Проигрыш — дело техники

— Сеньор что-то ищет?

— Да, туалет.

Мужчина отворил дверь и жестом пригласил выйти во двор.

— Вон там, напротив.

— Спасибо!

Силанпа принялся высматривать женщину с внешностью, совпадающей с описанием Абучихи: белокурая, с серыми глазами. Возможно, состоит в здешней администрации.

Кика потела в турецкой парной, болтала с пожилым сеньором и, судя по всему, наслаждалась жизнью.

— Вот, познакомьтесь, дон Альберто!

— Очень приятно, — буркнул Силанпа.

— Радостно лицезреть поклонников натуризма среди молодежи! Это как… возрождение жизни, сказал бы Данте!

— А вы давно увлекаетесь натуризмом?

— С шестнадцати лет, представьте себе! В те времена нас называли дегенератами, у которых только и на уме, что выставлять напоказ свой срам! Лицемеры! Как будто половые органы — единственный атрибут наготы! Потом мы создали этот клуб, основали ассоциацию, хотя, поверьте, мы можем чувствовать себя в безопасности лишь благодаря жестким мерам предосторожности.

— А в каком году построили этот клуб?

— В семьдесят первом — даже не верится, сколько времени прошло!

Силанпа продолжал посматривать в окно, как вдруг отворилась дверь в один из смежных залов, и в парную вошла женщина с яркой внешностью, подходящей под описание Абучихи. Внимание Силанпы привлекли глубоко посаженные глаза, складки кожи на шее и усыпанные веснушками руки.

При виде Кики незнакомка удивленно подняла брови.

— О, Сусан, идите-ка сюда, я вас познакомлю! У нас новенькие, — оживился старик.

Женщина села на деревянную скамейку, положив ногу на ногу, бросила неприязненный взгляд на точеную фигурку Кики, стрельнула глазами в Силанпу, после чего у нее на лице, будто на проявленной фотографии, нарисовалась улыбка.

— Очень приятно, добро пожаловать!

— Я как раз говорил им, как важно для нас, чтобы в наши ряды вливалась молодежь!

— Конечно, конечно!

— А вы тоже с детства увлекаетесь натуризмом? — поинтересовался Силанпа.

— Да, — ответила та несколько рассеянно. — Простите, пожалуйста! Альберто, я за тобой. Ты не мог бы зайти со мной в офис на минутку?

— Конечно, пошли!

— Мы еще увидимся, сеньоры, желаю приятно провести время! — Сусан обратила на них ледяные глаза.

Силанпа проводил обоих взглядом до двери и посмотрел на часы — было четыре пополудни. Что ж, в баню уже сходил не зря, теперь можно еще и попариться!

15

— Турецкие бани «Земной рай»… — Сотрудник регистрационной палаты записал название огрызком карандаша и, не теряя времени, исчез среди картотечных шкафов.

— Спасибо, Бакетика! Дело неотложное, сами понимаете!

Уродство Бакетики обусловливали два физических недостатка: парализованная рука, которую он имел обыкновение прятать в рукаве, и заячья губа, едва прикрытая жиденькими усиками. В его обязанности входило торчать в регистрационной палате по субботам, дышать бумажной пылью, убивать время за решением кроссвордов и наслаждаться независимостью и бездельем на собственном рабочем месте, где перед этим оттрубил всю неделю. Однажды Бакетика признался Силанпе, что ему становилось страшно при одной мысли о перспективе провести целый день в снимаемой им в Фонтибоне комнатенке с отдельным входом, куда он наведывался только переночевать и предпочтительно в пьяном виде. Поэтому до шести вечера Бакетика копался в регистрационных книгах, а позже, если было настроение, шел в «Копелию» смотреть фильм с легким порно. Силанпа давно знал этого несчастного, подкупал его маленькими взятками и выслушивал жалобы и исповеди.

— Вот страница из регистрационного журнала. Владелец фирмы не указан, а администратор есть — Альберто Коссио, номер карточки такой-то. Годится?

