Принцессы не прощаются

 Глава двадцать первая. Драконы и котята

Я научилась жить, жить в мире и быть его частью,

а не наблюдать за ним со стороны.

Я больше никогда не стану убегать от жизни и от любви.

("Сабрина" реж Билли Уайлдер)

 Пока ты отводил Люсю наверх, где имелась парочка гостевых спален, я растянулась на диване, устроив голову на жёстком подлокотнике. Это было совершенно неудобно, но увы, у тебя не оказалось на этот раз кучи мягких подушек. Я смотрела в потолок, на шикарную и совершенно уродливую люстру из чёрного металла с имитацией свечей, и улыбалась. Этот дом стал накрепко связан с ощущением сказки. С заботливым чудовищем, живущим тут, вдали от цивилизации. Со странным парнем в спецовке скорой помощи, который выглядит как мажор, а ведёт себя, как Робин Гуд.

 Из колонок играла странная музыка с французским вокалом и я потянулась к айподу, лежащему на столике рядом с диваном. Там, по русски было написано, что это “Унесённые ветром”. Странный у тебя вкус на музыку.

 — Что это? — спросила я, кивая на айпод, когда ты спустился в гостиную.

 — “Унесённые ветром”, мюзикл такой. Бабушка с ума по ним сходит и я ей подарил аудиосистему и айпод, на который закачал все её любимые мюзиклы. А потом слишком привык слышать тут все эти песни, так что пусть уж играют. Съеду куда-нибудь и буду слушать что-то другое, — ты сел на колени перед диваном и взял мою руку в свои, гладя пальцы. Тронул лбом мой висок, а потом туда же поцеловал.

 От того, что это не был поцелуй в губы, я кажется, совсем растаяла. Нельзя быть таким… чертовски трепетным, каким был ты, но мне начинало это нравиться куда больше, чем пошлая решительность и дикая напористость.

 — Что улыбаешься? — спросил ты.

 — Ничего. У меня тут новогодняя сказка, — я провела пальцем по твоему носу, по губам и подбородку, будто запоминая каждую чёрточку, на деле же мне казалось, что лицо твоё настолько живое и подвижное, что запомнить его невозможно. Ты менялся на глазах от улыбки, от грусти или ностальгии. Всякий раз это был новый Егор, не менее приятный, чем предыдущий.

 Сейчас передо мной сидел Егор тепло улыбающийся, очень спокойный и домашний. Этот Егор был взволнован, как мальчишка, и явно не знал, как правильно себя вести.

 — Из какой важной профессии ты превратилась в бармена?

 — Ха! Ты про высшее образование? — засмеялась я, зная, что сейчас тебя удивлю. Ты кивнул, — Не поверишь, но я нигде и ни на кого не училась.

 — Почему?

 — Потому что вокруг меня не было ни одного примера, чтобы образование сделало человека достойным членом общества. Моя мама была экономистом в сфере чего-то там, связанным с экологией, а потом в качестве второго высшего отучилась на что-то ещё, и потом ни дня не провела с пользой на работе. Всякое дело, которым она занималась, было мало интересным и примитивным. Она даже была консультантом в магазине белья, а потом вдруг пошла в какую-то сетевую косметическую сеть. Что-то в духе “я сижу в декрете и зарабатываю пятьдесят тысяч в месяц”, ну или вроде того. Нет, она и правда зарабатывала, просто… при этом очень много болтала и лезла людям в глаза, и мне кажется ненавидела это всё.

 — А папа?

 — Папа у нас “строитель”, — я изобразила пальцами кавычки, — Вернее он учился на строителя, а работает в строительной компании кем-то очень похожим на риэлтора. Менеджер одним словом.

 — Кто из них тебя воспитывал? — ты пододвинулся ещё ближе, и положил голову на мой живот. Я сразу же начала гладить и пропускать сквозь пальцы твои волосы, и от этого в животе тот огненный дракончик, что испепелял внутренности, заурчал, как котёнок.

