Притяжение

— Все нормально, – покачала головой она, пятясь от Аверина к двери. – Я, пожалуй, уже пойду. Извините за случившееся. Приятного вечера, – словно скороговорку проговорила Ксения на прощание и скрылась за дверью, утянув за собой по полу пуховик и оставив Алексея в тишине комнаты с блуждающей улыбкой на губах.

Сверкая пятками, с грохочущим от волнения сердцем в груди, девушка спешила обратно к себе, на ходу надевая куртку. Она совершенно забыла о том, во что одета, и вела себя рядом с преподавателем слишком свободно. От прикосновения его рук, когда тот помог ей подняться с пола, девушка смутилась настолько сильно, что потеряла связь с реальностью. Это показалось слишком интимным, непозволительным и запретным. А в глубине карих глаз, пристально ее осматривающих снова и снова, она отчетливо увидела странные огоньки, пославшие по телу незнакомую дрожь. И только оказавшись за пределами комнаты, девушка смогла вздохнуть свободнее и отделаться от странного чувства, сковавшего все ее тело. Обливаясь потом не столько от жары, сколько от пережитого позора, Ксения бежала по узким коридорам здания в надежде, что никто не обратит на нее внимания и по общежитию не поплывут какие бы то ни было слухи. Взобравшись на свой третий этаж и прошмыгнув в комнату, Ксения привалилась спиной к двери и выдохнула, крепко зажмурившись. На кой черт дался ей этот кокос?! Лучше бы она лишнюю пачку пельменей купила, чем его! А снова открыв глаза, студентка нервно засмеялась, прикрыв ладонями рот: чертов орех остался у Аверина.

Со странным трепетом и любопытством Алексей ждал следующей встречи с Самойловой, которая должна была состояться в ближайший понедельник в стенах университета. Ее группу он не особо любил из-за чрезмерного количества девушек на один квадратный сантиметр. Иногда они говорили все разом, и у мужчины к концу занятия попросту начинала раскалываться голова. Почему-то их было сложно настроить на учебный процесс, а когда это сделать удавалось, то приходилось чутко его поддерживать, иначе пару можно было считать потраченной впустую. И мало кого интересовало, что это могло повлиять на их знания.

Вот и на этот раз обстановка была прежней, только Ксения, обычно закатывающая глаза на последнем ряду, пристально рассматривала что-то в тетради и даже не пыталась на него посмотреть. В груди Аверина что-то сжалось. Захотелось подойти и извиниться за свои пристальные взгляды, которые он не имел права себе позволить по отношению к ученице. Только забыть увиденное он бы не смог, да и не хотел. Единственным выходом из сложившейся ситуации было вести себя так, словно ничего не произошло. И он придерживался этой тактики, все же исподтишка поглядывая на девушку. А впереди у них еще было несколько дополнительных и уже оплаченных занятий, там тоже необходимо создать дружелюбную атмосферу и не подавать вида, что присутствие девушки его как-то трогает.

С замиранием сердца Ксюша шла к нему в комнату, замечая, что с приближением замедляет шаг. Встреча на паре была цветочками по сравнению с предстоящим. Многие бы, наоборот, воспользовались этой ситуацией и попытались обернуть все в свою пользу, возможно, начали бы заигрывать, но у девушки в этом деле опыта совершенно не было. Поэтому, подойдя к двери, она почувствовала, что тонкая футболка под толстовкой уже плотно прилипла к спине от пота, а дыхание заметно сбилось, как от быстрого бега. За ее спиной послышался шорох, это сосед Аверина, физрук, вышел зачем-то и с интересом уставился на переминающуюся с ноги на ногу девушку. Дольше медлить было нельзя, и вдохнув побольше воздуха, как перед прыжком в холодную воду, Самойлова постучала.

— Открыто, входи, – послышалось из-за двери.

Сглотнув образовавшийся в горле ком, девушка переступила порог комнаты и улыбнулась во весь рот, словно до этого не обливалась потом от переживаний. Она что-то брякнула о погоде и коменданте, рассказала об усталости от напряженной учебы и волнении перед первой сессией, свободно передвигалась по комнате и даже позволила себе взобраться на диван с ногами. Алексей старался поддержать раскованную атмосферу, но несколько удивился смелому поведению студентки, видимо посчитавшей, что теперь они друзья. Но был совершенно не против этого, учитывая, что девушка привлекательная, а ее соблазнительный образ он часто неосознанно воскрешал в памяти.

