Притяжение

Отец берёт коробку.

— Кальвадос, — присвистывает папа. — Угодили, — говорит довольно и протягивает Руслану руку.

Руслан спокойно пожимает ему руку, а мои разбушевавшиеся нервы успокаиваются.

Входит мама с корзинкой хлеба.

— Ну, наконец-то, Серёжа, — говорит укоризненно, и садиться напротив меня.

— Ну, Инесса, звонил Роднянский, — пожимает плечами папа, — его не остановить, ты знаешь.

— Да знаю, знаю, — мама отмахивается и переводит, наконец, взгляд на нас.

— Ну чего вы, сидите? Накладывайте салаты. Серёжа наливай, — тут она немного запинается, — Руслану…

— Спасибо, — отвечает Руслан, — но я за рулём, поэтому ограничусь водой.

Мама немного растерянно поджимает губы.

— Ну, хорошо, — говорит на это, и подставляет свою рюмочку папе, — тогда только мне и себе, Серёж.

Папа открывает бутылку красного вина, и, плеснув себе и маме, спрашивает у Руслана.

— Водишь, Руслан? Как давно?

Я, боясь спугнуть зыбкое перемирие, сижу тихо, как мышка. Только осторожно положив на тарелку Руслана салат, и баклажан, и снова замираю.

— Давно, ещё до армии, — отвечает Руслан, и в свою очередь наливает мне компот, а потом и себе.

— Служил? — опять вопрос.

— Да, срочная, потом по контракту.

— Но ты не военный, насколько помню, — продолжает отец.

Мы с мамой, сидим, не сговариваясь, не встреваем в разговор, не мешаем общаться мужчинам.

— Верно, помните. Не срослось, со службой.

— И чем же занимаешься?

— Строительством. Жилые застройки, загородные дома, комплексные проекты, — Руслан немного откидывается на стуле.

— Как прозаично, — фыркает мама, и я реагирую мгновенно, вспыхивая. Мне хочется его защитить. Кинуться на амбразуру. Что бы никто, не смел его даже, словом тронуть. Но только я открываю рот, чтобы высказаться, Руслан усмехается, а сам сжимает под столом мою коленку.

— Ещё как прозаично, — подтверждает он. — Счета, фактуры, сметы. Подрядчики, сроки, тендеры. Не возвышенно, но интересно, и довольно неплохой доход. Сейчас у нас довольно интересный проект. Спортивный комплекс, может, слышали, для местной хоккейной команды…

И Руслан пускается в описания специфики своей работы. Описывает перспективность данного проекта, говорит легко и непринуждённо, и я вдруг понимаю, как нелепо я выгляжу со своими порывами. Его не нужно защищать, он мне столько раз об этом говорил. Но у меня срабатывает какой-то инстинкт дикий. Мне хочется всем и каждому доказать, что мой выбор правильный. Что этот мужчина стоит того, чтобы развернуть свою жизнь, на сто восемьдесят градусов. Но Руслан сам прекрасно справляется. Мама хоть и строит из себя строгую недотрогу, видно, что слушает внимательно. Папа даже поддерживает беседу. И мне можно только расслабиться и получать удовольствие от вечера. Ну, или хотя бы попытаться.

— Вика, конечно же, нам рассказала, что случилось, — переводит папа тему, и мне становиться не по себе.

Руслан не любит говорить, про то, что случилось, и отреагировать может грубо, и мне бы не хотелось пошатнуть такое зыбкое перемирие.

— Но вижу, что ты прекрасно выглядишь, — продолжает папа.

Руслан ожидаемо сжимает губы в линию. Благодарить и как-то комментировать папино замечание он не собирается, и папа, видя это, задаёт следующий вопрос:

— Так и не нашли кто это сделал?

Ну, вот зачем он поднял эту тему, ведь он всё прекрасно знает, я же всё ему рассказала.

— Нет, — отвечает Руслан, и я слышу сталь в его голосе, и украдкой бросаю взгляд на него. — Но обязательно найду, — обещает после небольшой паузы, всё тем же холодным и твёрдым голосом, что всем нам становиться понятно, что это не праздное обещание, и что дальше развивать эту тему о не намерен.

Папа предлагает тост за здоровье, пытаясь сгладить неловкость, и все выпивают, после чего воцаряется небольшое молчание, потому что все едят.

Мама готовит вкусно. Очень. Кулинария это её хобби. И если она не снимает, то обязательно ищет новый рецепт и экспериментирует на кухне.

— Мам, очень вкусно, — указывая я на свою тарелку, в которой лежит отломленный кусочек заливного.

— Спасибо, Вика, — скупо улыбается мама.

— Очень вкусно, Инесса Павловна, — вторит мне Руслан. Ему она тоже сухо улыбается.

Папа присоединяется к общей похвале, талантов мамы, и она заметно оттаивает.

— Ну а у тебя как дела? — пространно спрашивает она у меня, наконец, немного смягчив свой взгляд, когда смотрит на меня.

Что она имеет в виду, и что хочет узнать, я не знаю, и поэтому рассказываю про новую выставку в галерее, потом рассказываю про Милану.

— Я спрашиваю про тебя Вика, — гладит она скатерть. — Как твоё самочувствие? Тридцать третья неделя?

— Тридцать четвертая, — поправляю я её. — Всё хорошо, спасибо.

— Кто будет? Ты не говорила, — продолжает мама, и теперь мужчины молчат и не мешают нам общаться.

Я удерживаюсь от усмешки, не говорила, потому что она и не спрашивала, а вместо этого просто отвечаю.

— Мальчик. Сын.

Папа улыбается, да и мамины глаза тоже потеплели.

— Имя выбрали? — это уже папа.

— Да, Тимур, — пищу смущённо, как будто, эта информация может нарушить такой хрупкий мир между нами.

Мельком гляжу на Руслана.

Он как всегда спокоен, и мне хочется хоть капельку его уверенности. Как не уговариваю себя, не могу перестать волноваться. Ведь также год назад, мы сидели за этим столом, в более теплой обстановке, с Виком. А теперь я привела знакомиться своего нового мужчину, и мне не унять дрожи от беспокойства.

Родители тоже помнят все моменты моей прошлой жизни. Тоже сравнивают моего нынешнего мужчину, с прошлым, и я знаю, что Руслан для них чужак, и разрушитель моей семьи, но…

Но они делают над собой усилие, особенно мама, и надо быть благодарной за это.

Вот интересно, как бы я себя вела, если бы родители развелись, а потом бы пытались познакомить меня со своими новыми половинками. Наверное, мне тоже было бы нелегко. Но я бы старалась их понять.

— Тимур Русланович, — говорит папа, и поднимает рюмку, из которых они с мамой любят пить вино. — Хорошо звучит. Давайте за будущее поколение.