнула на него я. – Наверное, потому, что думал не только обо мне, но и о компании. А Марат, - у меня снова вырвался вздох, - отличное решение для бизнеса. Спорить я не буду. Да и не могу, - тут же напомнила я. – Если помнишь, следующие пять лет, Марат Давыдов управляет моими финансовыми активами.

– Это просто какая-то ерунда, - зашипел на меня Абакумов. Лифт уже остановился на первом этаже, двери начали открываться, а Димка злился и не знал, куда эту злость излить. Да ещё сделать это так, чтобы никто ничего не заметил. Ведь в холле полно людей. – Марьяна, надо обратиться к адвокату, надо оспорить через суд.

– Что оспорить? – заинтересовалась я.

– Его влияние на твои финансовые дела. Тебе же не семнадцать лет.

– К сожалению, уже даже не двадцать пять, - согласилась я.

– Вот именно! А если ты замуж выйдешь?

Я кинула на Абакумова быстрый, неожиданно веселый взгляд.

– Если замуж выйду, муж пять лет меня содержать будет. А что? Хорошее испытание на прочность. С моими-то запросами.

Димка понял, что я пытаюсь отшутиться, посмотрел на меня с укором.

– Марьяна, что ты такое говоришь?

– Правду.

Пал Палыч поджидал нас у лифта, судя по его взгляду, у него на уме было много всего, что он бы хотел сказать Абакумову за намеренную остановку на высоте пятого этажа. Но Дмитрий Алексеевич видимое возмущение начальника охраны откровенно проигнорировал, ещё и плечом меня от него закрыл, снова заглянул мне в глаза. Очень знакомо и проникновенно. И, я бы сказала, неуместно, помня о нашем недавнем расставании.

– Что ты будешь делать? – спросил он негромко.

– С чем? – не поняла я.

– Со всем этим.

Я усмехнулась.

– Не помню, чтобы кто-то спрашивал моего мнения. – Я подняла руку, погладила Димку по лацкану пиджака, очень легким, ничем не обязывающим движением. – Ты бы возвращался в офис, Дима. Думаю, у вас всех сейчас работы прибавится. С новым-то начальством.

Абакумов успел поймать меня за руку, прежде чем я успела отойти от него.

– Давай я приеду вечером? Мы с тобой сядем, поговорим, в тишине. Как раньше, помнишь?

Мы встретились с ним взглядами, я коротко и с сожалением улыбнулась.

– Не думаю, что это хорошая идея. У меня сейчас есть, о чем подумать. Мне надо побыть одной. Извини.

– Марьяна, нам надо поговорить. Один на один.

– Поговорим, - с легкостью пообещала я. – Попозже.

– Как настроение? – поинтересовался Пал Палыч, как только мы направились прочь от Дмитрия Алексеевича, который смотрел нам вслед с недовольным видом. Точнее, смотрел он мне вслед. На что ему сдался Рыков? Я оборачиваться не стала, хотя его взгляд жёг мне затылок.

– Неопределенное, - проговорила я медленно, словно пробуя это слово на вкус.

Пал Палыч понимающе покивал и подсказал:

– Значит, надо определяться.

Вот так вот. Мои проблемы, судя по всему, взяли и закончились. Ненадолго их хватило. Жизнь снова входит в приятное, плавное, непритязательное русло. Я могу плыть по течению, наслаждаться солнцем, воздухом, бабочками и птичками… Чем там ещё наслаждаются? Забот в моей жизни снова не предвидится. И всё благодаря тому, что папа обо мне подумал. Заменил себя Маратом Давыдовым.