Проклятие династии

— Ой, это я вам и так скажу, — отмахнулся Кейтор. — Во-первых, он заграничный некромант, а во-вторых, когда его пришли арестовывать, он взял меня в заложники.

— Что вы говорите? — всплеснула руками принцесса-невеста. — Вам было очень страшно?

— Нет, — честно соврал принц. — Это ужасно здорово. Попробуйте как-нибудь…

Легкий подзатыльник, который отвесил сыну любящий отец, заставил его прикусить язык.

— Покушение на принца крови — серьезное преступление, моя дорогая, — наставительно молвил король. — И даже благородное происхождение преступника не спасло. Более того, то, что он оказался членом династии, только усугубило его вину! — с угрозой добавил венценосец и покосился на младшего отпрыска.

Принцесса-невеста перевела взгляд на эшафот. Тот представлял собой помост, обложенный хворостом, в центре стоял столб со свисающими цепями. Места было мало — осужденный со связанными за спиной руками, палач, лорд Дарлисс и глашатай занимали все пространство, так что им пришлось немного потолкаться, когда, зачитав приговор, начальник Тайной службы стал спускаться вниз.

Впервые вышедший на свежий воздух после десятидневного заточения, Дар был слегка оглушен обрушившимися на него звуками и запахами, красками и эмоциями толпы. Все десять дней он знал, что его казнят, но все равно, оказавшись на эшафоте, почему-то удивился происходящему. Как сквозь вату, до него долетали слова глашатая: «Сожжение на костре… чернокнижника и некроманта… покушение на принца крови… запрещенная магия…» И ни слова о том, за чтоего казнят на самом деле. Никто из собравшихся на площади не подозревал, что к мучительной казни приговорен такой же принц крови, как и те, которые восседают в украшенной лентами и стягами ложе.

Палач содрал с Дара рубашку, завел руки назад, прикручивая их к столбу. Стоявший рядом «ящер» забормотал заклинание, делая перед лицом осужденного легкие пассы руками. На пальце его закачался на ниточке «змеиный глаз» — особым образом обработанный камень. Дар собрал в кулак всю волю, чтобы не смотреть.

Когда осужденного стали привязывать к столбу, принцесса-невеста всплеснула руками и, к удивлению присутствующих, подергала за рукав Кейтора.

— Послушайте, — воскликнула она, — а разве у вас нет такого обычая, по которому преступника, осужденного на смерть, отпускают на свободу, если какая-нибудь девственница захочет взять его в мужья? У нас дома такой обычай есть!

— Дорогая, — сдвинув брови, начал объяснять сопровождавший принцессу кузен, — это другая страна. Тут нет такого обычая!

— Прекрасная идея! — воскликнул Кейтор. — Нет, так будет! Эй, вы, там! — заорал он, вскакивая с места. — У меня идея!

— Кейтор, стоять! — Король и королева в четыре руки вцепились младшему сыну в плащ, пытаясь заставить его сесть, но Кейтор уже вскочил на перила и замахал руками.

— Эй, вы, там! Вдалеке! — завопил он на всю площадь. — Да не затыкайте мне рот! Я все равно скажу! Вам же хуже будет!.. Эй, там! Слушайте приказ принцессы! Если здесь и сейчас найдется девушка, которая захочет взять этого человека в мужья — да-да, вон того, у столба! — его немедленно отпустят, и они поженятся! Честно-честно! Да отцепись ты, мама! Я же сам за него замуж не собираюсь!.. Клеймон, что ты молчишь? Твоя невеста просит, а ты застыл, как чурбан! Раскрой рот и скажи хоть что-нибудь! Что ты сидишь как примороженный? И это наш будущий король? Держите меня, я падаю… Уберите руки! Я же фигурально выражаюсь… Пустите! На помощь! Свободу принцу крови!

Палач выпрямился. Ему осталось обложить жертву хворостом и спуститься с помоста, чтобы взять из руки помощника смоляной факел, но в королевской ложе происходило что-то непонятное. Принц Кейтор орал как резаный, сопротивляясь всем, пытавшимся снять его с перил. Слышались злой слезливый голос королевы-матери, ругань принца-наследника и заливистый смех принцессы-невесты.