 — Дед. Папа. Мама. Да все понемногу. Так вот у деда никогда не было образования, он просто был талантливым столяром, у него в гараже была мастерская, где он делал столы и двери. И это был самый успешный человек, которого я знала. А у бабушки было средне-специальное образование, она работала на водозаборе и помаленьку доросла до неплохой должности. Они были образованными людьми без ВУЗа. Читали книги, слушали хорошую музыку. Пили домашнее вино, хоть и не разбирались в категориях и географических наименованиях, но это было круто… Так что я с детства знала, что не пойду учиться, и после школы начала работать, зарабатывать на первые курсы.

 — Кем работала? — твои пальцы касались моих губ, и пока я говорила — невольно целовала их. А ты улыбался всякий раз, когда на взрывных согласных поток горячего воздуха скользил по твоей коже.

 — Сначала в том же отделе, где когда-то работала консультантом мама. Брала под зарплату красивое бельё, и если честно, считала, что это очень крутое место. Училась на сомелье. Потом бармена, и кависта. И работала в своё удовольствие. В какой-то момент решила исполнить мечту и подтянуть умение петь, это было очень круто на самом деле. Посещала курсы, чтобы подрабатывать в караоке.

 — Что будет, когда Люся попросит у тебя совета об образовании?

 — Не знаю. Я очень боюсь, что придёт мама… через год, например, и скажет, что Люсе пора готовиться к поступлению на какие-нибудь международные отношения или что-то в этом духе.

 — А чего по твоему хочет Люся?

 — Ничего. Она ребёнок. Она ничем не увлечена. Я была такой же и как же здорово, что не стала слушать в восемнадцать маму, которой было просто жизненно необходимо, чтобы я шла учиться.

 — Не боишься?

 — Чего?

 — Что она не будет такой же сильной как ты и сможет сама вылепить свою профессию без всякого образования?

 — Нет. Она лучше меня.

 — Почему?

 — Меня воспитывали все подряд, а у неё есть я… Я не хороший воспитатель, но я пытаюсь её понимать. То, что ты сказал сегодня… это же не прошло сквозь мои уши. Я правда хочу, чтобы она была понятой. Если я испугаюсь сейчас и скину всю ответственность на кого-то, кто даже попытаться с ней поговорить не сможет, то что должна почувствовать она? Я — тот человек, который у неё есть. Остальные добровольно ушли, значит скатертью им дорога. Так что мне не время бояться, верно?

 — Чертовски верно…

 — Улыбаешься? — усмехнулась я.

 — А куда мне деваться? У меня новогодняя сказка, — от твоего смеха моего живота коснулось горячее дыхание, а в животе завозились пушистые котята. Они урчали, мурчали и потягивались, царапая коготками внутренности. Я радовалась этому ощущению, которое, наверное, зовут “бабочками”.

 — Не будь таким милым…

 — Почему?

 — Я до сих пор тебя не разгадала.

 — Что же во мне такого непонятного?

 — Мне непонятно, зачем ты ко мне прицепился. Понимаешь?

 — Нет, — ты придвинулся ближе, положив голову на мою грудь, и теперь почти касался губами моего подбородка. — Разве не очевидно, что ты мне просто очень сильно подходишь?

 — Почему?

 — Не знаю. Но ты красивая, как конфетка. Дурацкие слова, я знаю, но ты вроде очень идеальной куколки. И при этом не рассыпаешься, если тебя коснуться. Швы нигде не торчат, нитки. Ты просто чертовски хорошенькая и внутри и снаружи. И очень строгая при этом. И почему-то женственная. Такая… принцесса воинственного королевства, которая завязывает принцесьи локоны на макушке и идёт убивать-колоть врагов, посягнувших на жизни её людей.

 — Мне нравится, — я улыбнулась и закрыла глаза, а твои губы коснулись моего подбородка.

 — Дай руку, — попросил ты и я тут же вытянула её, выпутав из твоих кудрей.

 Я ожидала, что ты поцелуешь ладонь или вроде того, но вместо этого, запястья коснулась невесомая пыльца волшебного винтажного аромата “Герлен”, мягко касаясь кожи. Я засмеялась, а когда открыла глаза флакончика уже не было, а ты снова поцеловал мой подбородок.

— Ты даришь мне мои же духи? — спросила я, приподнимаясь на локтях, толкая тебя. Ты недовольно нахмурился и уронил меня обратно.