И чем дольше они занимались, тем больше мужчине казалось, что Ксения с ним заигрывает. Бросает на него взгляды из-под ресниц, соблазнительно улыбается, пожимает плечами и касается кончиками пальцев пухлых губ – в его понимании все кричало именно об этом. На тот момент он мог поклясться, что различит флирт в два счета, а рядом с ним девицы только этим и занимались. И мужчина поддержал игру, не видя в этом ничего предосудительного. Перед уходом девушки он достал из холодильника злосчастный орех и протянул ей:

— Ты забыла свой кокос.

— Оу, – улыбнулась девушка и решила его забрать, но соприкоснувшись с руками мужчины, неосознанно дернулась. По телу словно прошел разряд тока, заставив кожу покрыться мурашками, а сердце заколотиться в груди с удвоенной силой. Аверин будто намеренно задержал ее ладони в своих, пристально глядя на нее темным, обжигающим взглядом. Неловко отступив к двери, Ксюша почувствовала жар на щеках и легкое головокружение. Ей потребовалось приложить титанические усилия, чтобы открыть рот и сказать: — Спасибо. До свидания. – А оказавшись в секции, не сменить шаг на бег.

Вечер прошел в теплой, дружеской обстановке, и девушка гнала от себя навязчивую мысль, что Аверин увидел в ней не только ученицу. А тот в свою очередь даже не сомневался, что поведение Самойловой лишний раз подтверждает его догадку: девушка с ним флиртует и продолжит это делать и впредь. Но он был совершенно не против этого обстоятельства и, закрыв за ней двери, расплылся в широкой ухмылке, словно Чеширский кот, объевшийся сметаны.

Глава 7

Семимильными шагами приближался Новый год со своими торжествами, длинными выходными и многочисленными подарками. Кроме этого, преподаватели и студенты готовились к сессии, намечая себе план действий и предвкушая удовлетворение от его свершения. Аверин решил в праздничную ночь остаться в общежитии и не мчаться в Москву, как планировал еще месяц назад. Тихомиров к этой новости остался равнодушен, но вежливо пригласил к себе, чему несказанно обрадовалась его мать и тут же начала планировать свой поход к подруге. У Леши имелся еще один вариант: провести выходные с родителями. Однажды вечером, поддавшись порыву, парень позвонил матери и чуть не прослезился, услышав родной голос. С тех пор они созванивались дважды в неделю и делились новостями, чего раньше никогда не происходило. Но это не означало, что получив приглашение встретить Новый год в родных пенатах, он тут же его примет. Почему-то казалось, что он будет выглядеть в глазах отца попрошайкой, милостиво целующим руки, дабы вновь вернуться к кормушке. В груди все переворачивалось, стоило представить, с какой снисходительностью может посмотреть на него отец, вернись он домой. В Леше взыграло прежде дремавшее чувство гордости. Теперь он лучше в канаве сдохнет, чем вернется к отцу. Нет, он не собирался что-либо доказывать или утирать ему нос, но если мужчина четко дал понять, что не рад своему сыну дома, Алексей не станет навязываться.

Такие мысли посещали парня нечасто, его день был наполнен суетой: отчетами, учебными планами, контрольными и курсовыми. И только оставаясь наедине с самим собой, когда спать ложиться было еще рано, а все дела переделаны, Алексей открывал окно, с наслаждением прикуривал очередную сигарету и позволял себе представить различные ситуации своей встречи с родителями. Как бы это выглядело? Поругались бы они с отцом вновь? Просто пожали бы друг другу руки и разошлись в разные стороны? Но сигарета быстро тлела, морозный воздух бойко прокрадывался под футболку, и Аверин-младший закрывал окно, параллельно отгоняя невеселые мысли.

Кроме этого, у него была еще одна головная боль в лице Образцовой Ирины Викторовны. Если и есть в этом мире что-то страшное, то это одинокие женщины бальзаковского возраста, вознамерившиеся во что бы то ни стало заполучить приглянувшегося мужчину. У парня начинал дергаться глаз, стоило ей показаться в толпе. А на кафедре и вовсе появляться не хотелось, ибо все взгляды моментально устремлялись на него. В их коллективе новости разлетались быстро, параллельно обрастая сплетнями, и теперь все женщины при виде Аверина тихо хихикали, а стоило его личному сталкеру замаячить на горизонте, так и вовсе не стеснялись покатываться от смеха. Полюбовно решить вопрос с женщиной у него не получалось. Она не воспринимала всерьез отказы парня, продолжала класть руки на его колени под столом, демонстрировать в откровенных декольте телеса и забивать окружающие запахи своим чудовищным парфюмом. А когда он в очередной раз удирал от нее из библиотеки, позабыв напрочь свои конспекты, то наткнулся на улыбающуюся во весь рот Самойлову. И судя по ее выражению лица, девушка оценила весь размах развернувшейся трагедии.