Продвинутый аккаунт

— Ничего, — серьёзно сказал Лосев. А потом пояснил: — Видите ли, Павел, по моему разумению, управление, даже самое благое, оно непременно приведёт к лиху. Человек — ему трудно всё просчитать. Он в одном месте наладит — а в другом это приведёт к такой беде, что горше всякого ужасного жизненного поведения. Обратите внимание, Павел, как оно бывает у правителей всяких государственных. Даже и те, кто, вроде бы, старается быть народу опорой, они так и эдак для многих зло разное творят: то ли ущемляют, то ли наказывают, то ли недосмотрят. А бывает, и осознано. Да не всегда из жестокости, просто управление — стезя опасная, часто очень уж непредсказуемая. И оно не одних государственных управителей касается, а всякого руководства. Вот я, покуда на заводе работал, я бригадиром был. Всяко старался поступать по справедливости. Думаете, Павел, меня все любили? Куда там! Такое зло мне, порою, приписывали, что даже и спать после того выходило скверно. Одного перевёл на новую работу, потому как лучше она у него выходила, а он там покалечился так, что вовсе стал инвалидом, семья кормильца потеряла. Другой просил отпустить со смен внеурочно, по важной надобности, я отпустил — а он перепил зелья, и утоп вовсе в Суре. Третьему заработную плату поднял за умения и прилежание, он через то смог спустя год приобрести автомобиль, а после на нём сбил ребёнка. Я, знаете ли, Павел, даже и рад, что на улице нынче живу. Судьба сама управилась, как оградить меня от бед ненамеренных. Это, конечно, ребячество. Человеку надлежит в социуме жить и как-то во всём этом лавировать. Только очень уж оттого большая на нём ответственность. Вот самые боязливые в схимники и подаются. Я же — в лица без определённого места жительства, на новый манер, так сказать. А вы говорите — управлять другими. Увольте уж от такой ответственности…

Пашка хотел возразить, заспорить, сказать, что можно кому-то действительно помочь — даже необязательно себе. А потом вспомнил другую маму. Или того же Толика, которого мастерство в драках свело с сестрой гопника, ножом орудовать не чурающегося…

— И что же, любой поступок обязательно к херне какой-то приведёт? — уныло спросил Пашка.

— А того мы тоже не знаем, Павел, — совсем не обратил внимания на грубое высказывание Лосев. — Мы про судьбу очень мало осведомлены. Может, ребёнок тот, которого работник мой сбил, вырос бы и сделал бы что ужасное, может, тот, что утоп, на другой день сам бы за руль сел и кого на смерть сбил. Кто его ведает. Знаете, вот бывают поверья в народе про разные проклятые предметы или места, которые несчастья приносят якобы? Пытается так человек снять с себя ответственность за то, что не ладно для него управилось с ним или вокруг. Жизнь — она вопрос большой ответственности, Павел. И брать на себя ещё большую стоит только тем, кто готов последствия — всякие — принять и жить с ними дальше. Это вот как с генералами в боях. С одной стороны они землю свою защищают, а с другой — отправляют на смерть людей. Коли чует человек в себе волю с такой ношей тягаться, можно ему идти в генералы, а коли нет — ещё больше он там вреда принесёт, даже и своим. В жизни очень важно свои силы наперёд научиться оценивать, в особенности душевные. Простите, Павел, — прибавил вдруг Лосев, бросив взгляд на дом через дорогу, где в кафешке на дверь вывесили табличку «счастливые часы», — я одной даме обещался подсобить с переездом в послеобеденное время, мне отлучится надобно, чтобы договорённость нашу не нарушать и не подвести её. Нет у ней особо финансов грузчикам платить. Я вернусь сюда к вечеру, если вам на душе лежит поговорить ещё, буду рад.

Застывший Пашка проводил раскланявшегося Лосева (в натуре, поклонился ему дедушка, с лавки встав, плечами и головой) взглядом задумчивым и расфокусированным. В башке мысли творили какой-то беспредел.

А Пашка вдруг… Достал телефон и разблокировал экран.

Иконка «Дополненной реальности» была на главном, прямо под строчкой поиска в браузере.

Пашка поднёс к ней палец.

Всемогущество. Безнаказанность.

Всё там, ждёт… Ждёт своего избранного, единственного и неповторимого. Его, Пашку.

Убившего своего отца просто потому, что в какой-то момент всё застлал бешеный гнев.

Его, получившего за это значок достижения.

Пашка нажал на «Дополненную реальность». Но не привычным быстрым касанием. Он надавил на иконку и держал, пока не появилось окошко с тремя кнопками.

Выбрать. Убрать. Удалить.

