Принцесса на горошине

– Поговорить хотела.

– Он опять молча исчез и не появляется? – догадалась я.

Оксана печально улыбнулась.

– Он не любит выяснения отношений.

– Как удобно, - пробормотала я. И тут же открестилась от её предположений: - Меня с вашим мужем ничего не связывает. И я к его уходу не имею никакого отношения.

– Я так и не думала. Просто… я беспокоюсь.

Мне было её жалко, и я никак не могла избавиться от этого чувства.

– Ему-то вас не жалко, - сказала я. – И детей, судя по всему, тоже не жалко.

– Он говорит, что ему рядом со мной дышать нечем.

Не знаю, для чего Оксана со мной делилась личными проблемами, наверное, больше не с кем было. А мне было и противно, и жалко, и неловко. За Абакумова, за его поведение стыдно. За то, что я довольно долгое время имела к этому отношение, было стыдно.

– Оксана, вы знаете, что он увольняется из компании?

Она удивленно на меня посмотрела.

– Увольняется?

– Да. Он заявление подал. А я… я его подписала.

– Вы поругались?

Глупый вывод. Я твердо посмотрела на неё и сказала:

– Дмитрию Алексеевичу предложили лучшие условия. Где – не знаю. Я даже не интересовалась. Но посчитала, что человека, не имеющего больше интереса к работе в нашей компании, нужно отпустить.

Оксана молчала, обдумывала, а я добавила:

– Судя по всему, у вашего мужа новая волна стремления изменить свою жизнь.

– А что делать мне?

Я помолчала, потом решила сказать всё, как есть.

– Я бы на вашем месте не тратила время на выслеживание его. А занялась бы насущными делами. Проверила бы общие банковские счета, выяснила информацию о количестве движимого и недвижимого имущества, которое вы будете делить во время развода. Вам нужно защищать детей.

– Дима, по сути своей, человек порядочный.

Я вздохнула, в очередной раз попыталась до неё донести:

– Не надейтесь на чужую порядочность. Даже на его. У вас дети. Надейтесь на себя.

Оксана опустила голову, смотрела себе под ноги, а я для себя отметила, что её плечи совсем поникли. Она тоже вздохнула, но совсем не как я, а обреченно. И проговорила:

– Спасибо вам, Марьяна… за совет.

Я кивнула в ответ на её благодарность. Наблюдала за тем, как Оксана пошла прочь. Смотрела на её спину, затем чертыхнулась. Прямо вслух, себе под нос. И окликнула её:

– Оксана!

Она остановилась, обернулась, а я подошла к ней.

– Оксана, - начала я, - мне, правда, очень стыдно перед вами. За всё. Я хочу попросить прощения. Я… наверное, я не думала о вас, совсем. Я думала о себе. И это неправильно.

Она смотрела на меня огромными глазами.

– Марьяна, что вы! Перестаньте извиняться.

Она тоже неловко замолчала, и между ней и мной будто повисло продолжение: «Перестаньте извиняться за то, что спали с моим мужем».

– Я должна извиниться, - настаивала я. Я сделала глубокий вдох. – Оксана, я предполагаю, что у вас сейчас наступят нелегкие времена. Развод, расставание, особенно с тем, кого всё же любишь, это всегда ужасно тяжело. И я бы хотела… Оксана, я готова вам помочь.

– Помочь? – переспросила она, нахмурившись.

Я горько усмехнулась.

– Всем, чем смогу. Если понадобится – адвокат. Если понадобится – жилье или финансовая помощь…

– Работа, - перебила она меня. Несмело улыбнулась. – Я мало, что умею, но, наверное, мне нужна работа.

Я кивнула и даже похвалила её.

– А это правильный подход. И я обещаю, что помогу… Мы что-нибудь придумаем, - ободряюще закончила я. – Позвоните мне, и мы вместе что-нибудь придумаем.

– Спасибо.

Пал Палыч, даже со стороны наблюдая за нашим с Оксаной разговором, всё понял правильно. Когда я подошла к машине, Рыков посмеивался. Поинтересовался:

– Спасать будешь?

– Помогать, - поправила я его. – Думаю, я должна.

– Вы, Марьяна Александровна, - проговорил он наставническим тоном, - слишком много всем должны, вам не кажется?

Я посмотрела в ту сторону, в какую ушла Оксана. Ещё видела её фигуру вдалеке.

– Она хорошая, - сказала я.

– А Абакумов теперь плохой?

Я посмотрела на начальника охраны. И со всей своей искренностью проговорила:

– Он всегда был плохим. Он же жене изменял.

Пал Палыч ухмыльнулся.

– А, ну да.

– Поехали домой, - поторопила я его. – Рассуждения, как на сеансе у психотерапевта. Ты не ту профессию выбрал, дядя Паша.

– Тоже об этом порой задумываюсь.

Я села в машину, Рыков захлопнул за мной заднюю дверь, сам устроился на переднем пассажирском сидении, и автомобиль, наконец, выехал со стоянки.

– Кстати, нашел я твою пропажу, - сказал Пал Палыч.

Я не сразу поняла, о чем, переспросила:

– Какую?

– Родню.

– Правда? – Я повернулась к нему. – Где?

– Переехали на окраину Москвы, однушку сняли в спальном районе. Видимо, на другое жилье денег не хватило.

– Ты с ними говорил?

– Нет ещё. Но как раз планирую побеседовать. – Он на меня обернулся. – Или ты сама хочешь?

Я секунду размышляла, затем решительно качнула головой.

– Не хочу. И ты… просто осторожно выясни, как они там, вопросов не задавай лишних.

– У меня лишних вопросов не бывает, Марьяна. Все по делу.

– Ты понял, о чем я.

– Понял.

– А как ты их нашел?

– Через маникюршу. Сестрица твоя каждую неделю бегает ногти подпиливать. И в этом её привычки не меняются.

Я откинулась на спинку сидения и замолчала. Смотрела в окно.

Ну вот, ещё одной проблемой меньше. Маму и Лилю нашли, всё с ними в порядке, можно не волноваться лишний раз. И не чувствовать себя виноватой. Как мне все вокруг и говорили: они отлично устроятся в этой жизни и без меня. Нужно лишь дать людям шанс.

Правда, что-то мне подсказывает, что мои с ними отношения всё-таки испорчены. Они обе на меня обижены.

Телефон зазвонил, я посмотрела на незнакомый номер на экране. Немного сомневалась, обычно я не отвечаю на звонки с незнакомых номеров, но тут звонили настойчиво, да и номер был московский. Даже не мобильный.

Я поднесла телефон к уху, сказала «алло».

– Марьяна Александровна? – пропел мне в ухо незнакомый женский голос, полный медоточивости и энтузиазма.

– Да, - ответила я.