Проклятье Лазурного Дракона

— Что, до него не было гаремов?

Рендор фыркнул.

— До него были ваши Истинные пары. Которые внедрили драконам фейри.

Так вот кому спасибо надо сказать. Сентар избавился от богини, а потом развел среди Лазурных все это гаремное мракобесие… А они не очень-то и рады до сих пор. Как Нерин с Кираной.

— Не все ваши подданные так считают. Нерину и Киране гарем не нужен.

Рендор фыркнул.

— Ну еще бы. Твои фейри постарались промыть мозги драконам.

Тут я не выдержала.

— Прошу вас не употреблять в мой адрес слово «твои», «твое», когда говорите о порядках вашего мира. Ни фейри, ни Истинные пары не имеют ко мне отношения. В моем мире не существует ни тех, ни других. Но если люди любят друг друга, никто не презирает их верность друг другу и не заставляет таскаться по разным партнерам, чтобы кому-то что-то доказать.

Глаза дракона сверкнули. Вряд ли кто-то смел говорить с ним таким тоном.

— Зачем же ты ушла из такого замечательного мира? Почему не осталась там, где все хранят верность и без Истинных Пар? Для чего явилась в Келор, где мужчины «таскаются» по наложницам гарема?

— Я ведь уже говорила вам, что никуда не уходила. Просто ехала домой от бабушки. Которая готовит замечательные драники и пирожки, — не удержалась я, чтобы не ввернуть свои любимые блюда, которые так потрясли Рендора. — Ехала в обычной маршрутке — это такой транспорт в моем мире. И вдруг оказалась в вашей колеснице. Точнее, не вашей, а фейри. И тогда я даже не знала, что это колесница. Думала, меня похитили, чтобы изнасиловать или расчленить на органы. Есть у нас такие любители, вроде вашей Джарры. Только она зверствует ради удовольствия, а у нас могут и для удовольствия, и для денег.

У Рендора отвисла челюсть. Похоже, ради денег у них не расчленяли. Хорошего же он теперь мнения будет о Земле. Даже отсутствие фейри не поможет.

— Никто мне так и не объяснил, как я попала в ваш Келор-Илларан. Тайлири сказала, что меня перенесла моя же божественная сила. Но я ничего не делала и не представляю, как такое случилось.

Король помрачнел при упоминании бывшей любовницы.

— Ничего внятного ты бы и не добилась от них с Глорисом. Ответ вполне в их духе.

— Почему? — спросила я напрямую. — Им есть что скрывать?

— Фейри всегда что-то скрывают, — передернул плечами Рендор. — Недоговаривать, хитрить, увиливать — такова их натура.

— Я уже поняла, что в Келоре у каждой расы свои недостатки, — поддела я. — От фейри не дождешься честности, Черные Драконы кровожадные неадекваты, а Лазурные… очень уж самоуверены и любвеобильны!

Подкалывая драконье величество, я тем не менее стала называть его мир Келором — как он сам. Не Иллараном, как выражались фейри. Между нами и так хватает непонимания и недоразумений, может, такая мелочь хоть немного поможет это исправить.

Рендор скорчил гримасу.

— Не стоит сравнивать Черных и Лазурных. Я знаю, что люди считают драконов слишком любвеобильными. Нам требуется больше страсти и любовных ласк, чем вам. Мы предаемся им чаще, чем вы. Поэтому нам и нужны гаремы.

— Вот только женщины в ваших гаремах предаются страсти реже, чем вы! У них ведь только один мужчина, а у вас их много! Надо каждой «уделять равное внимание», как учил ваш прадед. Они ведь тоже любвеобильны, как вы?

Король усмехнулся.

— Не переживай за мой гарем. Им хватает моего внимания, поверь!

— Ах да! Вы ведь уделяете внимание не одной женщине за раз! Многих успеваете осчастливить!

— Это плохо?

— Наверно, хорошо, если всех устраивает. Но вы ведь не спрашивали своих наложниц, хотят они провести время наедине с вами или в компании десятка других девиц!

Глава 38

Рендор и бровью не повел.

— Не спрашивал и не собираюсь. Если женщину часто спрашивать о ее желаниях, она может увериться, что мужчина существует лишь для того, чтобы их удовлетворять.

— Ну да, в вашей картине мира все с точностью до наоборот! — фыркнула я. — Мужчина творит что ему заблагорассудится, а женщина должна обслуживать его хотелки.

— Мужчина следует своей природе, — безапелляционно заявил драконище. — А женщина — своей, когда слушает его, повинуется и ублажает.

Твою революцию. Сколько еще мне придется это выслушивать? Внутри все бурлило и клокотало от злости на непрошибаемость этого ящера. Все. Пора ставить точку в нашей беседе. Большую и жирную.

Надо было сделать это еще раньше, когда я рассказала про Джарру. Ведь только за этим я и хотела его видеть. А весь этот ненормальный треп про удовольствие друг другу, про счастье женщин в гаремах и распределение внимания между ними надо было пресечь в зародыше. Дура я, что вообще сижу здесь, и слушаю этого больше-не-голого-но-все-равно-пошлого короля.

Я вскочила с кресла.

— Мне пора идти. Слишком много времени тут с вами потеряла. Может, у вас его хватает на беседы о гаремах, раз государственные дела ждут. А у мне надо знакомиться с вашими подданными. Которые понимают ценность здоровых отношений, в отличие от их государя.

Выпалив это, я бросилась к двери, через которую венценосный рептилоид завел меня в свое логово. Он попытался остановить меня:

— Куда? Вот это, — он указал на дверь в противоположной от выхода стене, — ведет в твою спальню. Можешь попасть туда напрямую. Там ведь покои моей супруги, — с ухмылкой напомнил он.

— Спасибо, что предупредили, — бросила я, еле сдерживая кипение. — Прикажу задвинуть ее шкафом с моей стороны!

С этими словами я выскочила из спальни коронованного охальника. Старалась сохранить при этом невозмутимый вид, но у меня плохо получалось. Через анфиладу комнат я выбралась в коридор… и поняла, что не знаю, в какую сторону идти. Королевские покои оказались слишком велики, и я даже не представляла, куда повернуть, чтобы найти свои.

В итоге побрела куда глаза глядят. Найти бы кого-нибудь адекватного и попросить проводить. Вот только дыхание перевести сначала.

Как нарочно, навстречу не было ни души. Может, у них сейчас послеобеденная сиеста? Или наоборот какое-то массовое мероприятие, которое требует всеобщего присутствия в другом месте?

Тут я услышала гомон и детский смех за углом. Пошла туда — и обнаружила стайку играющих ребятишек, среди которых мой добрый знакомец Мартин. Я окликнула его, и вся детвора изумленно обернулась на меня.