Профиль мозга

– ...Т-ты хочешь сказать...
– обалдевший от такого неожиданного и бурного натиска Валента с трудом заставил себя соображать, - что "расковырянный фонтан" - это твой профиль мозга? Цепкий мозговой профиль?

– Понравилась метафора?
– довольно улыбнулся Игорь.

– То есть цепкий профиль нельзя превратить в нормальный, но можно из нормального сделать цепкий? Не удалить вредный для геноптика эффект, а, напротив, навязать его?

– Точно! Ты, Боря, молодец - родители твои явно не зря на генопту потратились.

– Но ведь тебе это никак не поможет! Зачем?

– Борьба со злом, Боря, ты что, забыл? Тормозишь, брат!

– Борьба... нет, подожди, я всё же хочу понять... Почему?.. Ну, в смысле... как вообще тебе это в голову пришло?

– А девка одна подсказала!

– Девка?!

– Ага, в баре. Я когда понял, а вернее, вынужден был признать давно уже выпирающее изо всех щелей знание, что онормалить цепкий мозговой профиль не получится, то пошёл в бар, чтобы нажраться. Загасить котёл и не думать, что результат пятнадцати лет работы можно отправлять в утилизатор, потому что больше он ни на что не годится. Мне тогда уже стукнул тридцатник, в запасе осталось всего несколько лет жизни, причём неполноценной. Жалкое существование за счёт бесконечных операций и постепенного превращения в киборга, пока не свихнусь окончательно и мой мозг не сожрёт сам себя - это трудно было принять, хотелось не просто нажраться, а даже, если выйдет, вообще напиться до смерти, чтобы уже больше не иметь никаких проблем.

– Боже...
– Боря покачал головой.

– Да нет никакого Боже!
– злобно процедил Трухаков.
– Всегда самому всё делать приходится.

– И что же ты сделал? Напился?

– Ещё как! До скотского состояния. Ничего уже, кажется, не соображал, а рядом эта девка сидела. Разговоры со мной всё заводила разные, а я ей выпивку покупал - вроде не так скучно, как в одну харю наливаться. Слово за слово, ну, я ей по пьянке всё и выложил про свой особый профиль мозга, перешедший мне от деда, который на этом деньги зарабатывал, а я вот, видишь, подыхаю. Про мои исследования, она, по-моему, ни слова не поняла, про "подыхаю" ей тоже не интересно было, а вот про деньги любопытно, и я рассказал ей, что дед мой ясновидящим был, люди к нему на приём ходили, платили за предсказания и всё такое. Она очень впечатлилась: "Ах, как здорово! Как бы я тоже хотела! Вот мне бы эту... ну, фигню мозговую, как ты там её по науке называл?" - "Цепкий профиль?" - "Во-во! Да! Это ведь от него ясновидящими становятся? Ах, если бы мне такой заполучить! Я б не отказалась..." И вот тут-то меня и накрыло. Только тогда я этого не понял, просто заглотнул очередную порцию и упал головой на стойку. Не помню, что потом было. Как до дома добирался? На такси, наверное, может, девка эта помогла, не знаю... Но очнулся я уже дома - лежал на полу одетым. А в голове-то эта идея сидела.

– Расковырять всем фонтан, - мрачно констатировал Боря.
– Я понял. Если нельзя вылечиться самому, то почему бы не наказать всех остальных? Пусть все геноптики переживут то, что пережил ты - вывести им громкость на максимум и пусть, на хрен, оглохнут!

– Прекрасная метафора, Боря!

– Господи, Игорь, ну ты же талантливый врач, ты же должен спасать людей, а не убивать их!
– Боря схватился за голову, словно только сейчас понял, насколько всё плохо.
– Как же ты можешь вот так...

– Могу. И сделаю, - с ледяным спокойствием ответил Трухаков, и в голосе его была такая стальная жёсткость, которая звучала страшнее любой ярости, - с тобой, Боря, или без тебя. За те деньги, которые я готов перевести Гале за операцию, многие талантливые программисты согласятся разработать то, о чём я прошу. Особенно геноптики, потому что это даст им шанс создать лично для себя антидот и избежать участи остальных оптимизированных. Но тогда... тогда, дорогой мой Боря, никто и ничто тебя уже не защитит. Ты погибнешь вместе со всеми. А главное, дочь твоя останется без операции.

Он достал из кармана юнифон Валенты и отдал его хозяину.

– Вот здесь текст твоего признания, в чём и как ты участвуешь, - Трухаков перебросил Боре ссылку.
– На случай, если тебе вдруг вздумается меня кинуть, пойти в полицию или рассказать кому-нибудь лишнее. Заходи со своего юнифона, подписывай, и я сразу переведу деньги.

– Я могу подумать?
– прочитав текст признания, спросил Боря.

– Только одну минуту, - Игорь открыл виртэк, где продолжал висеть подготовленный, но ещё не отправленный денежный перевод, а под ним две виртуальные кнопки "Вперёд!" и "Отменить".

Трухаков коснулся висящего над переводом значка, и он превратился в часы, демонстрируя обратный отсчёт. Шестьдесят секунд, пятьдесят девять...

– А ты подготовился, - выдохнул Боря. Лицо его так побледнело, что веснушки стали серыми.
– Но я...

– Время!
– оборвал его Трухаков.

Медленно тикали секунды в тишине, царившей над спрятанным за силовой шторой столиком. Двадцать девять, двадцать восемь...

Валента сломался на двадцать второй.

– Да!
– выкрикнул он, подписав текст признания.
– Переводи деньги, чёрт бы тебя побрал!

– Это правильное решение, - одобрил его выбор Игорь и нажал "Вперёд!".

– А если бы я отказался?
– надевая браслет, спросил Валента.
– Если бы не подписал? Пошёл бы в полицию?

– Тебе бы не поверили, ведь я - известный, заслуженный врач, всю жизнь помогающий людям.

– Ты в этом уверен?

– Ладно, - Трухаков вдруг широко улыбнулся, и Боря вздрогнул - зрелище растянувшихся, прорезанных чёрной щелью рта кожаных заплаток было не из приятных.
– Раз уж мы теперь работаем вместе, открою тебе секрет, так и быть.

– Какой ещё секрет?
– насторожился Боря.

– Такой, что никуда б ты не пошёл! Вместе со ссылкой я перебросил тебе в юнифон приложение для запуска кодированного актиматрицей воздействия. Если бы ты не подписал признание, то кнопка "выйти" активировала это приложение, и с тобой стало бы ровно то же, что с танцором Прутиковым. Я показывал тебе запись беседы с его соседом, помнишь, что он про танцора рассказывал?

– ...Что?
– Боря смотрел на Трухакова во все глаза, так, словно впервые его увидел.

– Гарантии, мой друг, просто гарантии, - успокоил его Игорь.
– Как говорится: ничего личного. И вообще... знаешь, что бы ты там сейчас ни думал, дочке твоей я помог с удовольствием. Ехал бы уже к ней в больницу, пообщался, пока к операции не начали готовить. А как съездишь, так сразу к нашей работе и приступай.

* * *

– Это девочки!

– Ну да, а ты разве не знал?
– удивился Аркулов.

– Знал, но, пока маленькие были, как-то не задумывался, не видно было...
– Денис умолк, заворожено наблюдая через заградительную сетку, как три, похожие друг на друга, девочки, лет восьми на вид, стучат теннисными мячиками в стену.

Удар, и девочка перемещается, уступая место другой, которая ловит отскочивший от стены мячик, пока первая уже отбивает тот, что брошен второй, в свою очередь перешедшей на место третьей. Все происходит быстро, очень быстро, потому что в стену они, похоже, лупят просто с сумасшедшей силой.

– Что не видно было?
– спросил Аркулов.

– Что они... Ух ты!
– перебил Денис сам себя, прокомментировав неожиданное изменение схемы перемещений, такое ловкое, что даже ритм бьющихся в стену мячиков не нарушился.
– Они так похожи на Майю!