Пробужденный

была уверена, что этот газ, заполняющий пещеру, сжигал кислород, потому что мне

становилось сложнее дышать. А может, у меня появилась аллергия на это токсичное

влияние. Или причина была в обоих компонентах.

К счастью, Амон смог призвать ветер, чтобы сдуть отвратительные пары от нашего

маленького убежища за выступом. Когда мы снова смогли дышать, Амон заметил, что его

ботинки дымятся. Попытавшись снять один из них, он отдернул руку. Осадок светился

слабым красным. Я склонилась к нему и взяла за руку, изучая ожог на пальце.

Взяв бутылку с водой, я вылила много ее на ожог, а потом протерла своей

футболкой. Повисла неловкая атмосфера между нами, и не могла взглянуть в глаза Амона.

Он вздохнул.

– Хейкнью, - сказал он и потянулся рукой, а потом коснулся моего подбородка. Он

поднял за подбородок мою голову и ждал, пока наши взгляды пересекутся. – За то, что

осмотрела рану.

– Пожалуйста, - прошептала я.

– Прости, что расстроил тебя, Нехабет, - продолжил Амон. – Это не то, что… - он

замолчал и попытался снова. – Если бы я мог объяснить… - наконец, он пришел к: - Ты

не… нежеланна.

Факт того, что он что-то заметил, обрадовал меня сильнее, чем я ожидала. До того

как он смог что-то сделать, чтобы остановить меня, я прижалась губами к ожогу на его

пальце.

– Вот. Так лучше.

Ореховые глаза Амона задержались на моих губах. Я приблизилась, и в этот раз он

не отодвинулся.

Я заставила его затаить дыхание.

– Ты так сильно не хочешь меня поцеловать. Объяснение, - проворчала я.

Амон моргнул, повернул голову и произнес:

– Хэнси вехнсеш эф сах.

– Что это значит? – спросила я.

– «Сын чахлого шакала» будет почти дословным переводом.

– Ах. Когда-нибудь ты дашь мне урок древнеегипетских ругательств. Пока я с тобой, я могу видеть, когда ты возмущен.

Пошевелив пальцами, Амон отбросил песком субстанцию со своей обуви, пока не

исчез дым, и он не смог коснуться ботинка без ожогов.

– Мы не будем об этом говорить, - предупредил он.

Я встала и прижала руки к губам.

– Хорошо. Если ты вдруг забыл, то я напомню, что я знаю, что ты чувствуешь.

Амон встал на ноги.

– Только волшебники могут говорить на такой громкости, но ничего не сказать.

– Я сделаю вид, что не слышала этого, ты ведь поранил палец, это вообще не

катастрофа.

Амон сузил глаза.

– Ты точно ведьма.

Я улыбнулась ему, словно чеширский кот.

– Если уж говорить о магии, то что нам делать с известным тебе маленьким

каменным мучителем?

– Я отправлю его назад, откуда он пришел, - сообщил Амон.

– Но сначала его нужно поймать.

– Да.

Амон вышел к краю нашего убежища, глядя на море красного тумана, что покрывал

все. Он вздохнул, придя к решению:

– Лили, слишком опасно продолжать путь, когда нам вредят.

– Согласна.

– Я вот думаю, что нам нужно попасть прямо к нему.

Отряхнув руки, я закинула на плечо сумку.

– Тогда идем.

– Но для этого мне снова нужна твоя энергия. Это тебя ослабит.

– Но я же восстановлюсь, да?

– Не совсем. Я уже брал твою энергию несколько раз сегодня. Ты не заметила

усталости, пока я не взял много силы, но твои запасы истощены.

– Под «не совсем» ты имел в виду не сегодня?

Амон скривился.

– Чем дольше мы связаны…

– Знаю. Знаю. Риск для моих внутренностей, бла-бла-бла, - перебила я. – Так что

давай тут закончим, чтобы меня накормить и дать хорошенько выспаться. И я буду в

порядке.

Амон нахмурился и явнее не собирался мириться с моим решением, но е него не

было выбора. Сузив глаза, Амон взял меня за руку и прижал к себе, а потом положил

ладони на мои щеки. Его сияющие глаза были полны уверенности, когда он сказал:

– Я обещаю, Лили, что все это починю.

– Все? – удивилась я, сморщив нос и наслаждаясь теплом его рук на своих щеках.

Подняв голову, Амон вскричал на египетском, а я вторила ему криком боли, когда нас

окружил песок.

Меня пронзили тысячи иголок. В этот раз, когда песок разделил мое тело, я была

уверена, что целой мне уже не быть.

Но, как и раньше, я восстановилась. Меня словно пронзали ножами. Я была уверена, что на мне не осталось места, что не болело бы. Мы появились в темной пещере. Амон

потушил свой свет, и я могла видеть только его светящиеся глаза.

Он прошептал:

– Стоять сможешь?

Я не доверяла языку, потому кивнула и шагнула в сторону. Его руки дрожали, пока

он держал меня, и я помнила, что он тоже страдал.

Когда он убедился, что я могу стоять сама, он сказал:

– Отдохни здесь. Потерянный шабти в соседней пещере, - он взял мою руку и указал

направо. – Ты видишь?

Мои глаза привыкли, и я увидела слабый непостоянный свет, очертивший края

входа.

– Да.

– Оставайся за этим камнем. Я вернусь за тобой, когда заклинанием отправлю его

обратно в загробный мир.

– Ладно, - Амон собрался уходить, но я взяла его за руку. – Амон?

– Да, Лили?

Приподнявшись на цыпочки, я обняла его за шею.

– Будь осторожен.

Он положил руки на мою талию и сжал. Немного его энергии вернулось в меня,

укрепляя меня и убирая тошноту. Затем он ушел. Я могла только видеть, как его силуэт

исчезает в проходе. Мое тело дрожало, страдая без его рук.

Пот катился по моим вискам, пока я пряталась и думала, что действие

охлаждающего поцелуя Амона в мою шею, похоже, закончилось. Мысль, что мне

понадобится новый, не было неприятной, и я отрешилась от боли, представляя, как

попрошу его. И тут я услышала звук разбившегося горшка и крик Амона.