Привет, сколько?
Шрифт:
И именно сейчас, закрывая за собой дверь и оказываясь с ним наедине… как тогда… я… закрываю ладонью рот, вдруг вспомнив, как стягивала с себя чёрное платье, строя из себя саму грацию перед ним, и вешала этот кусок ткани на манер таблички "Не беспокоить". Только сторону перепутала, дура! Сглотнув и еле выдохнув, давлю нервные смешинки и тихо произношу:
— Говоришь, не причастен?
Дима едва успевает повернуть голову… я встаю позади и вытаскиваю из ящика галстук. Возможно, тот же. Он замечает это и (правильно, молодец) замирает, выдавая себя такого "пушистого".
—
— Говоришь, между нами ничего не было, Дим?!
Теперь понятно, что ж мне так хочется его связать…
— Ах ты… да блин!
Я начинаю краснеть, но всё равно же хватаю его запястье, не позволяя выдернуть.
— Врун! Мелкий врунишка!
Сглатывает, помотав головой. Ещё и думает отпираться? Ах он… подставляет вторую руку и даёт мне связать один грешной узел, не отрывая свои красивые глазки с моих губ…
Пытаюсь понять, что могло быть дальше, но этот геймер помогает сам, вдруг поднимая руки и опуская их уже за моей спиной, притягивая меня вплотную и заставляя встать на цыпочки. Я чувствую, как бьётся сердце… наше… и тяжелые выдохи оказываются всё ближе и ближе.
— Один поцелуй, — шепчет…
И касается моих губ, прикусывая моей дрожью. Тянет нас, не отрываясь и заставляя себе подчиняться. Зайка? Лапки? Милый? Кто?
Вдруг чувствую скользнувший по икре холод, упираясь в каркас его кровати. И тут же падаю, оказываясь под ним. Дима ухмыляется, едва оторвавшись. И я не могу перестать таращиться на красные следы, оставленные на этих губах…
Он вдруг садится, сковывая мою талию бёдрами и смотрит вниз — на меня всю такую ошалевшую.
— Лисичка под зайкой?
— А? — Едва выдыхаю, не в силах перестать таращиться.
Дима вдруг стирает подушечкой большого пальца уголок губ, потревожив мою помаду и будто зная, чего касаться…
— Это была шутка. Твоя. Ты думала, что это смешно. — И вдруг хмыкает, едва заметно мотнув головой. — А потом ты расплакалась. Сразу же… вот прямо тут.
Глубоко выдыхает, посмотрев на стену напротив.
— Так что ничего не было. Я не соврал. И просто испугался, извини. Где-то ещё час слушал, как ты его… любишь, дожидаясь, когда заснёшь, — у него хватает духу улыбнуться и продолжить, — тот монолог тоже хочешь повторить? Или засчитаем сегодняшнюю поездку?
— Дурак, — едва произношу, проклиная себя саму…
Парень хмыкает, вдруг думая перестать меня придавливать.
— Эй, стоп! — Вцепляюсь в его бёдра и пытаюсь придавить обратно. — Ты куда собрался, врунишка-зайчишка? Тебе кто сказал, что можно?
— Алл, не смешно, — произносит еле слышно.
И мне становится окончательно всё понятно…
— Извини.
Пожимает плечами…
— За что? Ничего не было. Не за что. Я не думал, что ты захочешь ещё со мной… — пытается подобрать слово, — ммм, продолжать.
И что на такое ответить?
Ну привет 14
Я касаюсь души рваными линиями, Скольжу урывками по этим щекам. Мы с тобой не касались
и жизнями, Так скажи, зачем я тебе кем-то дан? Мы рисовали с тобой нутро оболочкою, Просто встретились и тут же ушли, Я хотел бы закончить всё точкою, Но мы только к друг другу пришли.Ты моя первая. Странная. Неземная. И светишься так, как можешь светить. Я хочу быть с тобой, моя дорогая, Но как мне тебя к себе подпустить?
Алла.
Он прикусывает губу и я смотрю на это, боясь, что этот красивый мальчик сейчас просто уйдёт.
— Дим, у меня с Антоном, правда, всё в прошлом…
Только хмыкает, не особо поверив.
— Ты боишься, что я так забываюсь?
Кажется, я этого и сама боюсь. Снова прячет взгляд, взглянув в ускользающую темноту окон.
— Это да?
— Наверное.
— Но я…
Ловит мой выдох, чуть повернувшись.
— Что?
— Я думаю, дело не в прожитом. Если бы мне надо было кого-то, я бы выбрала похожего, правда…
— О как… — хмурится, вдруг убирая ногу и тут же падая рядом.
Ладно, будем радоваться, что этот, похоже, задетый за живое мордашкин хотя бы не оставил меня тут одну.
— Я с тобой же, — шепчу, дотрагиваясь до его ладони, — сейчас… в эту минуту…
Кладу её себе на плечо и подаюсь ближе, вжимаясь в грудную клетку.
— Я просто удачно попался тебе, Алла. Но ничего большего.
Скольжу подушечкой пальца по предплечью.
— Слишком часто попадаешься…
И это заставляет его выдохнуть улыбку.
— Мне сейчас показалось, что ты… — прикусываю губу, продолжая и проводя полоску от плеча к проступающим ребрам, — ревнуешь?
Касается губами затылка, прошептав:
— Не знаю.
Я задираю голову и произношу в паре сантиметров…
— Как же так вышло, что не знаешь?
Чуть пожимает плечом, так и не решаясь меня обнять.
— Слишком много игр?
Снова кивает, кажется, начиная теряться. Ну конечно… мои ноготочки прорываются под футболку и бесследно скользят по его спине.
— И давно так?
— Очень.
— Как мило. И как же ты тогда нашёл время работать? У тебя же тут… — улыбнувшись, иронизирую, — донат и тридэшные девушки.
Вместо смеха сглатывает… словно думая, стоит ли мне говорить.
— Ты права.
— В чём? — Не улавливаю серьёзность. — В тридэшных девушках? Много фантазировал?
— Алл!
Смеюсь, чуть прикусывая его плечо, но тут же плююсь от вкуса ниток.
— Ладно, продолжай!
Дима, успев дрогнуть, выдыхает и всё-таки говорит:
— Я нахожу время работать. На стажировке. На месяц. Потом примерно от двух до полугода не вылажу из дома, если время совпадает с открытием какого-нибудь сервака. Когда тот загибается, устаю быть один и решаю, что нынче нормально заработал на стримах, снова устраиваюсь к вам. Сейчас вот как раз такой период.
И ответ уже понятен, это всё равно поражает… мы словно проживаем абсолютно разные жизни. Неудивительно, что за эти урывки он ни с кем не успел сойтись.
— А как тебя берут-то, если ты прыгаешь так?