Притяжение души

Ёжусь, уменьшаюсь в размерах, чувствуя себя тараканом.

– Поэтому закрой рот и хотя бы раз послушай своих родителей. Поговорим, когда в тебе уляжется сопротивление и в голове начнётся просветление.

ХХХ

Утром в день свадьбы к нам пришла невысокая и светловолосая девушка в строгом платье нежно-розового цвета. Я никого не хотела видеть в этот день, даже Рамоле запретила приходить и помогать мне собираться. Для такого знаменательного события я готовила особый сюрприз. Хотела каждой чёрточкой подчеркнуть своё отношение к свадьбе.

– Привет. – У девушки был мелодичный голос и приветливое личико.

– А вы кто? – Интересуюсь грубо без энтузиазма. – Я говорила, что мне не нужен визажист.

Девушка широко улыбается, поправляет аккуратный локон. Конечно, она не похожа на визажиста, слишком дорогое платье и сумочка. Щурюсь. Напрягаюсь всем телом.

А что, если эта девчонка и есть та, которую так любит Брюнет?

Сердце сжимается, останавливая кровоток в теле. Бледнею.

Осматриваю блондинку по-новому. Маленькая и изящная, очень красивая.

– Меня зовут Ева. Ева – Мягко представляется она, это мне ничего не говорит. Она смущенно добавляет: Я сестра Демида.

Сначала не сразу разбираю о ком речь. Потом до меня доходит.

Как будто груз с плеч. Никогда бы не сказала, что они родственники, у этой милой девушки нет ничего общего с чудовищем. Видимо всё приличие и порядочность перешли к ней по наследству.

– Простите, не ждала Вас. – Одергиваю себя. Родственников не выбирают.

– Ничего, я слышала, что Вы отказались от визажиста и помощника на свадьбу. Решила заехать и помочь Вам со сборами. Может, перейдём на ты? – Она мягко напирает, но похожа на танк. Не оставляет тебе просто выбора. – Николетта?

Вздыхаю. Показываю жестом, что она может идти за мной.

– Остался час, а ты совсем не собрана. – Замечает девушка, когда мы заходим в мою комнату. – Могу помочь с причёской.

Грубить невестке не хочется, да и девушка не сделала мне ничего плохого, но её комментарий выводит меня из себя. Закипаю, напоминая чайник. Ева тут же примирительно разводит руками.

– Я знаю, что ваш с братом брак договорной, и догадываюсь, что ты не сгораешь от нетерпения… но думаю, что несмотря на это тебе стоит принарядиться. – Вижу, как тщательно она подбирает слова, чтобы не обидеть меня. Интересно, как хорошо она знает своего брата? – На свадьбе будет множество влиятельных людей. Разве ты хочешь предстать перед ними в растрепанном виде?

Вскидываю брови. О чём она вообще. Какая разница, как я буду выглядеть?

– Ух ты. – Выдыхает Ева, она становится растерянная. – Ника, ваша семья очень известна в Италии и все местные журналисты и блогеры будут рваться осветить мероприятие. – Я знала это и без неё, и собиралась появиться в соответствующем образе на свадьбе. – К чему я это? Не стоит из-за твоего отношения к свадьбе и брату выглядеть проигрышно. Ты очень красивая девушка, ничто не должно омрачать твою жизнь. – Она поджимает губы и упирает руки в боки. – Почему-то я была уверена, что ты не захочешь быть красивой, поэтому и решила отговорить тебя это делать.

– Лучше бы ты отговорила своего брата жениться на мне. – Сажусь за стул и смотрю на себя в зеркало. Сердце в очередной раз неприятно ёкает. Я извелась за эти дни, смотрела на себя сотню раз в зеркало и не понимала превратности судьбы.

Я была красива. Многие сходили с ума, но любовь так и не нашла ко мне, обходила стороной. Теперь я выхожу замуж за человека, кто любит другую и собирается меня сделать красивой картинкой.

– Нет силы способной отговорить брата от чего-то, что он уже решил для себя.

– Думаешь, такая сила есть уговорить меня радоваться свадьбе?

– Думаю, ты умная и понимаешь, что нельзя позволить ему сделать тебя несчастной. Зачем людям видеть то, что не нужно? Ты красивая, сильная и все привыкли тобой восхищаться. Завистники сейчас ждут твоего падения, хотят увидеть, что брак условность, а ты покажи им, что у тебя всё хорошо. Как там уже на самом деле, ты разберёшься сама.

– Говоришь так словно ты на моей стороне, а не на его.

– Скоро ты станешь частью моей семьи. А значит, я буду и на твоей стороне. В нашей семье так принято. Один за всех. И все за одного.

– Это ненадолго. Не думаю, что наш брак продлится долго.

– Посмотрим.

ХХХ

Ева замирает при виде меня в свадебном платье, шумно сглатывает, но ничего не говорит. Девушка быстро берёт себя в руки. В этот момент я понимаю, что мы с ней подружимся. Ева не похожа на своего брата, она мила и прямолинейна. Возможно, мы станем близки.

Усмехаюсь. Уверена, я произведу фурор. Моё платье очень дорого обошлось мне, и я собираюсь им шокировать публику. Как сказал Брюнет, я могу эпатировать?

Так пусть получет первую дозу эпатажа.

Мы спускаемся с Евой и садимся в машину к Фиделю. Его успели залатать за это время. Родители с Ибрагимом уже уехали в церковь, чтобы поприветствовать первых близких гостей.

Ева - олицетворение тихой роскоши, на девушке приталенное платье из лёгкого шелка, делающего из неё синоним нежности. На ней нет вычурных украшений, но сразу видно, что они стоят невероятно дорого, все они уникальны, сделаны на заказ лучшими ювелирными домами мира. Уж я то разбираюсь во всём этом.

Брюнет очень богат. Может, папа решил нарастить капитал? Его подкупили деньги парня?

Не могу до сих пор найти объяснение такой перемены в поведении отца.

– Волнуешься? – Ева решает нарушить тишину, она поддерживает меня как может. Вопросов о платье не задаёт.

– Немного. Если бы было в моих силах сократить гостей до минимума, я бы это сделала.

– Дэм распорядился, чтобы на церемонии была только семья, в церковь не пустят никого постороннего, а вот на праздновании уже будут гости. Нужно будет показать, что Вы счастливы и что ваш брак логичное продолжение отношений. – Кривлюсь, никто не купится на этот обман. Итак, всем понятно, почему мы женимся.

Дэм… Значит, его зовут дома - Дэм?

Ему совершенно не идёт это имя.

Отворачиваюсь к окну, меньше всего мне хочется говорить сейчас о брюнетике.

Возле церкви столпились журналисты, они плотным кольцом прилипли к машине, не позволяя нам выйти, охране пришлось вступиться. Десятой мужчин образовали коридор и оттеснили журналистов, закрывая обзор камерам огромными чёрными зонтами.

К машине подошёл Фидель с загипсованной рукой и открыл мне дверь, вид у него был весьма виноватый. Глаза так и просили прощения за то, что он не уберёг меня.