Принимающий удар

КЛЭЙ

Уже поздно, когда мы добираемся до кровати.

Первый раз — у окна.

Второй — на стуле в углу.

Третий — где-то между мини-холодильником и полом.

Я переношу ее на двуспальный матрас, стягиваю покрывало, чтобы уложить ее между простынями.

Я обеспокоенно склоняюсь над ней.

— Ты в порядке?

Я наклоняю ее подбородок к себе, чтобы заглянуть ей в глаза.

Они морщатся в уголках.

— Если бы у меня еще не было твоей майки, мне пришлось бы ее купить, — я хихикаю, и это чувство доходит до пальцев ног.

— Каждую выездную игру я хочу видеть твои фотографии в ней. Без трусиков. Вот так.

— Если на мне не будет ничего, кроме майки, я могу быть слишком отвлечена, чтобы фотографировать.

Она прижимается к моему плечу, и я накручиваю на палец прядь ее волос. Они розовые на фоне черных чернил моих татуировок.

Мне это нравится.

Я мог бы привыкнуть к этому.

Мой пульс едва приходит в норму, когда я слышу свой голос.

— Переезжай ко мне.

Она отстраняется.

— Что?

Черт, может, я совсем потерял голову. Но я все равно продолжаю.

— Мне нравится просыпаться и видеть тебя в своей постели. Засыпать с тобой рядом.

— Мы уже это делаем.

Это не тот ответ, на который я надеялся.

— Но прямо сейчас нам приходится бороться за то, чтобы проводить время вместе. Таким образом, у тебя дома было бы больше, чем зубная щетка, — моя жизнь — это рутина и расписание, и я не хочу оставлять общение с ней на волю случая. — Моя квартира будет не просто местом, где ты будешь ночевать, но и местом, где ты будешь как дома.

Последняя девушка, с которой я пытался связать себя обязательствами, бросила меня, и эта боль закрадывается в мою грудь, как подозрительная змея, готовая вырваться наружу.

— Могу я подумать об этом?

— Да, — я отстраняюсь, но она с неожиданной силой притягивает меня обратно.

— Эй, я не сказала «нет». Я сказала, что хочу подумать об этом. Я наконец-то чувствую, что привожу свою жизнь в порядок, и ты был большой частью этого, — ее губы касаются моего уха. Ее мягкий аромат заполняет мои ноздри и успокаивает. — Есть ли здесь место для моей работы? В Нью-Йорке будет выставка, и я не хочу пачкать краской твою комнату со спортивными памятными вещами.

Узел напряжения между моими плечами ослабевает.

— Я увезу их.

Я бы построил ей тысячу студий, если бы она захотела. Пусть она проведет мокрой кистью по каждой майке и мячу.

За мгновение до того, как я заснул, ее сердце все еще бьется о мое, а ее руки обхватывают меня.

Я чертовски надеюсь, что для нее этого достаточно.

24

КЛЭЙ

Говорят, матч всех звезд — это привилегия, а не соревнование.

Но жизнь — это соревнование.

Я играю с лучшими в лиге. Это шанс испытать себя против каждого талантливого, трудолюбивого, генетически одаренного парня, который когда-либо брал в руки баскетбольный мяч и мечтал, что сможет сделать это своей жизнью.

Это было самое интересное за все выходные.

Теперь, в толпе вокруг меня, есть еще четверо парней, представляющих лучших игроков Западной конференции. Включая Кайла Бэнкса, одну из звезд Лос-Анджелеса.

— Привет, Уэйд. Будет здорово хоть раз оказаться на одной стороне.

Он не ошибается.

Мы выходим на площадку и начинаем играть.

В первой игре Кайл забирает мяч и бросает алле-оп нашему разыгрывающему. На обратном пути Восток устраивают свое шоу с фальшивым пампом, за которым следует фэйдэвэй.

Это как вручение «Оскара». Празднование спорта и того, на что мы все способны.

В следующий раз я выполняю свою часть работы, петляя и уворачиваясь, прежде чем опустить мяч с оглушительным ударом, заглушенным криками и аплодисментами.

Обычно мы выходим на замену каждые несколько минут, поэтому, когда наш тренер кивает мне, чтобы я сел на место другого игрока, это носит перформативный, а не личный характер.

— Ходят слухи, что мы, возможно, будем играть вместе, — голос заставил меня обернуться и увидеть ухмыляющегося Кайла со скамейки запасных. — Мне нужен кто-то безжалостный в моей команде.

Между нами есть уважение, но он никогда не был моим любимым игроком. В его игре есть что-то такое, чего нет в моей. Если он не может выиграть честно, он выиграет грязно.

И все же я стукаюсь с ним кулаком, а затем откидываюсь на спинку кресла, чтобы вытереть пот с лица и насладиться видом. Но когда я оглядываюсь, то вижу Нову на трибунах, и у меня сжимается грудь.

На ней моя майка, и она напряженно следит за игрой.

Когда наши глаза встречаются, она улыбается и говорит: — Привет.

— Привет, — я улыбаюсь ей в ответ, чувствуя себя задорным школьником.

Прошлой ночью Нова призналась мне в любви.

Она позволила мне затащить ее в свою комнату.

Каждое прикосновение к ее коже, каждый вздох с ее губ, вкус ее сладости, когда она кончила мне в рот, и ощущение того, как она сжимает мой член, были чертовски близки к совершенству.

Жаль, что она не согласилась на мое предложение переехать ко мне, но я понимаю, что это очень важно. Я стараюсь быть терпеливым и не воспринимать это как отказ.

Игра продолжается, и каждые несколько минут я украдкой поглядываю на нее. Каждый раз она остается на месте, наблюдая за мной, как и раньше.

Мое сердце бьется сильнее. Я не думал, что этот момент может быть лучше, но это она — недостающая часть.

Я хочу, чтобы она была в моей жизни. Я должен убедить ее, что она важна не меньше, чем баскетбол, и это не так просто, как переставить мои трофеи, чтобы освободить место для ее творчества.

— Уэйд, ты готов!

Следующие пару часов мы ходим взад-вперед.

Десять потных профессионалов играют как дети, смеются, ухмыляются и хвастаются.

Деньги и расчеты отходят на второй план, остается только любовь к игре. Нашей и всех остальных в этом здании.

Запад побеждает с перевесом в пять очков. Благотворительные фонды обеих команд получают огромные пожертвования, так что в выигрыше остаются все.

Тем не менее, мы получаем трофей. СМИ стекаются сюда, чтобы взять интервью. Сюда стекаются игроки и бывшие игроки, и после того, как я пообщался с парой изданий, меня обнимает за плечи звенящий голос.