Продается шкаф с любовником

Вот оно, коварство подруги!

Бойцова, окинув победоносным взглядом Далилу, небрежно кивнула на «френда»:

— Это Зевс. Мой воздыхатель и стриптизе?.

Тот со словами: «Я Зевс» — отвесил низкий поклон.

Далила растерянно пискнула:

— Я Далила.

Он важно кивнул и, завладев ее правой рукой, галантно нанес поцелуй, обронив:

— Очень рад.

— Очень приятно, — сообщила Далила, чувствуя себя дурой набитой.

Елизавета вошла в положение и разрядила напряженную обстановку. Сунув Зевсу пакет, она отправила его на кухню:

— Иди сваргань нам коктейли.

Заметив в глазах подруги испуг, Лиза снисходительно пояснила:

— Фруктовые. Минимум алкоголя. По три капли красненького, для крови. В нашем возрасте пора повышать гемоглобин.

— Гемоглобин повышать я не против, — шепнула Далила, утягивая подругу в гостиную и пристраивая ее на диван, — но зачем ты притащила с собой стриптизера? Знала же, в каком я неприбранном виде.

— Ерунда, — отмахнулась Бойцова, — он альфонс.

Я неплохо ему плачу.

— Ты-то платишь, но я-то нет. За что он должен страдать? Хотя бы пойду причешусь.

Елизавета запротестовала:

— Много чести ему, такая сиди, домашняя. Я такую тебя больше люблю.

— Еще бы! — рассмеялась Далила. — Как думаешь, может, мне еще в дегте вымазаться, а потом покататься по перьям? И мешок на голову не забыть бы надеть.

— Да ладно тебе, — рассмеялась Бойцова и крикнула в сторону кухни:

— Зевсик, на коктейли даю полчаса!

— Не слишком ты строго с ним?

Елизавета махнула рукой:

— Нормально.

Она озорно стрельнула главами и, приблизив губы к уху Далилы, со сдавленным смехом шепнула:

— Представляешь, «насвистела» ему, что садизмом страдаю. Теперь вот играем в «хозяйку и раба». Он старательно терпит мои издевательства, выполняет все приказания. Полный балдеж! Видела бы ты, как я его унижаю!

Елизавета восторженно закатила глаза — Далила смущенно покашляла.

Заметив осуждение во взгляде подруги, Бойцова спохватилась и пояснила:

— Не бесплатно унижаю, конечно же, не бесплатно. Отлично плачу.

И тут же, хлопнув себя по обтянутым платьем ляжкам, воскликнула:

— Ну, молодежь! На что угодно за бабки пойдет!

— Тише ты, — прошипела Далила. — Моя молодежь напахалась и спит.

— Прости, я плохую молодежь имела в виду, — бросилась оправдываться Елизавета. — Ты же знаешь, я уважаю простых работящих людей. Я охотно им помогаю.

Пользуясь удачным моментом, Далила уставилась на бриллианты подруги и сообщила:

— На днях я покупала на рынке у Надежды морковь…

Бойцова ее перебила;

— Я тоже приказала своей кухарке не в супермаркете овощи покупать, а на рынке. Борюсь с угрызениями совести всеми методами, как ты рекомендовала. Надо же и простым людям дать заработать.

— Я знаю, ты добрая, — похвалила ее Далила и, не сводя глаз с бриллиантов, скорбно начала перечислять беды Надежды:

— У нее высшее образование, но она овощами торгует, ноги у нее очень больные, из глубинки она, мужа нет, трое детей…

Елизавета нахмурилась:

— Сколько ей лет?

— Сорок пять.

— Не могу к себе ее взять, неперспективная. Была бы моложе…

Далила схватила подругу за руку:

— Не за нее я прошу, у Надежды старшая дочка очень способная, она хочет учиться, но денег в семье не всегда на еду хватает…

— Опять ты меня напрягаешь! — возмутилась Бойцова. — Пойми, совесть совестью, но не могу я обогреть весь белый свет!

— Я давно тебя не просила!

— Аргумент очень веский! Будто не знаю, как ты «членш» моих все это время трясла: одна уже лечит кого-то, другая — на работу устраивает. Не элитный клуб, а общество благотворительности.

— Да я ради их же здоровья стараюсь. И ты должна о здоровье своем позаботиться.

— Только этим и занимаюсь, — раздраженно рассмеялась Елизавета.

Далила, скептически покачав головой, сообщила:

— Я вижу. Ты только что на моих глазах унижала человека, мужчину. Думаешь, твоя совесть тебе это простит? С подсознанием шутки плохи.

Елизавета выдвинула веский довод в свое оправдание:

— Все люди не ангелы.

— Правильно, потому мы и болеем. Но ты же грамотная, знаешь, что против разъедающего действия плохих поступков есть сильное средство: хороший поступок. Сколько раз тебе говорить, сделала гадость, тут же сделай добро. Тогда совесть твоя успокоится и не будет тебе вредить соматическими расстройствами: сердечными болями, язвой, гастритом и прочим.

— Это похоже на вымогательство, — возмутилась Бойцова.

— Пусть вымогательство, — согласилась Далила, — даже хуже, это шантаж. Но что я могу поделать, если наукой точно установлено: невроз — плод больной совести, а все болезни от нервов. Вот сидишь ты, молодая, красивая, увешанная бриллиантами, и не хочешь понять: нельзя быть счастливой в нищей стране. Ты рабов себе Покупаешь, а Надежда лекарство для ног не может купить. Ты блещешь прогрессивными взглядами, ратуешь за женское равноправие, а умная дочка Надежды на рынке стоит, потому что надо сестричек кормить.

Елизавета схватилась за голову:

— Ладно, все, отстань, я помогу, пусть завтра утром девчонка зайдет, все сделаю!

— Спасибо, я знала, что ты не откажешь, — облегченно вздохнув, поблагодарила подругу Далила.

Сердито махнув рукой, Елизавета поспешно спросила:

— Так что там с Матвеем? Опять тебя у дверей офиса поджидал?

— Да, и я с ним заговорила.

— Зачем?

Далила рассказала, как это произошло. Бойцова выслушала и сделала вывод:

— Ну, все, ты пропала. Повод ему дала, он теперь не отстанет.

— Да мы перебросились парой слов, о пустяках на бегу поболтали, я к Хренову очень спешила.

Елизавета отметила:

— Но продуктов тебе он после этого сразу купил, значит, заявляет уже права.

— Ничего он не заявляет, — рассердилась Далила. — Просто знает, что я по работе много мотаюсь, вот Димку и решил подкормить.

Бойцова пытливо уставилась на подругу:

— Самсонова, ой, смотри, и глазом моргнуть не успеешь, как станешь любовницей бывшего мужа.

Что может быть унизительней? Сама же об этом мне говорила, когда я из-за своего кобеля вены резала, и сама же.