Проект «венера»

— Вы что?! Пили?!! — с резким осуждением спросил Гонт у Алексея. На что Алексей удивлённо переглянулся с крайне изумлённым техником. Через секунду они на пару чуть ли не покатились со смеху.

— Или у вас это здесь принято так среди пилотов? Эйфоретики перед полётом принимать.

На это техник и пилот ещё больше расхохотались.

— Не вижу ничего смешного! — рявкнул Гонт. — Пьяный пилот — залог катастрофы!

Сквозь смех техник указал пальцем на Алексея, и те вдвоём совсем покатились.

— Где ты, Лёха, такого юмориста нарыл?! — чуть не плача от смеха, спросил техник, сложившись пополам.

— Нигде! Сам пришёл! — повизгивая со смеху, ответил Алексей.

— Фсё, Лёха! Новый анекдот! Про тебя! — категорически заявил техник.

— Да уж! С таким ходячим анекдотом…

— Да ты сам ходячий анекдот! Одна только та история с курями… — напомнил техник, и оба снова расхохотались. Гонт всё это время мрачно ждал, когда те угомонятся. Когда же просмеялись, техник, видя полную неосведомлённость журналиста, сжалился над ним и пояснил.

— Лёха — он пилот. А харя у него довольная такая потому, что он летать любит.

— Сколько ты тут уже сидишь? — справился техник у Алексея.

— Долго! — тут же скроив траурную физиономию, ответствовал тот.

— Вот! — удовлетворённо заявил техник, как будто теорему доказал.

— Но у него вид, как будто он виски нажрался в баре! — резко сказал Гонт.

— Ты где-нибудь на Поселении бар видел? — насмешливо спросил Алексей.

— Нет! Только кафе.

— А ведь искал! — лукаво переглянулся Алексей с техником и тот в ответ оскалился в улыбке, чуть не заржав.

— А не нашёл потому, что у нас любые наркотические вещества под строгим запретом. Только для медицинских целей. И то, для обезболивания.

— Но ведь алкоголь не наркотик! — возмутился Гонт.

— Это ВЫ там, на Земле, так «решили». А чисто по медицине — вполне себе нормальный наркотик. Средней тяжести. — Ответил техник.

— К тому же, если бы я нажрался, как вы, на Земле любите надираться, то меня бы корабль не принял! — уже серьёзно заметил Алексей.

— Это как?! — не понял Гонт.

— Просто! Автомат, при подключении импланта к системам управления, в первую очередь справляется о физическом и психическом состоянии пилота. Если они не соответствуют нормам — он просто не подключит и всё!

— Буду надеяться, что так и есть! — заявил Гонт и с видом приговорённого к казни повернулся к грузовым лифтам.

— Па-адажди! — сказал Алексей, принимая от техника электронный планшет для подписи.

— А это что? — тут же заинтересовался журналист, видя, что пилот чего-то читает и подписывает.

— Грузовая декларация и отчёт Дока о проведённой заправке, профилактике.

— А! — тут же поскучнел Гонт, а Алексей, закончив подписывать «бумаги», пристегнул стило к планшету и отдал его технику.

Они обменялись рукопожатием, и техник широким жестом пригласил обоих пройти в лифт. При этом Алексей быстро вернул себе потерянное было блаженное выражение лица.

Лифт быстро вознёс их в зону полной невесомости, причём Гонт умудрился в самом конце отцепиться от поручней и весьма прилично приложиться макушкой к потолку лифта, когда он затормозил. Алексей с техником переглянулись, хмыкнули и вышли первыми. Впрочем, в невесомости слово «вышли» не совсем корректно. Они просто дружно оттолкнулись ногами от стены лифта и вылетели вон. Когда же разобравшийся со своими шишками и поклажей Гонт выбрался за ними следом, то обнаружил их уцепившимися за поручень возле большого окна, выходящего в безвоздушное пространство Дока и активно обменивающимися мнениями.

— Вона, видал? Какой транспорт вчерась прибыл, — спросил техник, указывая куда-то вглубь Дока.

Алексей повернулся и посмотрел в том направлении. Там, на причальных стапелях висел громадный автоматический транспорт, блестя шарами топливных ёмкостей, двигателями и ещё б'oльшими контейнерами, прицепленными к его центральной ферменной конструкции.

— Что в контейнерах? — тут же заинтересовался Алексей.

— Жидкий азот с Венеры. Уже сегодня планируют заливать в основной объём.

— Что, прямо так и будут заливать? — удивился Алексей.

— Да не! Ты что! Его пропустят под лампами освещения, так что на выходе будет уже чисто газ.

— А сухой лёд?

— Сухой лёд тоже на подходе. Сегодня ожидаем ещё один такой с азотом, а к утру уже транспорт с углекислотой.

— Здорово! — проявил энтузиазм Алексей.

— Так что, когда в следующий раз прилетишь, у нас будет где погулять! — гордо заявил техник.

— Разве так быстро кислород выработается?

— Кислород не выработается, а с маской погулять можно будет.

— Как на Марсе…

— Типа того… Ну ладно! Не буду вас задерживать… Счастливого полёта! — отсалютовал техник, заметив, что Гонт уже добрался до шлюза, закрывающего причальную трубу.

Убедившись, что единственный пассажир надёжно пристёгнут к своему креслу, Алексей быстро проследовал в пилотскую.

Пролетел короткий коридор, ведущий к головному отсеку, кувыркнулся по привычке и спиной впечатался в пилотское кресло. Уже в следующую секунду он был пристёгнут, а электронный мозг корабля приступил к подсоединению импланта.

Кресло развернулось на сто восемьдесят градусов, а дверь за спиной плотно закрылась.

Как всегда это бывает, когда резко соединяешься с электронным разумом корабля, на некоторое время обуревает настоящая эйфория. Через некоторое время она проходит, но всё равно остаётся восторг от полного соединения и с машиной и с космосом.

Машина ведь может видеть своими сенсорами в гораздо более широком диапазоне длин волн. Пилот получает всё это в полном размере.

Когда он в следующие секунды открыл глаза, то перед его взором была не рубка управления, а сам Док с длинной катапультой, в конце которой зияло открытое окно, полное звёзд. Где-то справа в этом окне маячил краешек медленно поворачивающегося в своём бесконечном кручении жилого блока «Звёздочки».