Выбрать. Убрать. Удалить.

Выбрать. Убрать. Удалить.

Дрожащий палец завис над правым вариантом.

Перед глазами встали кровавые пятерни, так и не оттёршиеся от стенки коридорного шкафа, хотя мать пыталась драить их даже содой. Следы пальцев по-прежнему различались, когда утром Пашка уходил из дома.

Всё, что благодаря Павлу Андреевичу Соколову, осталось от его родного отца в этом мире.

Закусив до боли губу, Пашка кликнул по экрану. И в белом прямоугольнике внизу возник вопрос, определяющий всю его дальнейшую жизнь:

'Дополненная реальность

Удалить приложение?

Отмена — Ок'.

Глава 22 Слава

«Операция не может быть завершена, приложение открыто в другой программе» — сообщил телефон после нажатия на «ок», подтверждающего удаление.

Какого хрена?!

Пашка проклацал все окна — свёрнутой «Дополненной реальности» среди них не было. Попробовал ещё раз. Игра отказывалась удаляться!

Зараза!

Пришло пуш-уведомление с драконом.

Ах так?! Ну, значит, завтра Пашка просто не будет проплачивать тариф, вот что! Думают, самые умные?! Он вообще в игруху больше не зайдёт!

Домой младший Соколов поехал на такси, полный решимости отказаться от божественности. Лосев был прав.

Другая мама казалась какой-то бледной.

— Никто не знает, куда подевался Андрей, — сообщила она. — Я даже спросила у этой… у женщины, с которой он жил последнее время. И Лидии Викторовне в деревню звонила, подумала, может, к ней поехал. Нет. И Семён ничего не знает. И телефон всё ещё не в сети.

— Отцу не три годика, — сглотнул Пашка. — Где-то есть, это его выбор.

В кармане завибрировал телефон. Чёрт, как отключить эти пуши?!

— Мне кажется… у меня сложилось впечатление… что полиция в чём-то подозревает нас, — выговорила другая мама. — Андрей… был в порядке, когда уходил? Точно? Тут… действительно натекло так много крови…

— Он был цел. Ну, может, пара ссадин на лице. Я… защищался, — промямлил Пашка. — Он ушёл сам, мама.

Телефон в кармане вздрогнул.

— Но куда? Не могу понять. Не похоже на него вот так вот пропадать… Да и куда ему податься? Не понимаю. Не хочется этого говорить, но лучше бы ему объявиться… Кушать будешь? Ты где был? Неужели в школе?

Пашка замялся на секунду и кивнул:

— Лучше не пропускать в конце года.

Телефон завибрировал.

— Я горжусь тобой, Павел, — улыбнулась другая мама. — Через десять минут будет обед. И мне тоже пора возвращаться к работе. Странно, но даже синяка не осталось на лице. Такой удар, столько крови. Я думала, нос сломан. А погляди. Чудеса.

— Да, — потупился Пашка. — Повезло. Пойду переоденусь.

В комнате он смахнул три пуша с «G» и взялся за рамочку с картинкой «Дополненной реальности», которая лежала оборотом вверх на тумбочке. А потом вышел в коридор, влез в резиновые шлёпки, открыл дверь и запулил картинку в мусоропроводную трубу.

— Сын, — встретила на пороге другая мама. — Если ты начал курить, не нужно от меня прятаться. Ты можешь делать свои дела на балконе, а не бегать по подъезду. Там, тем более, соседи ругаются. Ты уже достаточно взрослый, чтобы принимать такие решения.

Пашка открыл и закрыл рот. Хотел привычно соврать, но вдруг сказал просто:

— Спасибо, мама.

— Пойдём обедать. Гречка сварилась.

После еды Пашка как-то нежданно уснул часов на пять кряду. Сказались все треволнения и бессонная ночь.

Вечером пришли деньги от Весёлой фермы и пуши с наградами, но платежа было только два — урезанный васинский и ещё один. Значит, очередной долбодятел сам отвалился. Ну и хорошо. За неделю, наверное, вырубится эта схема, а может, и сама собой завтра днём, когда не пройдёт оплата тарифа.

Деньги Пашка решил с карты снять и положить в коробку из-под фена. И ещё он решил завтра же пойти и устроиться на работу курьером тоже. Не туда только, где остался как минимум один школьный урод, но в какое-то другое кафе. Вот прямо с утра. Пора того. Брать на себя ответственность за другую маму. Раз эти смогли и раз их взяли, то и Пашку, надо думать, возьмут без проблем. И так-то неплохой доход, если вернуться к прежней бережливости. На Пионову хватит. И на то, чтобы у другой мамы деньги не брать. А может, даже и давать ей иногда на хозяйство.