Проделки королев. Роман о замках

Из этого можно сделать вывод, что наверху имелись сомнения в революционной преданности врача, но он развеял их своими действиями. Кстати, он не заставил себя долго ждать и получил у Лаллигана последние инструкции.

Той же ночью в окно Ля Фосс-Анжана постучали, и неизвестный господин произнес: «Революционеры готовятся обыскивать замок. Отряд уже выступил из Сан-Мало…» Всех охватил ужас! Дочери Марка Дезилля, гостившие тогда у него, а также их дядя Пико де Ламоэлан умоляли отца бежать. Будучи казначеем организации, он находился в наибольшей в опасности. Надо было уходить в море. Что же касается женщин, то компрометирующие их бумаги были хорошо спрятаны, и им было бояться нечего.

Сладкая иллюзия спасения! Дезилль позволил себя убедить. Он уехал, добрался до побережья и сел в Ротенёфе на корабль, шедший до Джерси. Там он и умер от горя 23 августа 1794 года. Когда Шеветель возвратился из Сен-Серана, он не без сожаления узнал, что Дезилль бежал, но, по сути, это означало лишь то, что одной жертвой будет меньше, ведь все остальные остались.

Утром появился Лаллиган в сопровождении мирового судьи Канкаля и сотни национальных гвардейцев. Начались обыски и допросы – Шеветель продолжил играть свою роль. Потом стали перерывать парк. Участок за участком, заботливо начав вдалеке от того места, где, как было известно, зарыли сосуд. Но, наконец, его нашли, и обитатели Ля Фосс-Анжана поняли, что погибли. Их арестовали всех, включая Шеветеля, которого, естественно, почти сразу же отпустили, но так, что его «друзья» об этом не узнали. И он смог потом вернуться в этот дом, куда принес столько горя… чтобы забрать оттуда столовое серебро.

Пленников отправили в Ренн, в тюрьму Тур-ле-Ба, где они встретились с членами семейства Ля Гюйомарэ и еще с другими, например, с братом мадам де Ля Гюйомарэ, арестованным вообще без всякой на то причины. И еще одна пленница должна была присоединиться к ним… Тереза де Моэльен, прекрасная кузина и советчица маркиза де Ля Руэри, участвовавшая в роялистском движении, которая жила в своем доме в Фужере. Поговаривали, что Марк Дезилль перед обыском передал ей казну организации, составлявшую тысячу золотых экю. А это были деньги, которыми Лаллиган-Морийон хотел вознаградить себя за свои труды. Возможно, он сам собирался навестить эту женщину, но проявивший рвение чиновник опередил его. Тереза де Моэльен была арестована и присоединилась к своим друзьям в Ренне 25 марта.

Затем 12 апреля заключенных отправили в Париж: теперь их было двадцать пять. Путешествие, иными словами их Голгофа, длилось чуть больше недели (до 20 апреля). Обитатели Ля Гюйомарэ и Ля Фосс-Анжана были заключены в тюрьму Аббэ. Естественно, судебный процесс, который вел Фукье-Тенвиль [39] , завершился серией смертных приговоров.

Лишь одна из дочерей Дезилля, мадам де Ля Фонше, могла спасти свою жизнь: ее имени не было в найденных бумагах. Но когда ее адвокат, Тронсон де Кудрэ, предложил ей выдать одну из женщин, с которой она была связана, советуя подумать о детях, эта мужественная женщина ответила: «Месье, она тоже мать…»

39

Антуан Кантен Фукье де Тенвиль (Фукье-Тенвиль) (1746–1795) – деятель Великой французской революции, общественный обвинитель Революционного трибунала, отличавшийся особой жестокостью.

Тереза де Моэльен отказалась постричься перед смертью, она сама собрала свои прекрасные волосы над головой. Вот что написал потом об этом Шатобриан: «Я никогда еще не видел такой красоты за пределами моей семьи; я был очень смущен, увидев ее на лице этой незнакомой женщины…»

А вот подлому Шеветелю удалось забыть после Термидора [40] все эти события и спать спокойно. Он был из тех подлецов, которые прекрасно уживаются с любыми политическими режимами. Ему удалось даже стать мэром Орли, но, отягощенный грехами, он все-таки получил по заслугам и умер в страшной нищете.

40

Термидорианский переворот – государственный переворот 27 июля 1794 года (9 термидора II года по республиканскому календарю), приведший к свержению якобинской диктатуры и установлению Директории. (Прим. перев.)

Что же касается владений Ля Фосс-Анжана, то они перешли к семье де Ля Виллеон, а потом принадлежали одному из членов семейства де Дьёлево.

