Приручить ёжика

>нет, еж, это не я. но я не удивляюсь, андрей все время сидит на сайте, у них с кутихиной холивар на почве честности в журналистике, ну поинтересуйся! все же следят! это топ-новость!

Я с замиранием сердца открыла Кутихинскую «Когда природа отдыхает...» и просмотрела всю ленту коммов. Да, холивар был налицо. А толку? Народ только еще больше возбудился. Если бы Андрей не встрял в обсуждение, все давно бы забыли. Но он не писал лично обо мне, он писал о честности, о принципах невовлечения в материал, способах подачи информации и манипуляциях с сознанием читателя. «Слово - мощное орудие, если знать, чем его зарядить и куда целиться. Надежда, вы не журналист в моем понимании. Вы паразит, использующий слово как инструмент личного восхождения». Да, хорошо сказано, но мне от этого только ху'же. И как его не забанили еще? Я просмотрела все коммы. Нет, вряд ли забанят, все у него там гневно, но относительно вежливо, интеллигентно, а еще говорил, мысли свои выражать не умеет.

А это кто еще? По двору на нас с Яшкой шел отец Андрея. С ведром. С ведром краски. Большим таким, литров на двадцать. Знаю эту марку. Нам с мамой в строительном супермаркете денег обычно хватает, только чтобы к такой издалека любоваться.

— Вот, — Дмитрий Ильич поставил ведро передо мной и слегка оторопевшим котом. — Это вам... к чаю... то есть к ремонту.

зо

зо

— Вот, — Дмитрий Ильич поставил ведро передо мной и слегка оторопевшим котом. — Это вам... к чаю... то есть к ремонту.

— Смешно, — выдавила я, оценив шутку. — Но... чего вдруг?

— Я же должен... как-то загладить.

— А вы лично в чем-то перед нами виноваты?

— Виноват, — Минаков-старший почесал в затылке. — Сына не так воспитал.

— А-а-а-а... — протянула я. — Ну разве что в этом. Не уверена, что мама ваше «к чаю» примет.

— Постараюсь ее уговорить, — буркнул Дмитрий Ильич. — А что это ваш кот так странно на меня... смотрит?

— Ну... понимаете, он вообще к мужчинам не очень хорошо относится. Привык быть единственным самцом в доме... так получилось.

— Понятно, — Минаков посмотрел на Яшку совсем уж... оценивающе, как на потенциального соперника.

Мне это не понравилось. Или понравилось?

— Ладно, — сказал Дмитрий Ильич. — Пойду перекрестясь.

— Удачи, — пожелала я. И пробормотала, усаживаясь поудобнее: — Жаль, попкорна нет. Интересно, что из этого выйдет.

Вышло нормально. Дом наш Минаков покинул нескоро, явно в приподнятом настроении, без ведра, улыбаясь, даже отсалютовал мне издалека, пока я по телефону договаривалась с Кирой о ее визите. Кира юлила и явно что-то недоговаривала, зато расспрашивала меня о Яшке, дескать, судя по рассказику, очень милый котик.

— Не обольщайся, — сообщила я ей. — В биографиях всегда так: просто золото, а не знаменитость, а потом выясняется, что дети на стороне имеются, и вообще, тиран типичный.

Про Яшку можно было сказать и первое, и второе. Я поднималась на свой этаж, таща кота за собой, и вдруг поняла, что сейчас не выдержу и разревусь. Села на лестнице, похрипела в рукав - ничего, отпустило, накатило просто, не всегда получалось... сдерживаться, да и уединиться, чтобы прорыдаться, было негде. Яшка прошел вперед, вернулся со ступеньки выше, сочувственно вонзил мне одну' лапу в колено, что было у него равносильно похлопыванию по плечу: понимаю, жизнь она такая.

Краска стояла у дверей, внутри, а не снаружи. Мама выглянула, напустила на себя озабоченный вид и исчезла в кухне.

— Как он тебя уговорил? — крикнула я, вытирая коту лапы влажной салфеткой.

