Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Про Иону

Хемлин Маргарита Михайловна

Шрифт:

Мирра как с банкой варенья стояла, так банку и выронила прямо на белую скатерть. А Римма большой ложкой растекающееся варенье подхватывает и льет в рот, причем смеется. Все-таки необычная женщина.

Как сказала, так и уехали с Изей: грузовик загрузили барахлом — все киевское и тут приобретенное. Мирра только вслед рукой помахала.

Берл умер хорошо. Перед смертью просил Иосифа выбрать по углам все квасные крошки, чтоб встретить Песах в чистом доме. Не успокоился, пока Иосиф не взял веник с совком и демонстративно не прошелся по углам. А когда из четвертого угла сказал Берлу, что чисто, старик отдал Богу душу.

Иосиф

сам сколотил гроб, сам на тачке отвез Берла на еврейское кладбище, сам выкопал могилу и прочел молитву, какую знал: «Шма Исраэль, Адонай Элохейну, Адонай эхад».

Увязал в две вязанки книги, кое-что из обихода — пристроил на ту же тачку, поймал на трассе попутку и приехал домой. Здравствуйте!

А тут такое.

— Что же ты мне не сообщила? — У Иосифа, видно, не осталось сил расстраиваться. Говорил тихо и спокойно.

— Не хотела беспокоить. Они бы все равно по-своему поступили. Зачем ругаться, выносить скандал на люди? — оправдывалась Мирра.

— Я что же, по-твоему, ругаться стал бы? Ничего подобного. Я, например, считаю, что главное — они оба поступили по своему желанию. И что уехали — хорошо. У Риммы квартира, родители интеллигентные. Изе с ними будет хорошо.

Мирра удивилась:

— Вот не подумала бы, Йося, что ты так отнесешься. Она же старше Изи, и поведение у нее тут сам знаешь какое было.

— Какое?

— А такое, что она и к тебе клинья подбивала. Честно скажу, не знаю, может, ты ей взаимностью и ответил, — несвойственно ей разозлилась Мирра. — Мне неинтересно, чем она тут занималась. Но участвуй в жизни семьи. Это все, чего я прошу как жена и как мать.

Иосиф встал из-за стола и пошел к неразгруженной тачке. Мирра ждала ответа на свои притязания, но не дождалась.

Между ними пробежала трещина. На пустом месте, фактически из-за ничего.

Мирра ему говорит:

— Ты хоть как-то показывай, что живой. А то лежу, как с покойником. Не слышно, как дышишь.

В своей сарайной резиденции Иосиф дни напролет читал. Громко сказано — читал. Смотрел в буквы справа налево. Бывало, час смотрит на строчку. Потом захлопнет книжку, глаза закроет и сидит. По всему выходило, что ивритской грамотой овладел не в совершенстве — мало прозанимался с Берлом. Старик больше рассказывал про разное еврейское, чем обучал: «Потом, потом, Иосиф, успеем».

Другого учителя Иосиф теперь искать не хотел.

Дети заходили в сарай, рассматривали старые книги, спрашивали, что да как, для чего это, для чего то, — вещи перебирали: хлам и хлам. Ветхие, пыльные талесы; кухонные прихватки у Мирры и то целее. Ржавые, погнутые подсвечники. Мирра как-то предложила Иосифу перестирать, перечистить что можно. С гневом отказался.

Иосиф поначалу объяснял детям, что к чему, но так часто спотыкался о собственное незнание, что бросил объяснения и попросил не беспокоить.

Кроме торговли на базаре и работы сторожем Иосиф нанимался на разные мелкие сезонные договоры — в зеленхоз, на дорожное строительство. Эти деньги по договоренности с Миррой тратил на поездки по селам. Объездил землю от Западной Украины до Западной Белоруссии. Ходил по тамошним местечкам, где раньше проживали евреи.

Мирра спрашивала, что видел, что слышал, с кем говорил.

Иосиф только мотал головой:

— Ой, не мучай меня.

Вещей в сарае прибавилось на две полки.

Знакомые,

евреи по преимуществу, интересовались у Мирры:

— Иосиф в религию ударился, хочет открыть синагогу?

Мирра отмахивалась:

— Какую синагогу! Смех один. Спросите у него.

Шила в мешке не утаишь. Если человека никто не видит и не слышит, если человек сидит в сарае или куда-то беспрестанно ездит — всем любопытно. Захаживали к Иосифу — то один, то другой. Иосиф злился:

— У вас своих дел нет, ко мне пристаете. Ко мне претензий быть не может. Я никому не мешаю. В свое свободное время занимаюсь чем хочу. Может, я коллекционер, а это моя коллекция. Вроде марок или монет, понятно?

Отстали. Каждый по-своему с ума сходит.

Исаак регулярно присылал деньги по почте. Немного, но сыновний долг исполнял. А мог бы и ничего — слава Богу, родители не старые и не больные. В гости не приезжал и писем не писал — времени в обрез: и Римма, и вечерний институт народного хозяйства. К тому же вступил в партию — партийные поручения и политпросвет.

Мирра писала длинные послания о младших, об их здоровье и успехах.

Мирра, ясное дело, от такой жизни не хорошела. Сдала: поседела, стала нервная. А возраст еще ничего, сорок два года. Она себе придумала, что есть способ возродить семью к новой жизни. Родить ребеночка. Если б она могла сделать это самостоятельно, без Иосифа… А она без него, как ни крути, обойтись не могла.

Ей часто снилось, что Иосиф играет на скрипке. Просыпалась, гладила мужа по голове, шептала разные слова. Но Иосиф интереса не проявлял.

В конце концов Мирра поставила вопрос ребром:

— Или мы живем как муж с женой, чтобы у детей был отец, или давай разводиться. Ты меня довел до такого состояния, что я не знаю, что с тобой сделать. Давай напрямик: я хочу ребеночка родить, а ты будто не понимаешь и от меня отворачиваешься. Ведь есть надежда, что нам именно ребенка не хватает, чтобы все стало как раньше. Помнишь, как мы друг друга любили, когда Изя родился, и когда Эммочка, и когда Златочка с Веничкой? Если ты стал больной и не можешь, ты скажи, не рви мне сердце. А если просто так — тоже скажи, я отнесусь спокойно.

Иосиф заявил, что против ребенка ничего не имеет. Но что вернется прежнее — гарантировать не может.

В общем, родился ребенок. Назвали Марком — в честь отца Иосифа.

Мирра работала до последнего. И вышла на работу через пару месяцев после родов.

А Иосиф, будто ничего не переменилось, у себя в сарае. Как говорится, гарантию может давать только Господь Бог.

По случаю рождения Марка приехали Исаак с Риммой. Навезли подарков — и колясочку, и одеяльца, и одежку-пинетки.

Римма от младенца не отходит — нянькается с ним образцово. Исаак возится, как с другими не возился.

Иосиф к гостям почти не выходил.

Мирра обратила внимание, что Римма располнела в талии, и точно решила, что невестка беременна. Поставила срок — месяцев пять. Так и есть.

Римма поделилась:

— Как хорошо, Миррочка, когда кругом дети! Правда?

— Как же без детей? Зачем тогда жить? — согласилась растроганная Мирра.

В положенный срок из Киева пришла телеграмма: родился мальчик, назвали Юрием. А как еще могли назвать, если только что в космос полетел Юрий Гагарин и на пороге новая эра.

Поделиться с друзьями: