Принцесса на горошине

– Понятия не имею, - буркнула я. – Это надо уточнять у него.

Шура больше ничего говорить не стала, из гостиной вышла, а я поняла, что мама и сестра смотрят на меня. Я решила поинтересоваться у них:

– Что?

– У тебя столько всего интересного в жизни происходит, - хмыкнула Лиля.

– Как и у всех, - отозвалась я. – Периодами.

– Про вас слухи ходят, - порадовала меня сестра.

– Про кого? Какие слухи? – не поняла я.

– Про тебя и про Марата. И про Абакумова тоже. – Лиля широко ухмыльнулась. – Говорят, такие страсти, такие страсти.

– Какие ещё страсти, Лиля? – возмутилась я. – Что ты придумываешь?

– Так это не я, - тут же замахала сестра руками. – На работе все говорят.

– Что говорят?

– Что у тебя роман с Давыдовым. Раньше был, и сейчас. Мол, когда-то ты его бросила ради Абакумова, а теперь снова хочешь с ним быть. Ну, мол, по статусу он тебе теперь ближе.

Я только смотрела на сестру в растерянности. И мне, если честно, очень не нравилось её довольное лицо во время этого разговора.

– Что за ерунда? – проговорила я. – Никого я не бросала, тем более ради… Дмитрия Алексеевича.

Мама подошла и погладила меня по плечу, вроде как успокаивая.

– Дорогая, что ты так переживаешь? Люди могут говорить, что угодно. Просто всем интересно, что происходит в твоей жизни. Знаешь, сколько вокруг завистников?

– А я не хочу, чтобы всем было интересно, - возмутилась я. – Точнее, чтобы за моей спиной меня же обсуждали.

– Меня вот обсуждать никто не будет, - вздохнула Лиля. – Потому что никому не интересно. А ты ещё и жалуешься.

– Знаешь, это не так уж и приятно, когда куча людей старается сунуть свой нос в твою личную жизнь. На то она и личная, между прочим.

– Но ведь, по сути, люди не ошибаются?

– Что? – Я с удивлением и возмущением на сестру посмотрела.

Та тут же развела руками.

– У тебя был роман с Дмитрием Алексеевичем, ещё совсем недавно. Я же знаю, я же его видела. А теперь этот Марат.

– Вообще-то, - мой голос заледенел, - он не Марат, а Марат Назимович Давыдов – глава огромного холдинга. Человек очень образованный и достойный, и всем в офисе не мешало бы заниматься своими прямыми обязанностями, а не обсуждать его личную жизнь. И мою, кстати, тоже.

Лиля лишь насмешливо фыркнула.

– Можно подумать, кто-нибудь да проникся бы твоей речью, если бы сейчас услышал. Марьяна, ты помнишь, в каком отделе я работаю? В отделе рекламации. Весь интерес приходить каждое утро на работу, лишь в том, чтобы посплетничать о ком-нибудь. Так почему не о тебе? Кстати, а, правда, говорят, что у Марата Назимовича семья в Калининграде осталась?

Я медленно выдохнула, собирая в кулак последнее спокойствие и силы. Молчала. А мама, видимо, поняла, что младшая дочь перегнула палку, что я расстроилась, возможно, даже разозлилась, подошла ко мне и погладила по плечу. Успокоить пыталась, или сгладить углы. А Лилю настойчиво попросила:

– Перестань уже. В конце концов, это, на самом деле, никого не касается.

– И даже нас? – якобы удивилась сестра. – Мы же, вроде как, семья. Должны понимать, с кем будем иметь дело. Возможно, много лет вперед.

Мама снова меня погладила, кинула на меня быстрый взгляд. И осторожно проговорила:

– Нас, конечно же, касается. Мы – семья. Лиля права, дорогая.

Я аккуратно освободила свою руку, от матери отступила и негромко проговорила:

– Узнаю про обед.

Я из комнаты вышла, приостановилась всего на секунду, чтобы перевести дыхание, и услышала за дверью возмущённый шёпот. Кажется, мама всё-таки высказывала Лиле за несдержанность и любопытство. Но слов я не разобрала.

Обед Шура подавала с каменным лицом. И всё смотрела и смотрела на маму. Как на врага, который неожиданно оказался под крышей её дома. А она обязана проявлять благородство. У меня настроение тоже было изрядно подпорчено, аппетита совсем не было, и я лишь присутствовала за обеденным столом. Мама с Лилей о чём-то весело болтали, переговаривались, строили какие-то планы, которые, между прочим, и меня касались, а я всё больше молчала.

– Хочу маму завтра по магазинам поводить, - сказала мне Лиля после обеда. Мама отправилась гулять по дому, а сестра с довольной мордочкой потягивала вино из бокала. Обратила ко мне многозначительный взгляд. – Не хочешь к нам присоединиться?

– Нет, - тут же отказалась я. – Извини, я занята.

– Ааа, - протянула Лиля. Помолчала, подумала и поинтересовалась: - А денег дашь? Маме нужен новый гардероб. Да я бы и себе пару вещей прикупила.

Я повернулась, взглянула в невозмутимое лицо сестры. Решила спросить:

– Мне кажется, тебе завтра нужно на работу. Разве нет? Ты и так сегодня не пришла без весомой причины.

– Как это – без причины? – искренне удивилась Лиля. – Мама же приехала.

Я не удержалась от усмешки.

– Ах да. Это причина.

– Конечно, - твердо заявила Лиля. – И я удивляюсь, что ты этого не понимаешь.

Я вздохнула.

– Я всё понимаю, Лиля. Но мы с тобой, кажется, договаривались.

– О чем?

– Какой образ жизни ты ведешь, раз остаешься в Москве и рассчитываешь на мою помощь. Ты работаешь, ты поступаешь учиться со временем. Устраиваешь свою жизнь.

– Я и устраиваю свою жизнь, - обиженно пробубнила сестра, отворачиваясь от меня. – Но ты почему-то не требуешь этого от себя.

– То есть? – удивилась я. – Хочу напомнить, что я своё отучилась, у меня есть образование, профессия.

– Которые тебе ни к чему, - парировала Лиля.

– Это уже другой вопрос. И я пытаюсь тебе помочь. Просто финансировать своё проживание в Москве я не собираюсь.

– А мамино? – в лоб спросила она меня.

И я растерялась от вопроса. Лиля спросила с определенной целью, а у меня не нашлось смелости прямо ей ответить. Хорошо, что в этот момент в гостиную вернулась мама, за которой по пятам следовала недовольная Шура. Кажется, она так и ходила за гостьей по дому, никуда её одну не отпустила. И я успела заметить по маминому выражению лица, что всё поняла правильно, и она весьма недовольна чужим присмотром, тем более, со стороны прислуги, как она посчитала. Но, встретив мой взгляд, мама душевно улыбнулась.

– Очень красивый дом, - снова похвалила она. – Такой большой, такой уютный.

Я промолчала, а когда гости, наконец, решили этот большой и уютный дом покинуть, Шура тут же принялась жаловаться.

– Эта женщина!.. Марьяна, эта женщина, я застала её в кабинете твоего отца! Ты представляешь? Ни стыда, ни совести! Смотрю, дверь приоткрыта, захожу, а она сидит за столом!

Я вздохнула. На Шуру посмотрела и попросила:

– Успокойся. Я должна была её пригласить в дом… в гости.