— А что такого? — сердито откликнулась мама. — Я нынче женщина негордая, все беру, только несите. Знаешь, во что эта поездка обойдется?

— Догадываюсь. Я ведь полностью «за». Ты Дмитрию Ильичу намекни, что нам линолеум поменять нужно. Телефон-то он оставил?

— Хватит острить. Иди кутиать. И с Андреем поговори.

— Что?! — завопила я, плюхаясь за стол. — Никогда!

— Мне Дмитрий многое рассказал. Ты права... но ты не дала парню возможность все объяснить.

— У него была такая возможность. Раз сто. Он ею не воспользовался, — процедила я. — Ты же отца не простила.

— Не сравнивай. Вы оба очень молоды и лепите ошибки по глупости. А твой отец понимал, что делает. Осознавал. И бросил дочь, жену, маму. Даже не смей сравнивать. Признайся, ты ведь хочешь, чтобы Андрей тебя нашел. Пу'сть Дмитрий...

— Мама, все, закрыли тему'. Пожалуйста. Тебе помочь со сборами?

— Помоги, — вздохнула мама. И хмыкнула: — Бабушка напоила Диму чаем из ленинградского сервиза. Столько радости было.

— Диму?! Уже Диму?!

— Ешь давші, — мама покраснела и отвернулась к плите.

... — Ты с ума сошла? — обреченно сказала я, открыв дверь.

— А что? — сразу взвилась Кира. — У Ритки дома дурдом. Приехала вся ее родня. Гавре две лапы оттоптали, а еще он лает, ребенок просыпается и плачет. В общаге тоже непонятно что. Света нет второй день, проводку меняют. Кстати, где оболтуси, Гнатченко и Каракян? Неделю их не видела. Опять шифруются?

— А, я же забыла тебе сказать... Ай! Спрячь его! Быстро!

Но Яшка, с которого в этот день сняли воротник (рана зажила, как на собаке), уже унюхал вторженца: появившись из ниоткуда, мягко запрыгнул на комод и сунул голову в сумку, игнорируя оторопевшую Киру. В глубине сумки состоялась короткая, но содержательная «беседа» с незваным гостем. Хорошо, что до кровопролития дело пока не дошло, но судя по настрою кота, не за горами были клочки по закоулочкам. Яшку пришлось запереть на лоджии, перепуганного Го-го - утешать на ручках. Моих ручках. Гавря явно мне благоволил: не кусался, даже немного успокоился, однако смотрел грустно своими мутантскими глазенками навыкате и продолжал нервно прислушиваться к хриплому реву митингующего на лоджии Яши.

— Ну ты додумалась?! — еще раз попеняла я подруге. — Этот засранец нам теперь спать не даст, будет требовать сатисфакции.

— Ну Ежик, — заныла Кира, — ну миленький, не выгоняй нас. Может, они подружатся? В крайнем случае, пусть Гавря все время сидит в сумке. Лучше угадай, какая у нас завтра вечерняя программа? У нас два билета в «Luna»!!! Та-дам!

— Офигенно! — я вытаращила глаза. — Знаю этот клуб! Но... как?!

— Я что, зря два года на радио вкалывала? Покорми меня, ясна девица, в баньке попарь, спать уложи, я все расскажу, — Кира потупилась и похлопала длиннющими ресницами.

— Душ вон там, спать на диване, на обед фрикадельки, — смилостивилась я.

31

зі

Отправляться в самый крутой клуб города в том, что висело у меня в платяном шкафу, даже я посчитала святотатством. Возник вопрос, куда девать Гаврю.

— Я тебя одну в торговый центр не отпущу, — пробормотала Кира, спотыкаясь о рулон линолеума в коридоре. — Ты без меня или вернешься с пустыми руками, или влетишь на бабки.

— Ты меня недооцениваешь, — вздохнула я, вспомнив комплект с ежиками и пеньюар. Хорошо, что хоть пеньюар я тогда не купила.