Принцесса на горошине

– Не помешала, конечно, - проговорила Лиля спустя минуту. Я заметила, как она глянула на мать исподлобья. Та её взгляд встретила, и в следующее мгновение бодро улыбнулась.

– Не ссорьтесь, девочки. – На меня посмотрела. – Я не обижаюсь. Понятно, что Лиле хочется быть самостоятельной и жить одной. Я уверена, что со временем мы решим этот вопрос. Но ты ведь позволишь мне приехать к тебе в гости? – обратилась она ко мне. – Я хочу посмотреть, как ты живешь.

Я мысленно чертыхнулась, так как знала, что причины отказать маме, при всём желании, найти не смогу. Ну что я ей скажу? Нет, не приезжай? Я до конца сама не понимала, почему внутренне противлюсь её появлению в моём доме. В моём доме и доме отца. Это ведь, по сути, его дом, его крепость. И появление мамы там, на фоне их давней истории, кажется мне каким-то неправильным. Будто она собирается вторгнуться на территорию, на которой для неё никогда места не было. В ту часть моей жизни, в которой я от неё, по привычке, могла скрыться.

Но мама и сестра смотрели на меня с ожиданием, и я, сама собой, кивнула, и даже улыбнулась.

– Конечно. Я буду рада видеть вас у себя дома. Пообедаем вместе, - неуверенно добавила я.

– Замечательно. – Мама снова потянулась ко мне, приобняла за плечи. – Я так рада, что я решилась и приехала к вам. Мои любимые девочки.

Я едва дождалась момента, когда смогу уехать. Правда, от меня всё же потребовали объяснений, пожаловались, что я слишком быстро их покидаю, а мне пришлось придумывать достойную причину.

– Я ещё не совсем отошла от перелета, - соврала я. – Ночью почти не спала, мне нужно отдохнуть.

– Но ты ведь помнишь о том, что нам нужно больше времени проводить вместе, правда? – Мама обняла меня у дверей, поцеловала сначала в одну щёку, потом в другую.

Я кивнула.

– Да, конечно.

– Я ради вас с Лилей всё бросила. Приехала в Москву.

Я смотрела в мамины глаза, такие мне знакомые, я каждое утро видела их в зеркале. Да и отец всегда говорил, что глаза у меня её. Я смотрела на неё и улыбалась.

– Мы созвонимся завтра, - пообещала я.

Вышла за дверь, прошагала к лифту, и только тогда выдохнула. Наверное, с облегчением, я не знаю. Вот только легче мне совсем не стало.

Пал Палыч всю дорогу до дома хранил мрачное молчание. Как узнал о приезде моей мамы, так и замолчал. Мне кажется, ещё из-за того, что его проверка помещения не увенчалась успехом. Наверное, посчитал, что его обманули, и лишнего человека припрятали. А он, получается, плохо выполнил свою работу.

– Марат, - сказал Пал Палыч, когда мы въезжали в ворота дома.

Я очнулась от своих мыслей, посмотрела в окно, и увидела автомобиль Давыдова. Кажется, день и не думает заканчиваться.

Марат нашёлся в столовой. Ужинал в одиночестве, смотрел новости. Шуры нигде не было видно, я вошла в комнату, на Марата посмотрела. Тот тоже на меня взгляд перевел. Мы помолчали, потом он сказал:

– Привет.

– Привет, - отозвалась я. Прошла к столу и присела, далеко от Марата. Он меня разглядывал.

– Ты мне не позвонила, - судя по всему, пояснил он свой визит.

Я пожала плечами.

– Извини. Закрутилась.

Он отодвинул от себя тарелку, откинулся на стуле. Выглядел то ли недовольным, то ли расстроенным.

– Поехала – не позвонила, приехала – не позвонила. – Я молчала, и тогда он спросил: - Как там Лариса?

– Хорошо. Привет тебе передавала.

Давыдов скупо улыбнулся.

– Приятно.

– Марат, ты приехал меня проверить?

– Почему проверить? – вроде как обиделся он. – Не собираюсь я тебя проверять. Я хочу знать, что у тебя всё хорошо.

С моего языка почти сорвалось строптивое подтверждение, что у меня всё хорошо. И без его проверок, и без его переживаний. Но потом я вдруг передумала и сказала:

– Не всё хорошо, Марат.

Давыдов тут же устремил на меня цепкий взгляд.

– Что случилось?

Я закусила губу, раздумывая.

– Наверное, я сглупила.

– Маша, я не люблю, когда ты начинаешь говорить загадками. Скажи, как есть.

– Моя мама и сестра в Москве, - сообщила я ему. И виновато улыбнулась. Уже знала, что он скажет мне в ответ.

Марат нахмурился, потёр переносицу. Затем покивал.

– Хорошо. Нас это как-то касается?

– А как ты думаешь? – удивилась я. – Точнее, тебя, конечно, не касается. А вот меня… - Я вздохнула.

Давыдов меня разглядывал, затем спросил:

– Что ты натворила?

Я моргнула.

– Ничего. Точнее, ничего плохого.

– Маш, если ты мне об этом рассказываешь, значит, тебя это беспокоит.

Я поднялась, прошлась по комнате. Совершенно не собиралась каяться перед Давыдовым или заламывать руки, но раз уж начала рассказывать, придётся говорить, как есть.

– Лиля приехала несколько недель назад. Ещё до моего отъезда. – Я на него посмотрела. – Нет ничего удивительного в том, что молодая девушка хочет жить в столице. Правда? Но… Я совсем не ожидала, что приедет мама. Да ещё решит остаться.

– Остаться она решила? – Давыдов усмехнулся. – И чем она собирается здесь заняться?

Я беспомощно на него смотрела, после чего руками развела. А Марат тяжело кивнул.

– Понятно. Она собирается сесть старшей дочери на шею. Ведь шея у тебя платежеспособная, и тяжело ей совсем не будет.

– Тяжело мне, на самом деле, не будет, - проговорила я негромко. – В финансовом плане.

– А не в финансовом?

– Я не в финансовом… мне кажется, я её боюсь, - призналась я ему.

Марат помолчал, обдумывал мои слова. Затем задал всего один вопрос:

– Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Я знала, что он имеет в виду. И от этого вопроса, а ещё больше от моего возможного ответа, мне стало не по себе. Очень сильно не по себе. И я в какой-то момент отчаянно замотала головой.

– Ничего. Я не хочу, чтобы ты что-то делал. Я просто… с тобой поделилась. Чтобы ты знал.

– Хорошо. Теперь я знаю.

Я к нему повернулась, посмотрела со всей серьёзностью.

– Марат, не нужно ничего делать.

– Я понял, - вспылил он.

Я смотрела на него, мне показалось, что долго, и Давыдов в это время молчал, смотрел на экран работающего телевизора, но взгляд был мрачный. А я спросила:

– Всё хорошо?

Он моргнул, глянул на меня.

– В каком смысле?