Профиль мозга

Они обнялись, и Дениса захлестнуло невероятное ощущение: он словно раздвигался сразу во всех направлениях, оставаясь в то же самое время целостным, но целостность эта была совсем другой, чем в реальности. Казалось, он стал таким огромным, что обнимает Вселенную.

– Как ты меня нашёл?
– Илья отстранился и захватывавшее дух ощущение исчезло.

– Отец разработал целую систему. Мы лежим с тобой в лаборатории, а он опоил нас наркотой и волны наши мозговые модулирует.

– Зачем?

– Как зачем? Ты же в коме, я пришёл тебя вытащить.
– Денис потянулся к Илье, чтобы взять за руку, но промахнулся, схватив пустоту.

Пустоту ли? На миг Денис вроде бы снова испытал небывалый охват Вселенной, но чувство так быстро исчезло, что, возможно, ему просто показалось...

Так или иначе, но ни Ильи, ни его комнаты больше не было, Денис снова оказался в океане, краем глаза уловив исчезавший в тёмных водах серебристый след. Нырнув, Денис успел заметить уходившую в глубину тень. Он кинулся вслед, но тень двигалась так стремительно, что вскоре пропала из вида. И в тот же миг вода вдруг сделалась неподатливой, не давая Денису продвинуться вперёд, а потом вдруг стала сжимать его, давить, перекручивать...

– Ох!
– Денис почувствовал, как его затылок стукнулся обо что-то твёрдое, и открыл глаза.

Отец сидел на нём верхом, конструкция, раньше охватывавшая голову Дениса, сейчас была отодвинута.

– Что случилось?

– Это ты мне скажи!
– Аркулов слез с сына.
– Всё шло по плану: ты явно засёк Илью, синхронизировался с ним, я запустил модуляцию, как вдруг синхронизация развалилась, и ты забился в таких сильных судорогах, что чуть аппаратуру не размолотил.
– Ты с парнем-то контактировал?

– Контактировал, - Денис сел на кресле. Голова снова показалась наполненным гелием шаром, и Денис рефлекторно прижал ладонью темя, словно боялся, что она опять оторвётся, улетит и лопнет в воздухе.

– Ну и?

– Ну и я сказал ему, что пришёл помочь, хотел взять за руку, а он... он просто исчез.

Часть 2. Разбег потоков, или "Нельзя заткнуть фонтан!"

Глава 1

– Ты псих, - выслушав предложение Трухакова, покачал головой Валента.
– И работа, что ты мне предлагаешь, тоже для психов.

– Псих - понятие многовариантное, и в таких вот случаях, как этот, я воспринимаю твой эпитет как комплимент, отражающий широту и неординарность моей научной мысли, а также оригинальность подхода.

– Ты хочешь уничтожить ни в чём не повинных людей - в этом, что ли, оригинальность подхода? Борьба со злом с помощью ещё большего зла?!

– Ничего не большего! Это единовременная необходимая жертва, которая обеспечит полное отсутствие зла в будущем на неограниченный срок.

– Ничто не может гарантировать полное отсутствие зла в будущем, тем более на неограниченный срок!

– Пустая болтовня! Если так рассуждать, то можно вообще ничего не делать! А я делаю! Я должен доказать порочность и опасность генной оптимизации, и я докажу!

– Но почему ты зациклился именно на генопте?! Ведь в твоём случае виновата не она, а то, что твои родители не озаботились отработать все противопоказания! Сам сказал: твой мозг разрушает тело из-за конфликта генопты с цепким профилем мозга, так почему бы не попытаться изменить...

Слова Валенты заглушил взрыв хохота Трухакова.

– ...Что смешного?
– удивился Боря, щёки его огнём пылали от злости на такое пренебрежение собеседника.

– Смешно, что ты предполагаешь, будто я не додумался до идеи, которая первой пришла бы в голову даже дураку, - все ещё покряхтывая от приступа хохота, ответил Трухаков.

– Ну, так и что же?
– нетерпеливо спросил Валента.

– Да то! Ты помнишь, как я учился в детдоме?

– Как одержимый, - ответил Боря.
– Целыми днями и даже ночами, по-моему. Ты же экстерном школьный курс закончил.

