Призраки не лгут

Торкель тяжело вздохнул и прилег на узкий диванчик:

— Я иногда вижу Даниеля. Время от времени он приезжает навестить Ронне…

Когда старик заснул, Флора тихо сняла со стены ружье и вышла из дома.

Глава 175

Флора шла по узкой аллее к усадьбе Ронне, держа в руках тяжелое оружие. В пожелтевших кронах деревьев сидели черные птицы.

Ей казалось, что рядом с ней идет Ильва. Флора вспомнила, как они бегали по угодьям Ронне и Даниель бегал вместе с ними.

Флоре тогда казалось, что ей снится сон. Им разрешили войти в прекрасный дом, где у каждого была своя спальня, где были обои в цветочек. Теперь Флора вспоминала. Воспоминания поднимались из глубины, они были похоронены в черной земле, но теперь встали перед ней.

Старый булыжный двор — все тот же. На дорожке, ведущей к гаражу, стоят блестящие автомобили. Флора поднялась по широкой лестнице, открыла дверь и вошла.

Так странно было ходить по знакомому дому с заряженным ружьем в руках.

Просто пройти под огромной хрустальной люстрой, по темным персидским коврам.

Флора пока оставалась незамеченной; из столовой доносились приглушенные голоса.

Она прошла через анфиладу из четырех салонов и в отдалении увидела их. Они сидели за столом.

Флора перехватила ружье поудобнее, положила дуло на сгиб локтя, обхватила приклад и положила палец на спусковой крючок.

Вот сидит ее прежняя семья — обедает, переговаривается и даже не смотрит в ее сторону.

Свежие букеты стоят в оконных нишах.

Краем глаза Флора уловила движение и резко повернулась с оружием на изготовку. Оказалось, что это ее собственное отражение в зеркале. Там стояла она, в гигантском зеркале от пола до потолка, и целилась в себя. Лицо было почти серым, взгляд — грубый, дикий.

С нацеленным вперед ружьем Флора прошла через последний салон и вошла в столовую.

Стол украшали маленькие снопы пшеницы, кисти винограда, сливы, вишня.

Флора вспомнила: День благодарения.

У худощавой женщины, которая была когда-то ее матерью, был жалкий вид.

Она медленно и дрожа ела, на коленях лежала развернутая салфетка.

Мужчина, ровесник Флоры, сидел между отцом и матерью.

Флора не узнала его, но поняла, кто это.

Она остановилась у стола, и пол скрипнул под ее ногами.

Первым ее увидел отец.

Когда старик заметил ее, за столом воцарилась странная тишина. Отец опустил вилку и выпрямился, словно действительно хотел получше рассмотреть Флору.

Мать проследила за его взглядом и несколько раз моргнула, когда женщина средних лет, державшая в руках блестящее ружье, выступила из темноты.

— Флора, — сказала старуха, уронив нож, — это ты, Флора?

Флора стояла с ружьем перед накрытым столом и не могла выдавить ни слова в ответ. Она с трудом сглотнула, быстро взглянула матери в глаза и повернулась к отцу.

— Почему ты пришла сюда с ружьем? — спросил отец.

— Из-за тебя я лгала всю жизнь, — ответила Флора.

Отец коротко, безрадостно улыбнулся. Горькие морщина на его лице проступили резче.

— Лжец будет ввержен в озеро огня, — утомленно ответил он.

Флора кивнула, поколебалась и спросила:

— Ты ведь знал, что Ильву убил Даниель?

Отец медленно промокнул губы льняной салфеткой.

— Нам пришлось отослать тебя из-за твоей чудовищной лжи, — сказал он. — А теперь ты снова явилась сюда и снова врешь.

— Я не вру.

— Ты призналась, Флора… Ты призналась мне, что все просто выдумала, — тихо сказал он.

— Мне было всего четыре года, а ты кричал на меня, кричал, что мои волосы загорятся, если я не признаюсь, что вру, кричал, что мое лицо расплавится и кровь закипит, как вода… Я сказала, что наврала, и вы выгнали меня вон из дома.

Глава 176

Флора прищурилась на брата, сидящего за столом спиной к свету. Невозможно было понять, смотрит он на нее или нет. Его глаза походили на два схваченных льдом колодца.

— А теперь уходи, — сказал отец, возвращаясь к трапезе.

— Без него — не уйду. — Флора указала дулом ружья на Даниеля.

— Он не виноват, — прошелестела мать. — Это я…

— Даниель — славный сын, — перебил отец.

— Я ничего другого и не говорю, — продолжила мать, — но он… Ты не знаешь. Перед тем как все это случилось, мы сидели вечером, смотрели телеспектакль. «Фрекен Юлия», она там безумно хотела батрака… И я сказала, что лучше…

— Что за глупости! — прервал отец.

— Я каждый день думаю об этом, — продолжала старуха. — Это я виновата. Потому что я тогда сказала, что лучше девушке умереть, чем забеременеть.

— Прекрати же!

— И когда я сказала это… Я увидела, как маленький Даниель не отрываясь смотрит на меня. — У матери в глазах стояли слезы. — А я говорила о пьесе Стриндберга… — Дрожащими руками она взяла с колен салфетку. — А тогда, с Ильвой… Прошла целая неделя после того несчастья. Вечером Даниель молился, я была рядом… и он рассказал, что Ильва забеременела. Ему ведь было всего шесть лет, он ничего не понимал.

Флора взглянула на брата. Он поправил очки и теперь не сводил глаз с матери. Невозможно было понять, о чем он думает.

— Пойдешь со мной в полицию, расскажешь правду, — сказала ему Флора, целясь ему в грудь.

— Какой смысл? — спросила мать. — Это был просто несчастный случай.

— Мы играли, — сказала Флора, не глядя на нее. — Но это не был несчастный случай…

— Он был просто ребенок! — закричал отец.

— Да, но сейчас он убил снова! Убил двух человек в Бригиттагордене. Девочку, которой было всего четырнадцать. Когда ее нашли, она как будто закрывала лицо руками…

— Врешь! — завопил отец и стукнул кулаком по столу.

— Это вы врете, — прошептала Флора.

Даниель поднялся. На его лице появилось странное выражение. Может быть, это была жестокость, но выглядела она как смесь отвращения и страха. Чувства смешались. У ножа две стороны, но лезвие всего одно.

Мать, умоляя, попыталась удержать его, но он отвел ее руки и сказал что-то, чего Флора не расслышала.

Кажется, выругался.

— Пошли, — сказала ему Флора.

Отец с матерью не сводили с нее глаз. Говорить больше было не о чем. Флора вышла из столовой, ведя брата под прицелом.