Теперь замок – частная собственность, и он закрыт для посещений.

Мальмезон (La Malmaison) От восхода до заката царствования…

О

его славе будут долго говорить

Под сенью соломенных крыш.

Песня Беранже

В отсутствие своего мужа, отправившегося воевать в Египет, при помощи мэтра Рагидо, нотариуса из Рюэйя, 21 апреля 1799 года жена генерала Бонапарта подписала акт о покупке замка Мальмезон, до этого принадлежавшего графине Дю Моле.

Замок был построен (по крайней мере, его центральная часть) в XVII веке советником парижского парламента Франсуа Перро, который потом уступил его капитану гвардейцев кардинала де Ришельё Гитону де Форлагу, находившему удовольствие в том, чтобы устроиться вблизи от своего господина, расположившегося собственной персоной в замке Рюэй. Без сомнения, в ту героическую эпоху люди не были особенно щепетильными, и малопривлекательное название владения (здесь когда-то находился лепрозорий) не испугало этих смельчаков. Впрочем, местность была очаровательна, хотя и немного сыровата, но тогда мало думали о ревматизме. И потом, красивейшие окрестности компенсировали все остальное.

Со временем многие владельцы успели изучить красоту окрестностей Мальмезона, и в 1771 году он был куплен семейством богатых финансистов (а можно ли, будучи финансистом, не быть богатым?) Лекульто де Моле. Они жили на широкую ногу, и особенно последняя из них – мадам Дю Моле (в то время как ее супруг совершал свои бесконечные путешествия, сделавшие его знаменитым и даже – героем песен). Она принимала здесь придворную художницу Марии-Антуанетты мадам Виже-Лебрён, поэта Делилля, аббата Сийеса, а с ними еще и целую толпу сторонников революции. Что, впрочем, не уберегло саму Дю Моле от тюрьмы во время революционного террора.

А в это время, скрываясь неподалеку от этих мест, в Круасси, Жозефина де Богарне (чтобы получше спрятаться, она отдала своих детей в обучение: одного – к столяру, другую – к портнихе) порой в дымке вечерних туманов смотрела издалека на крыши этого здания, которое ей бесконечно нравилось. И вот, став женой Бонапарта и узнав, что замок продается, она настоятельно пожелала вместе с ним осмотреть Мальмезон.

Бонапарта эта идея не вдохновила. Он предпочитал замок Ри-Оранжи. Но стоило мужу уехать в экспедицию в Египет, как Жозефина, увлеченная своим замыслом, решила довести дело до конца. Она купила замок, а затем выпросила себе прощения за супружеское непослушание, использовав для этого все секреты обольщения и всю мощь своих «надушенных» чар (известный факт, что ее супруг был весьма чувствителен к запаху супруги). После этого Жозефина предприняла в замке некоторые перестройки, эта инициатива была поддержана и ускорена ее мужем. За работу взялись лучшие декораторы империи Персье и Фонтен, сад был расширен, а для цветов (флористика и цветоводство были одними из постоянных увлечений прекрасной креолки) были отстроены огромные оранжереи.

Бонапарт быстро привязался к Мальмезону. След этой привязанности мы находим в воспоминаниях Бурьенна: [41] «Когда в субботу вечером Бонапарт покидал Люксембургский дворец или дворец Тюильри, его радость можно было сравнить с состоянием школьника, отправляющегося домой на выходные».

В Мальмезоне жизнь была очень веселой. В залах и в садах бегали взапуски, играли в жмурки, танцевали в кругу, взявшись за руки; будущие маршалы и герцогини резвились тут, следуя примеру будущего императора, как это могли делать только очень молодые люди, которыми они тогда все и были. И маленький замок стал символом веселья, радости жизни, ожидания светлого будущего, которое рисовалось исключительно восхитительным, и оно таковым и должно было быть.

41

Луи Антуан Фовель де Бурьенн (1769–1834) – дипломат, мемуарист, личный секретарь Наполеона.

Тем не менее Бонапарт здесь не только развлекался. Пока Жозефина собирала редкие цветы, наряды и игрушки, он часто уединялся в библиотеке, устроенной согласно его вкусам. Здесь он подготовил соглашение, по которому Испания уступила Франции Луизиану, которую потом, в свою очередь, уступили Соединенным Штатам; здесь к нему пришла идея конкордата с церковью, здесь он набросал план создания Почетного легиона, здесь, наконец… был подписал приказ о похищении и убийстве герцога Энгиенского, что кровавым пятном отметило зарю его царствования.