Профессор магии на полставки. Том 2
Шрифт:
— Она в первую очередь думает о себе. Ей плевать на мои чувства, это я могу сказать, даже не встретившись с этой незнакомкой лично, — ответил я, бродя по пустому коридору. — Тем более кто в здравом уме будет преследовать почтальона, чтобы убедиться в доставке писем? Да ещё и в таких количествах?
— Так ты тоже эгоист, какая разница? — непонимающе качнул головой Ворон. — Даже те, кто жертвует чем-то для других, в первую очередь делают это для себя. Такой себе аргумент. Да и у всех есть свои причуды в голове. Что теперь, каждому отказывать? С таким подходом человечество давно бы вымерло, не находишь?
— Следить за человеком
— Злой ты, — проворчал фамильяр.
— Был бы злым, пустил бы тебя на суп, — сказал я, и дальше направился на встречу с графом. — А ведь с учётом того, что ты всё равно восстановишься, это мог бы быть бесконечный суп…
— Я и до турнира знал, что вы настоящий монстр, Алексей Дмитриевич, — сказал Дмитрий Александрович, держа руки на коленях и тяжело дыша. — Но даже не подозревал, что вы в нашу первую встречу сдерживались.
— Вас я тоже недооценил, — усмехнулся я в ответ, залечивая порезы на теле. — Даже среди Искателей мало кто вам составит конкуренцию.
Наш тренировочный спарринг прошёл, можно сказать, насыщенно. Первые двадцать минут мы обменивались, можно сказать, примерочными и образцовыми ударами, тренируя рефлексы и реакцию — всё как по учебникам, после чего перешли к серьёзной магии.
И вот тут Оболенский показал, что в чистой скорости превосходит меня, если только я не собирался использовать максимум своих сил. Но для тренировочного боя это было бы перебором.
Теневые щупальца ещё поспевали за ним, отбивая стремительные выпады, но вот про контрудар речи не шло. Даже когда я использовал живые тени, чтобы его окружить, и в довесок атаковал магией по области, то не мог его задеть.
Как же я тогда победил? Хитростью. Дождался, когда он сблизится со мной, позволил себя слегка ранить рапирой, использовал вспышку света одновременно с магией звука, после чего врезал со всей силы коленом ему в живот, выбив из него весь дух. Тут даже барьер не помог.
— Если вы стали таким сильным из-за охоты на монстров, то я, похоже, знаю, куда мне стоит податься после Академии, — усмехнулся граф, полностью придя в себя.
— Всё несколько сложнее, — расплывчато ответил я, и закончив с лечением, обратился к графу. — Вы про петицию уже слышали?
— Само собой, — коротко кивнул мужчина. — Должен признать, что я ошибся в сделанных выводах. Яковлев решил действовать агрессивнее. Теперь даже те профессора, которые старались придерживаться нейтралитета, вынуждены занять чью-то сторону. Конфликт между ректором и заместителем становится всё ярче, и такой расклад дел мне нравится всё меньше.
— Помнится, вы же сами говорили, что находитесь на стороне реформаторов. Что изменилось? — с интересом спросил я. Он и в прошлый раз меня этим озадачил, но тогда у меня голова была занята совсем другими вещами.
— Как ни посмотри, Аристарх Евгеньевич слишком по-варварски меняет систему, — не стесняясь в выражениях, сказал граф. — К моим доводам он не прислушался. Взять в пример хоть те же так называемые чистки. Ректор хочет, чтобы в Академии в первую очередь приходили за знаниями, а не ради знакомств и дружбы.
— Его понять можно. В Академии должны обучаться магии, а знакомиться
и обрастать связями можно на балах, благотворительных вечерах и подобных мероприятиях, — сложил я руки на груди и покачал головой. — Иначе Академию будут воспринимать не как учебное заведение.— Я с этим и не спорю, — угрюмо посмотрел на меня мужчина, словно я точь-в-точь повторил слова ректора. — Проблема в том, как он это делает. Одно дело, когда такие методы обучения вводятся потихоньку. Сначала изменить принятую большинством программу обучения, через полгода-год поднять проходной балл. И то — сделать это не со всеми группами, а с одной-двумя отдельными, чтобы свериться с результатами, чтобы студенты хотя бы успели свыкнуться с реалиями. А по итогу получается, что их поставили перед фактом, и плевать на уплаченные деньги вместе с потраченным временем. Ясное дело, что будут недовольства.
— Вот оно что, — задумчиво сказал я, положив большой и указательный пальцы на подбородок.
Я не сильно задумывался над тем, что Ланцов по факту проводил эксперимент с тринадцатой группой. Никакого плана обучения он мне не давал, целей тоже никаких не ставил. Про экзамены он даже не заикнулся.
Другими словами, ректор дал мне полную свободу действий. Что хочешь со студентами делай, главное, чтобы они стали сильными магами. В итоге моя группа подтвердила, и он показал тому же принцу, что схема рабочая, и что Академию нужно менять в эту сторону.
Правда нарочито умолчал, что вся тринадцатая группа состоит сплошь из одарённых магов, и что преподаватель их ни капли не жалеет. Станут ли так себя вести другие профессора, зная, что они могут испортить отношения со множеством родов? Очень и очень вряд ли.
Тем более непонятно, что за интригу крутит ректор. Вряд ли она направлена только против Яковлева и его сторонников, раз в деле замешан сам принц. Оболенский точно не просто так его упомянул в нашем прошлом разговоре.
Что ж, значит они не оставляют мне выбора. Не люблю я заключать союзы, но плясать под чужую дудку мне не нравится ещё больше. Если уж и играть по правилам, то только по своим.
— Значит, Дмитрий Александрович, вы сейчас придерживаетесь нейтралитета, как и я? — решив не ходить вокруг да около, прямо задал я вопрос.
— Это… — на секунду растерялся он от такой прямолинейности. Причём мужчина явно почувствовал подвох, но не мог понять откуда — Не думаю, что смогу остаться в стороне. Если придётся выбирать между Лаврентием Матвеевичем и Аристархом Евгеньевичем, я выберу последнего.
— Тогда как насчёт встать на мою сторону?
Я планировал ещё встретиться с Голицыной и Зориной для личного разговора, однако сегодня они обе покинули Академию по личным делам. Так что разговор пришлось отложить на другой раз.
— Тебе графа этого-то не жалко было? — спросил Ворон, летая вокруг меня, пока я неспешно возвращался домой.
— А чего его жалеть, я не пойму? — поднял я голову вверх, смотря на фамильяра. Что-то он сегодня странно себя ведёт, болтливый какой-то.
— Ты до этого всем видом ему показывал, что не в восторге от идеи союза. А тут вы с ним знакомы чуть больше месяца, и вдруг предложение выступить против Яковлева с Ланцовым, — весело прокаркал Ворон, словно наслаждался увиденным. — Как минимум от того, кого с этой Академией практически ничего не связывает, слышать подобное странно.