— Да. Можно я сделаю копию?

Силанпа взял лист бумаги и прочитан дату записи: 10 августа.

— Бакетика, запись совсем свежая, прошло всего два месяца!

— Да, судя по дате.

— Но этот клуб существует больше двадцати лет! Как так могло получиться?

— Не знаю, перерегистрация производится при смене владельца, но здесь отсутствует хронология передачи собственности. Может быть, потому, что она в каталоге сделок дарения? Погодите, я сейчас поищу.

Свет предзакатного солнца проникал сквозь жалюзи огромных окон тонкими полосками, в которых плясали пылинки. Нескладная фигура Бакетики перемещалась между штабелей бумажных кип, перевязанных бечевкой и пронумерованных карандашом.

— Ага, вот она! Это дарственная, видите? И хронология тоже здесь.

— А чья дарственная?

— Касиодоро Перейры Антунеса в пользу Элиодоро Тифлиса. Смотрите, сделана совсем недавно, два месяца назад.

Силанпа переписал обе даты и поспешно покинул регистрационную палату. На улице темнело. Кика сидела в «рено» с недовольным видом.

— Нехорошо столько времени заставлять себя ждать. Быстро отвезите меня в «Лолиту», я уже опаздываю!

Приехав на место, они распрощались поспешным поцелуем. Когда Кика поднималась по широкой лестнице, ведущей в бар, у Силанпы что-то тоскливо сжалось в животе, а потом на него нахлынула злость при виде того, как глухонемой на входе поприветствовал ее шлепком по ягодицам.

Дома на автоответчике его ожидало несколько сообщений. Над кнопкой воспроизведения мигал красный огонек. Силанпа посмотрел на него и обернулся к муньеке:

— Звонила? Ставлю новую шляпу, что звонила!

— Он нажал кнопку, услышал сперва собственный голос, произносящий фразу автоответчика (прозванную Гусманом «перейдем к сути»), а затем: «Силанпа. Это Моника. Да будет тебе известно, что я начинаю уставать от твоей крутизны. Если не желаешь разговаривать со мной, по меньшей мере имей мужество поставить точку, сказав это вслух. Сейчас пять часов. Я дома и никуда не пойду. Позвони мне сразу, как появишься».

Три раза пискнуло, потом зазвучало следующее сообщение: «Говорит Эмир Эступиньян, прием! Докладываю, что во время повторной беседы с Лотарио Абучихой не получено дополнительных сведений, представляющих интерес для следствия. Договоренность о завтрашнем посещении гаража в Тунхе остается в силе, однако Абучиха предпочел бы не ехать на своем грузовике по двум причинам: во-первых, чтобы его не опознали; во-вторых, у него барахлит реле. Это все. Конец связи».

Пи, пи, пи…

«Силанпа, уже семь часов. Знаешь, что я придумала? Раз ты не разговариваешь со мной, чтобы я, не дай бог, засомневалась в твердости твоего характера или еще в чем-то таком, у меня к тебе есть предложение. Ты приезжаешь ко мне домой, мы заказываем по телефону пиццу, садимся у телика и смотрим „Веселые субботы“. Если после этого тебе захочется говорить — поговорим, если нет — ты уходишь. О’кей?»

Силанпа испуганно посмотрел на часы. Он понимал, какого разговора добивалась Моника. Десять минут девятого… За окном светились огни города. Силанпа подошел к окну, закурил сигарету и спросил себя, должен ли он позвонить ей. «Звонить или не звонить?» Два раза поднимал телефонную трубку и снова клал на место. Наконец пошел на кухню и поставил греть воду, чтобы приготовить себе спагетти с тунцом на оливковом масле. Сев на табурет, почувствовал легкую боль и вспомнил, что весь день геморрой его не беспокоил. Может, парная помогла? В комнате зазвонил телефон. Силанпа только посмотрел на него, взял из пепельницы сигарету и остался сидеть.