Притяжение

Эрик усмехнулся, его взгляд переместился на Сэм, будто оценивая.

— Я составлю тебе компанию, сладкая.

— Нет уж, спасибо, засранец, — ответила она.

От этого он лишь шире улыбнулся и сказал:

— Ты в безопасности со мной. Я обещаю, единственное, что я сделаю, это буду смотреть на тебя.

Она нахмурилась. Отчего он насмешливо прищурился, явно веселясь и наслаждаясь этим.

— Я переживаю не о себе, — объяснила Сэм. — Я не доверяю этому парню мою девочку, не в этом доме.

Эрик посмотрел на мое платье, его улыбка угасла, смягчившись, будто он знал какой-то секрет обо мне.

— Кэйтлин в безопасности. Но если она не выйдет через пятьдесят минут, мы пойдем ее спасать.

Мне не нравилось то, что скрывалось за его словами, или что он подразумевал. Я была не какой-то девицей. Меня не нужно было спасать. Если кто и был девицей в этой ситуации, так это Мартин Сандеки. Я спасала его, просто он еще не знал этого...

Почти шепотом я сказала Сэм:

— Все хорошо. Мартин ничего не сделает. Я просто расскажу ему о, хмм… задании и уйду.

Сэм колебалась, не зная, что делать. Спустя минуту, она выпалила:

— Ох, все хорошо, — потом она посмотрела на Эрика. — Но я засеку время. У меня есть часы. — Она подняла руку, чтобы он увидел, что она не шутит.

— Засекай, — сказал он с широкой улыбкой, поднимая руки вверх, будто сдаваясь.

Набравшись смелости, я открыла дверь, один раз обернувшись на Сэм, прежде чем зайти и закрыть ее за собой.

Глава 3 Периодическая таблица

Не знаю, чего я ожидала, но в комнате стоял бильярдный стол.

Я остановилась на входе, в небольшой нише, и увидела, как Мартин и три других парня играли, загоняя шары в лузы.

Никто сначала не заметил меня, что дало мне время успокоиться и про себя повторять синонимы.

Неустойчивая, неуверенная, нервная, беспокойная, тревожная, в панике...

Тогда одна мысль посетила мою голову: если ты волнуешься, это не означает, что ты не можешь быть спокойной. Моя мама всегда говорила эти слова, когда меня мучили детские страхи, разочарования и отчаяние. Сейчас эти слова оказались как нельзя кстати.

Я не опасалась за свою безопасность, просто переживала. За свою недолгую жизнь я привыкла прятаться в кабинетах и буду абсолютно счастлива продолжить в том же духе после этого разговора.

Мне просто нужно сделать это.

Решившись — чтобы моя совесть была чиста, все-таки поговорить с ним, а потом найти хороший, безопасный шкаф, чтобы спрятаться — я сделала шаг вперед из своего укрытия и прокашлялась.

Один из парней смеялся, и я подумала, что они меня не услышали. Но потом четыре пар глаз повернулись в мою сторону, хотя я пыталась сфокусироваться только на Мартине.

— Ох, привет! Здравствуйте, — мой голос эхом раздался по всей комнате.

Мартин, как и все остальные, смотрел на меня, как на незнакомку. Тем не менее, я чувствовала, что все они рассматривали меня с головы до ног, будто я машина или лошадь — если кто-то из них думал о верховой езде.

Беспокойство сдавило мне грудь и от напряжения скрутило желудок. Я сжала руки в кулаки и сделала еще один шаг в комнату, ближе к свету.

— Я ищу Мартина, — сосредоточила взгляд на Мартине, он стоял в шести шагах, ближе всего ко мне.

И все еще меня не узнал, поскольку ответил скучающим и раздраженным тоном:

— Что ты хочешь?

— Это я, хм, Паркер. Кэйтлин Паркер. Я надеялась, что смогу поговорить с тобой... минутку... о химии? — я сжала губы, ожидая его реакции.

Мартин заметно напрягся, заморгал и вздрогнул, когда я сказала свое имя. Его глаза — сосредоточившись и сузившись — на этот раз осмотрели меня с явным интересом.

— Паркер? — он сделал шаг вперед, положив кий на стол. Он выглядел сбитым с толку.

Кивнув, я осмелилась взглянуть на остальных. Они поочередно смотрели то на меня, то на Мартина, ожидая его реакции.

— Ага. Я обещаю, это займет всего минуту, мне нужно сказать...

— Все вон! — прервал меня Мартин, его голос был слишком громким для этой комнаты. Это была команда.

К моему удивлению, все трое его напарников положили кии на стол и вышли из комнаты, как он и просил.

Один или двое посмотрели на меня, перед тем как уйти, им явно было любопытно, но никто ничего не сказал. Мартин не переставал смотреть на меня. Он, казалось, уже оправился от моего неожиданного прихода. Линия его подбородка стала жесткой, а мышцы на висках напряглись.

Я не знала, что делать с надвигающейся бурей в его глазах, так что просто игнорировала это и пыталась думать о словах для игры в синонимы. Пыталась не смотреть на его губы.

Пыталась, и у меня ничего не получалось.

Я просто не могла ничего поделать, вспоминала его поцелуй — наш поцелуй — словно цунами затопивший мое тело чем-то горячим и тяжелым. Я была ошеломлена, окружена со всех сторон. Я знала, каков он на вкус, как он рычал, когда его руки были на моей обнаженной коже.

Я постаралась не дрожать, но это было уже слишком.

Дверь закрылась с легким щелчком, но для меня это прозвучало, как выстрел — потому что мы остались наедине. Я задержала дыхание и заправила волосы за уши. Мне нужно было сосредоточиться на словах, которые я повторяла про себя уже пять часов.

Я могла уйти, но моя совесть мне не позволило бы, и на этом все закончилось.

Не обращая внимания на мурашки по коже от его ослепительного взгляда, я надела маску спокойствия и сказала:

— Причина, по которой я здесь...

— Позволь мне угадать, — он скрестил свои широкие руки на широкой груди, распрямив широкие плечи и оперся о стол своими узкими бедрами, — твой уровень заинтересованности... изменился.

Я прищурилась.

— Что?

— Ты изменила свое мнение обо мне, — то, как он сказал эти слова, невозмутимо и язвительно, привели меня к выводу, что он подумал, будто я пришла выпрашивать еще поцелуев, чтобы обмануть его своими женскими хитростями.

Если бы он знал, что я не обладала женскими хитростями. Только нервная дрожь и настольные игры. Я еще больше прищурилась. Он не должен был говорить. Он должен был слушать.