– Именно! Я учился, потому что хотел понять, что такое профиль мозга, и выяснить природу его конфликта с геноптой, а все ответы лежали на стыке разных наук: биология, физика, химия, математика, антропология, философия, медицина - я должен был знать всё! Ради этого я, отбросив все другие занятия, только и делал, что корпел над учебниками и жрал обезболивающее, чтоб голова не взорвалась... В пятнадцать я уже поступил в университет, а закончил его в восемнадцать, сразу защитив кандидатскую. И всё это заметь, с похеренной геноптой! Так нужна ли она на самом деле? Или её значение преувеличивают, чтобы драть с родителей запредельные суммы? В двадцать я стал доктором наук благодаря не генопте, а предельной мотивации - потому что время поджимало, уже начинался процесс распада, и я должен был придумать, как остаться живым и желательно более-менее здоровым. Именно тогда, кстати, я запатентовал первые свои разработки: несколько качественно новых регенерационных препаратов и компенсирующих киберимплантов, в общем, не в этом суть, это всё равно были только временные меры, помогавшие мне чуть дольше протянуть на этом свете, но никак не решавшие основную задачу, которую, я, конечно же, мечтал расколоть в первую очередь! Неужели ты думаешь, я этого не хотел? Не хотел изменить свой профиль мозга?! Ведь это одним махом устраняло все мои проблемы!

– Но тогда почему...

– Да! я хотел!
– словно не слыша реплики собеседника, продолжил Трухаков, и Боря понял, что Игорю просто надо выговориться. Слишком долго держал он всё это в себе, слишком долго был один, ни с кем не советовался, никому не жаловался, один перед лицом неумолимо надвигавшейся смерти...
– Я очень хотел! Я посвятил этому пятнадцать лет жизни!.. Изучать профиль мозга на себе, особенно, когда он в конфликте с геноптой, сам понимаешь, было крайне затруднительно, поэтому, когда у меня, вместе с учёными званиями и патентами, появились деньги и работа в Клинике, я смог привлечь к своим исследованиям столько людей, сколько мне было надо, чтобы разобраться в сути профиля и в его проявлениях. Я изучал работу мозга в разных состояниях сознания - во время бодрствования, сна, медитации, инсайтов и прочего. В то время меня самого постоянно мучили жуткие кошмары, и я придумал ряд воздействий, которые глушили часть аспектов моего профиля и тем уменьшали количество и продолжительность плохих снов. Это опять-таки давало мне только небольшое облегчение, но на людей с нормальным мозговым профилем набор подобных воздействий - я назвал его матрицей нормального сна - действовал куда как лучше, чем на меня. Стоило мне чуть усовершенствовать и унифицировать эту матрицу, как она стала прекрасно помогать обычным людям, страдающим частыми кошмарами, и вернула им нормальный крепкий сон.

Я запатентовал матрицу и успешно применяю её в своей Клинике здорового сна до сих пор.

А потом, когда на её основе я изобрёл активные сны, у меня вообще исчезли все проблемы с финансами! Одни только транспортники, постоянно использующие эту мою разработку при гиперпереходах, платят мне столько, что можно больше никогда не думать о деньгах. Видишь, Боря, сколько полезного сделал я для людей?
– вопросил Трухаков, и сразу, не дожидаясь ответа, продолжил: - Только мою-то проблему это совсем не решало! Больше того: чем дольше я занимался изучением профиля мозга, чем глубже проникал в его суть, тем острее проступало знание, верить в которое я поначалу просто отказывался...

Он умолк, и, невзирая на камеру вместо правого глаза, слепой взгляд левого и мешавшие мимике заплатки, было видно, как лицо его исказилось от неподдельного, глубокого и горького страдания.

– Неужели...
– начал было Валента.

– Нельзя заткнуть фонтан, Боря!!
– вдруг заорал Трухаков, наклонившись через стол к самому лицу Валенты, отчего тот в страхе отпрянул назад. Страдание исчезло с лица Игоря, сменившись безумной яростью.
– Нельзя заткнуть фонтан! Можно только расковырять его ещё сильнее!! Ты понял?!
– Трухаков откинулся обратно на спинку своего стула и, оценив перепуганный вид собеседника, расхохотался, а, отсмеявшись, переспросил: - Понял или нет?