Притяжение
Шрифт:
Тимур гулил у себя в колыбельке, пока я приводила себя в порядок.
Ночка оказалась не из лёгких.
Опять эти слёзы.
Проревела всю ночь.
Может, конечно, это и гормоны, но не стоит списывать всё на них. Руслан тоже постарался. И я вроде бы уже смирилась с его решением, он вот такой бескомпромиссный, резкий.
Знала.
Я всё про него знала.
А внутри всё равно ковыряет досада, что он даже не попытался меня понять, приняв все мои причины за блажь. Даже не выслушал ни разу. Типичный мужской эгоизм. Почему я считала, что он может быть другим. Потому что полюбила его
Я смахиваю набежавшие слёзы, и аккуратно взяв Тимура на руки, иду встречать родителей.
Но внизу меня встречает Руслан. Он, молча, забирает у меня сына.
— Ты не на работе? — удивлённо тяну я, разглядываю широкую спину, которой он ко мне развернулся.
— Перенёс сегодня все встречи, у нас с тобой есть дело, — отвечает он, немного обернувшись.
— Дело? — снова тяну я непонимающе.
Но Руслан ответить не успевает, потому что входят мои родители.
— Мам? Пап? Привет! А вы чего? — без обиняков, спрашиваю я.
— Да вот Руслан, позвонил, попросил посидеть с Муриком, — отвечает мама, скидывая пальто на руки папе.
— Руслан? — снова вопрос, и меня начинает это злить.
Я немым укором застываю, глядя в его спокойное лицо, но он особо и не торопиться ничего объяснять мне. Держит сына и попутно раздаёт поручения моим родителям, что мы задержимся на весь день, что Тимуру поставили прививку и купать и гулять с ним сегодня нельзя. А родители уже давно потеряли ко мне интерес, внемлют ему, и сюсюкают с внуком.
Это картина меня бы умилила и повеселила. Моя мама, преданно заглядывает в глаза Руслану, тому, кто по её мнению разрушил мой брак. Папа добродушно сжимает плечо моего мужа, поддакивая ему. В центре всего довольный Тимур, на руках у своего отца. Невероятно красивого и серьёзного сейчас. Чёрный цвет рубашки, и узкие черные брюки. Густые каштановые волосы, и аккуратная борода, и внимательный взгляд карих глаз из под густых бровей. Словно весь сотканный из теней. Красивый до дрожи, и до той же дрожи, порой холодный.
Когда все инструкции розданы, и Тимур перекочёвывает в руки к дедушке и бабушке, наконец, наступает моя очередь.
Руслан смотрит на наручные часы, и говорит, обращаясь ко мне.
— Собирайся, царица, нам не стоит опаздывать.
— Опаздывать куда?
— Есть дело, которое стоит решить. Твои вещи я собрал, тебе осталось только переодеться во что-нибудь удобное. Я жду тебя в машине.
Вот так загадочно и непонятно. А если учесть, что настроения разговаривать с Русланом у меня нет, я не спорю. Возможно, он решил загладить свою вину, и организовал что-то вроде, романтичного времяпрепровождения. И я не хочу саботировать этот его порыв. Налаживать отношения нам всё же придётся, как бы я не обижалась на него.
Но когда наш автомобиль тормозит на парковке у медицинского центра, я непонимающе смотрю на мужа.
— Зачем мы здесь?
Руслан глушит мотор и поворачивается ко мне всем корпусом. Смотрит напряжённо, и как-то решительно.
—
Послушай Вика, и не перебивай, — начинает он, и мне вопреки этому замечанию, хочется задать очередной вопрос, но я поджимаю губы.— Это решение далось мне тяжело, и меня до сих пор корёжит, но ты права, я не должен был единолично решать, то, что касается нашего будущего. Да я до сих пор не понимаю тебя, но готов смириться с этим, если тебе это нужно.
— Ты о чём Руслан? — всё же не удерживаюсь я.
— Я о том, что если ты хочешь сделать аборт, то ты можешь его сделать. Я не словом, не делом никогда тебя в этом не упрекну.
Я ошеломлённо уставилась на него, не веря своим ушам.
— Но ты же… Ты же сказал… — заикаюсь я.
— Да, сказал, — говорит он чуть громче, — да, я всё ещё остаюсь при своём мнение. Но и твоё мнение мне не безразлично. Ты права, я не знаю, и никогда не узнаю, что испытывает женщина во время беременности и родов, и в этом вопросе мне стоит довериться тебе. Если ты говоришь, что не готова, значит, не готова.
Я пораженно молчу, и пытаюсь осмыслить все, что он на меня вывалил. А самое главное я пытаюсь понять свои чувства после всех этих слов.
Облегчение?
Удовлетворение?
Не пойму.
— Я записал тебя на одиннадцать, на все необходимые анализы, сегодня же мне обещали, если всё будет хорошо, провести процедуру. Потом я отвезу тебя домой.
Он говорит всё это так нарочито спокойно, что не понять, что он делает над собой усилие, не составляет никакого труда.
— Но Руслан, ты же…
— Вика, прошу, давай оставим эти пустые лебезения, переливание пустое в порожнее. Я же сказал, что остаюсь при своём мнение, — он на мгновение запнулся и сжал крепче губы, — но тебя, я не могу игнорировать.
Я откинулась на спинку кресла. Никак не могла собрать в кучу мысли, они разбегались, трансформировались в чувство вины, и кажется разочарования, и страха. Одно дело говорить, что я сделаю аборт, а другое идти и делать его.
— Идём? — спрашивает Руслан.
— Ты будешь рядом? — пищу я, теряясь в принятии решения.
— Да, — коротко отвечает он, выходит из машины, обходит её и открывает передо мной дверцу. Я несмело вытаскиваю одну ногу, потом вторую.
11
Налетевший ветер заползает под широкие трикотажные штанины моих брюк, и я начинаю дрожать. Смотрю на золотистые деревья, на пронзительно-синее небо, на проходящих мимо людей, и, не понимаю, что я чувствую сейчас.
Руслан берёт меня за руку, и жар его ладони тут же обжигает мои холодные пальцы. Он ничего на это не говорит, только крепче сживает мою ладонь, и, перехватив удобнее сумку, ведёт к дверям медицинского центра.
И на протяжении всего, того времени, что нас оформляют в регистратуре, проводят в палату, готовят к процедуре, берут кровь, мазки, делают УЗИ, на протяжении всего этого времени, у меня в мозгу долбиться одна мысль: «Я же именно этого и хотела?»
Я односложно и заторможено отвечаю на вопросы врачей, словно нахожусь в каком-то сне.
Лишь однажды выныриваю, когда узист, женщина средних лет, профессионально и сухо рассказывает, про наличие плодового яйца в матке, его рост около пятнадцати миллиметров, а вес полтора грамма, развитие эмбриона правильное.