Среди этого ералаша внезапно встал король Клеймон, и Кейтор, сообразив, что пора заканчивать сольное выступление, заткнулся. А его величество окинул взглядом притихшую площадь и, кивнув, произнес весомо:

— Считаю до трех! Ра-аз… два-а…

…За несколько минут до этого на площадь выехал свадебный кортеж…

Хельге не удалось забиться в самый дальний уголок, как она хотела, — тетка заметила племянницу, чуть ли не силком вытащила из кареты, в которую та села было, и за руку, как маленькую, утащила к себе. Хлодис ехала вместе с женихом, и у деллы Дивис оставалось свободное место. А значит, она могла без помех прочитать нотацию непутевой племяннице, чем и занималась всю дорогу.

— Паршивка такая! — ворчала любящая тетушка. — Чуть праздник не испортила! Что люди подумают? Сбежать со свадьбы сестры! Какое позорище! Все видели, как тебя силком с коня стаскивали. Да еще в слезах! Это такой скандал!.. Обо мне не думаешь, о сестре не думаешь, так хоть о себе подумала бы, мерзавка! Если ты считаешь, что теперь тебе будет легче выйти замуж, ты в этом сильно ошибаешься. Ты себя опозорила на полгорода! Да если я попытаюсь устроить твою судьбу, рано или поздно кто-нибудь вспомнит, как отвратительно ты вела себя в приличном обществе, и не захочет связывать с тобой судьбу! Ты хоть понимаешь, что натворила?

Хельга сидела, отвернувшись, и молча кусала губы. Чем больше ворчала тетка, тем ожесточеннее становилась девушка. Как ей хотелось сбежать из дома навсегда! Жаль, что она не родилась мужчиной. Им хорошо — взял меч, вскочил на коня — и поминай как звали! Мужчины сами могут сделать свою судьбу. Девушке остается только одно — сидеть и ждать милости от Неба.

В это время свадебный кортеж, обогнув высокую, украшенную поверху лепниной стену монастыря Девы Усмирительницы, выехал на площадь Справедливости и вынужден был приостановиться. Толпа, запрудившая площадь в предвкушении казни, не давала каретам проехать. Всадники, сопровождавшие кортеж, тут же поспешили разогнать народ, чтобы освободить дорогу лошадям.

Делла Дивис немедленно высунулась посмотреть, что происходит.

— Плохая примета, — воскликнула она, указывая на эшафот, на котором палач хлопотал вокруг осужденного. Служительницы Девы уже завершили свои ритуалы и молча уходили, склонив головы.

Хельга медленно выпрямилась, девушка не верила своим глазам. На эшафоте находился тот человек, которого она заметила на приеме в честь помолвки кузины! Без рубашки, в коротких штанах, босой, стоял у столба с заломленными назад руками. Две цепи крест-накрест охватывали его грудь.

— Что он там кричит? — прищурилась делла Дивис. — Да какая дура согласится связать свою жизнь с убийцей, приговоренным к казни на костре?.. Поехали скорее!

— Считаю до трех! — сказал король. — Ра-аз… два-а…

— Я!

Делла Дивис взвизгнула и попыталась поймать племянницу за подол платья, но та оказалась проворнее.

— Держите ее! — закричала делла Дивис. — Хеннир! Кто-нибудь! Что же вы стоите? Ловите ее!

Дивис выскочила из кареты следом за беглянкой, но в это время Веймар, гарцевавший на лошади неподалеку от кареты, в которой ехала новоиспеченная жена его старшего брата, двинулся с конем наперерез. Он явно желал отрезать девушке путь к бегству, но промедлил самую малость, и жеребец взвился на дыбы перед носом деллы Дивис, заставив ее отпрянуть.

— Прошу прощения, сиятельная… ах, скотина! — Молодой человек вытянул коня плетью, заставил затанцевать на месте.

— Я согласна!

Дар резко повернул голову. Он увидел ее сразу, словно только того и ждал. Девушка в ярком праздничном платье продиралась сквозь толпу, которая неохотно расступалась перед нею. Люди пришли посмотреть на казнь, и подобная развязка обрадовала отнюдь не всех.

Отчаянно работая локтями, на миг забыв, что она — девушка, Хельга протиснулась к помосту и вскарабкалась на него. Кто-то поддержал ее под локоть — она кивнула, даже не посмотрев на доброхота.