Продвинутый аккаунт
Шрифт:
И едва успел поймать её башку прежде, чем она об угол тумбочки звезданулась.
Блин, и то не так и это…
На экране появилась ещё одна недоведённая «П».
Пашка отпихнул отрубленную мамку на спину, потом затащил на кровать её ноги, потянул, почти выровняв, и даже прикрыл батиной стороной одеяла (вышло, что свою половину она придавила намертво).
Осмотрел результат. Ну вроде далеко от обморока.
Пашка оглянулся на коридор. В теле поселилась что-то зябкое.
Неужто перепрограммируется отец в нормального? В натуре? И можно его сделать таким же добряком, как у Толика, например?
Приложуха поддержала оробевшего Пашку запятой, словно подталкивала приступать к делу.
— Лена! — внезапно донеслось с кухни. — Лена!!! — Звук телека стал тише. — Каша горит, твою мать! Ты слышишь?!
Выйдя из оцепенения, Пашка заспешил на кухню. С порога поднял на батю, не потрудившегося оторвать зад и выключить огонь под начавшей вонять палёным кастрюлей, камеру телефона.
За сотню очков свёл энергию в ноль.
Отец обмяк, задев локтем чашку, и разлитая жижа побежала по обивке, а потом закапала на пол.
Пашка повернул выключатель конфорки, закрыл подгоревшую кашу вместо крышки разделочной доской, распахнул окно и, вырубив телек полностью, уселся перед отцом на табуретку, как в тот раз, когда желания ему программировал.
Сердце билось, как сумасшедшее. Во рту пересохло. Понял Пашка, что ему стрёмно заглядывать в отношение бати к себе, даже можно сказать, что вообще туда заглядывать не хочется. Только вслепую же ничего не изменишь.
Сначала он всё же вошёл в склонности. Посмотрел на страсть к алкогольным напиткам, в строке которой только пары делений до максимума не хватало. Занёс палец, даже свёл эту пагубную привычку до нуля, но десять тысяч баллов зажал и не оплатил изменения.
Вышел из меню и полез во «взаимоотношения» всё-таки. Нашёл там Соколова Павла Андреевича, 14.02.2002.
Зажмурился.
Сглотнул.
Игруха дала недоведённую «П».
Пашка разбил ей, положил телефон на стол и пошёл на балкон курить.
Внутри шевелилось что-то склизкое, неприятное. То ли страх, то ли вообще отвращение. И даже непонятно было к кому, как бы и не к себе.
Могло меню расставить все точки над «i». Наглядно показать то, что и так Пашка знал прекрасно. Только… видеть не хотел совершенно, как выяснилось.
Прикончив подряд три сигареты, он всё-таки вернулся на кухню.
Разлитый чай прекратил капать с уголка на пол. Пахло палёной гречкой. Глаза стали какие-то влажные, когда Пашка всё-таки взялся за смартфон и нажал на своё имя в батином меню взаимоотношений.
'Соколов Павел Андреевич, 14.02.2002:
Любовь к СПА: 21%
Привязанность к СПА: 37%
Дружеские чувства к СПА: 22%
Уважение к СПА: 1%
Восхищение СПА: 0%
Симпатия к СПА: 9%
Благодарность СПА: 0%
Доверие к СПА: 4%
Гордость за СПА: 11%
Любопытство к СПА: 0%
Тревога перед СПА: 0%
Гнев на СПА: 73%
Страх перед СПА: 0%
Отвращение от СПА: 0%
Стыд перед СПА: 0%; за СПА 72%
Вина перед СПА: 14%
Раздражение СПА: 88%
Ненависть к СПА: 0%
Сексуальное влечение к СПА: 0%
Безразличие к СПА: 43%
Обеспокоенность судьбой СПА: 77%'.
Пашка
часто заморгал, вперившись взглядов цифры. Они расплывались. А потом одна жгучая позорная слеза скатилась по щеке, и тут же вслед за медведем Пашка получил дракона.Глава 12
Разговор с отцом
Пашка несколько минут таращился, закусив губу, на показатели «уважения» и «стыда за», потом свирепо вытер щёку и правый глаз.
Приложуха дала дракона.
И вдруг, ничего не меняя в настройках отца, он вернул его энергию на максимум.
Родитель заворочался, поморщился, поводя затёкшей от неудобной позы шеей, потом заметил Пашку и нахмурился.
— Мать позови, спалила кашу, скажи, — проговорил он.
— Что же ты не звал мать, когда жарил мамку Лебедева? — просвистел Пашка с какой-то отчаянной, безумной решимостью.
— Что ты сказал, щенок?! — встрепенулся отец, и у него прямо-таки глаза на лоб полезли.
— Что слышал, то и сказал. В пятьдесят лет надо хозяйство в штанах держать, вот что. А не на страхолюдин залезать. Хоть бы уехал в другой район, блин! Эта мымра — мамка моего одноклассника!
— Ты отца учить вздумал?! Ты следить за мной посмел, ушлёпок недоделанный?!
Толкая стол так, что на пол полетела посуда, отец в ярости кинулся к Пашке, но прогруженные в тело рефлексы позволили не просто увернуться, но так схватить батю за руку и выкрутить её в сторону, что тот взвыл, почти полностью обездвиженный.
У Пашки внутри бушевало что-то первобытное. Сбились в кучу все обиды за шестнадцать лет. Образы взрывались отрывочными воспоминаниями: крики отца, нравоучения, провокации, его постоянные грубость и недовольство и эти бесконечные поучения, как должно быть! Поучения от кобеля и пьяницы, от опустившегося мудилы, который не добился в жизни ничего и отдувается на близких людях! Да чем он лучше подкаблучника историка?! Но даже тот вон скопил три с половиной ляма, а у этого зуб жене нет денег починить или сыну купить куртку, зато находятся бабки на веники любовнице!
И Пашка заговорил. Он выкрикивал обвинения рваными, бессвязными и путанными фразами, не давая отцу выбраться из захвата, выворачивая ему суставы по загруженной технике идеального владений айкидо. А потом заорал:
— Вали к своей Катьке, старый кобель! И чтобы духу твоего тут не было, понятно?! Чтобы близко не подходил к нам с матерью, потому что я тебя с лестницы спущу, в больнице отдыхать будешь, ясно тебе, мудила?!
Отец как-то сдулся. Он вырывался и пыжился, что-то вякал в ответ только в самом начале. А, как выпустил его младший сын, слова не сказал. Схватил куртку с вешалки и в ботинки влез, даже не зашнуровывая. И плечи сгорбил, словно стал ниже ростом.
Захлопнув дверь, Пашка сел на пол и привалился к ней спиной. У него было темно в глазах от бешеной ярости. Выплеснувшиеся откуда-то силы затухали, и приходило опустошение.
Всю свою жизнь он пресмыкался перед отцом и боялся его до дрожи в коленях. Привык бояться. А сейчас старик-батя показался жалким, слабым и смешным в своей беспомощности. Только радость быстро сменилась прострацией.
В спальне предков зазвонил мамкин телефон.
Жаловаться собрался? Ну-ну. Её с энергией на нуле и пушечный выстрел сейчас не разбудит.