Природа жестокости

Вскоре он берёт свою камеру и снимает меня.

Я пою ему о том, чтобы он никогда не ронял себя, забыв все свои критерии. Чтобы Роб уважал себя и тех, кто окружает его. Смех Роба затихает, и выражение лица становится серьёзным, когда он действительно слушает то, о чём я говорю сквозь текст песни. Его взгляд оживляется, как будто говоря о том, что мужчина хочет стащить меня со сцены в укромный уголок и заняться чем-нибудь плохим.

Я так поглощена всем происходящим, что забываю волноваться по поводу того, думает ли Роб, какая я хорошая певица. Когда песня заканчивается, я смотрю вокруг себя и понимаю, что весь бар пристально смотрит на меня. Я сглатываю и делаю поклон, надеясь, они пялятся только потому, что я стояла тут, постукивая барабанной палочкой по коробке, как ненормальная.

Секунду спустя все начинают хлопать, как сумасшедшие. Ладно, возможно, я действительно была... хороша?

Я спускаюсь со сцены, а Роберт стоит у лестница и ждёт меня. Он подносит мне руку.

— Мадам, — говорит мужчина. — Я склоняюсь перед вашей оригинальностью. Это определённо не то, что я ожидал.

— А чего ты ожидал?

— Честно? Я боялся, что ты сядешь за пианино и произведёшь впечатление Тори Амоса.

Я хихикаю.

— Ну, я рада, что моя непредсказуемость впечатляет тебя... — Я замолкаю. — Так тебе понравилось?

— Мне так понравилось, что отныне я заставлю тебя петь мне перед сном каждую ночь тем хриплым голосом. Хотя возможно, после этого у нас дело до сна не дойдёт, — поддразнивает Роб, наклоняясь поцеловать мою шею. — Кстати, когда ты ударяла по коробке, твоя грудь покачивалась. Это было очаровательно.

Я смеюсь и отталкиваю его, но он опять притягивает меня к себе и томно целует в губы, тут всё: и языки, и горячая влажность. Отстранившись, я хватаю ртом воздух и понимаю, что мужчина выводит меня из клуба и садит в такси.

— Серьёзно, ты — молодец. Я горжусь тобой. Знаю, ты боялась сделать это, но у тебя получилось красиво, — говорит он нежным голосом.

Я краснею.

— Спасибо, Роберт. Это много значит.

Мы сидим бок о бок на заднем сидении, и Роберт водит вверх-вниз по моему бедру. От него исходит тепло, а его прежнее плохое настроение полностью исчезает. Через какое-то время таксист включает радио, и начинает играть песня «Дочь Трубача» Дэмиена Райс. Вся такая нежная и романтичная, певец рассказывает о девушке, как он не может отвести от неё взгляд. Воздух в такси густеет, но Роберт и я — единственные, кто может почувствовать это.

Небольшое пространство находится в тишине, за исключением нежного потока песни, плывущего вокруг нас. Тёмный взгляд Роберта смотрит прямо на меня, и он передвигает ладонями по моим предплечьям. Его губы раскрываются, когда взгляд падает на мою поднимающуюся и опускающуюся грудь, а моё дыхание становится быстрым и неглубоким.

Роб подносит губы к моей шее и проводит языком от ключицы до мочки уха.

— Чёрт, эта песня, — шепчет он.

— Я знаю, — шепчу я в ответ.

— Я никогда не перестаю думать о тебе, Лана. Такое чувство, что я думал о тебе всю свою жизнь.

— Не говори так, — вздыхаю я, когда он нежно водит по мне носом.

— Почему нет?

— Потому что это заставит меня влюбиться в тебя, — говорю я ему самым тихим голосом, чувствуя, что могу заплакать.

— Хорошо, — говорит Роб, вздыхая и прижимая лицо к моей коже. — Потому что я давно люблю тебя.

Мои веки дрожат от удивления, и я хватаю его за подбородок, притягивая лицо Роба к себе.

— Что?

Мужчина обхватывает меня за плечи и пристально смотрит мне в глаза.

— Я давно люблю тебя.

— Роберт, — говорю я, и в моём дрожащем голосе звучат надвигающиеся слёзы. — Не ври мне.

— Я не вру. На самом деле, я никогда не говорил более честно в своей жизни.

Я открываю рот, а мой мозг не работает и ничего не находится в ответ. Затем таксист прерывает нас, совершенно не понимая тех переворачивающих жизнь моментов, которые сейчас происходят, и объявляет:

— Это будет двадцать пять восемьдесят, когда будете готовы, пожалуйста.

Я выглядываю в окно и вижу, что мы прибыли домой. Я настолько поглощена Робертом, что, кажется, поездка занимает считанные секунды.

Роберт отстраняется от меня и вытаскивает из кармана бумажник, протягивая водителю пятьдесят, и говорит ему оставить сдачу себе. Мы входим в дом, и он прислоняет меня спиной к стене у лестницы, нежно целуя. Слеза стекает по моему лицу, а сердце пытается осмыслить признание, которое он только что сделал.

— Ты действительно любишь меня? — спрашиваю я, отстраняясь назад.

— Да, — вздыхает он. — Возможно, ты — единственная женщина, которую я когда-нибудь полюблю. У меня их было много, так чертовски много, Лана, и ни одна их них не была достойна просто стоять рядом с тобой в переполненном школьном коридоре. Видеть, как блестят твои голубые глаза под солнцем, когда ты не знала, что я наблюдал за тобой. Ловить вид твоих рыжих волос, когда ты шла через поле между нашими домами.

Он проводит рукой по моей щеке.

Его слова поражают меня прямо в сердце. Все это время он любил меня, но скрывал, потому что не знал, как с этим справиться. Господи, мы потратили впустую столько времени, притворяясь, что ненавидим друг друга.

Кажется, каждая молекула воздуха полностью оставляет меня, когда он нежно берёт мою руку и ведет меня вверх по лестнице. В его комнате я сажусь на край кровати, пока Роб роется в ящике и что-то ищет.

— Раньше я думала, у меня страх перед сексом, — шепчу я, и он останавливается, глядя на меня.

Я робко ёрзаю.

— Это действительность, но сейчас я не уверена. Когда я с тобой, то чувствую, что мне хочется секса.

Роб смеётся, и его тёмные ресницы оттеняют глаза. Мои щёки краснеют от смущения.

— Не то, чтобы никто не хотел быть со мной, я просто не могла заставить себя быть с ними, — объясняю я.

— Я знаю это, Лана, — отвечает Роб, и у него такой мягкий взгляд, как тающий шоколад. — Хотя это, не лучшая идея говорить мне это прямо сейчас. Мысль, что ты с другим мужчиной, заставляет меня нанести тяжкие телесные повреждения.

Я улыбаюсь ему.

— Как ты думаешь, что я чувствовала себя, думая о тех женщинах, с которыми ты был?

Он вытаскивает пачку CD-дисков, просматривая их, и отвечает:

— Тогда не думай о них.

Я мельком смотрю на него и отвечаю:

— Ладно.

Наконец, Роб находит то, что искал — альбом кремового цвета.

— Это тот «О» Дэмиена Райса? — спрашиваю я.

Роб кивает.

— Песня из такси в нём.

— Я знаю.

Он наблюдает за мной томным взглядом, включая CD-диск. Звучит нежная композиция акустической гитары, и Роберт подходит ко мне, опускаясь на колени на пол у моих ног. Мужчина медленно стаскивает мои балетки, ставит их у края кровати и проводит руками по моим голым лодыжкам. Омут сладострастия сворачивается спиралью у меня в животе, когда я пристально смотрю на него, тяжело дыша.