Проклятие Ильича

— Рядом с Красногорском есть колхоз «Завет Ильича». Я оттуда родом. В 1962 году наш колхоз «Новый путь» объединили ещё с двумя соседними деревнями, и построил там большое тепличное хозяйство. Теперь колхоз миллионер. У нас там из Сельхозакадемии учёные всякие днюют и ночуют, разные новшества вводят. Это тебе не интересно, корреспондент. Построил наш председатель прошлый в колхозе спорткомплекс. И футболисты есть, и борцы, и лёгкая атлетика. Я копьё метала. Чемпионка СССР. Была. Теперь вот…

Чемпионка развела руки, наверное, бюстом решила похвастать. Впечатлила.

— Замечательно. А как туда добраться?

— А ты про нас статью писать будешь? — опять все три зуба показала.

— Статью тоже.

— Так я сейчас председателю позвоню, он тебя на Волге привезёт…

— Завтра. Мне сегодня в редакцию нужно через полтора часа.

— Договорились, а у тебя телефон есть? — деловая колбаса.

— Конечно. М-мм. Лучше домашний дам. Я на больничном.

— Так. Стоп. Посиди пять минут. Нет. Выйди, десять минут погуляй. Я позвоню Ивану Кузьмичу и обо всём договорюсь. Где он тебя встретит, или машину пошлёт. Чего подготовить в колхозе надо, секцию дзюдо собрать? Футболистов не надо? Они на «Кожаном мяче» второе место по области взяли.

— Дзюдоистов вполне хватит.

Блин, придётся и правда писать статью. Хотя, может, это не минус, а плюс. А дядя Волеслав поможет пристроить.

Владимир Ильич вышел на улицу и огляделся, через улицу, наискосок немного, продавали из клубящихся дымком ящиков, обитых алюминием, мороженое в вафельных стаканчиках. Центр Москвы, почти нет машин, Левин морщась, всё же рана ещё не затянулась до конца, дома ему перевязки Марины делать будет, переполз на максимальной скорости улицу Соляную и, отстояв небольшую очередь, взял две шоколадные мороженки по 15 копеек.

Вкусно. Нет, не вкуснее, чем в будущем, всё врут писатели. Просто вкусно. Чуть бы побольше какао — и вообще сказка.

— Ой, я и так толстая, — выхватила у него из руки предложенную вкусняшку Лизавета Ивановна. — М-мм. Так, запоминай, Костик, в два часа завтра стой у ВДНХ в воротах в правой арке, оденься так же, я тебя дяде Коле описала. Это председатель наш, он будет в целинке стройотрядовской. Специально для тебя наденет, чтобы узнал его. Метр восемьдесят ростом. Рыжий здоровый мужчина с усиками небольшими. Звать Николай Петрович. Он в ВДНХ будет нашу корову проведывать. Вот на обратной дороге тебя и заберёт, а вечером на Волге тебя домой доставят в изумительном состоянии. Шучу. Он не пьёт и этого дела не любит. Борется с пьянством в колхозе, — Недюймовочка, с сожалением посмотрела на маленький кусочек мороженки, оставшийся после трёх укусов золотых зубов. — Не знаешь, Костик, почему мороженки такие маленькие делают? А ты можешь разгромную статью написать про это? Пусть делают в два раза больше.

— Спасибо за идею. Побегу. Кхм. В редакцию надо…

— Стоять! Я сейчас тебя на нашей Волге доставлю. В «Прогресс» нужно?

— В «Прогресс».

— Выходи на улицу. Сейчас чёрная Волга с дядей Жорой подъедет.

Ну, неплохо зашёл. И козырей не жалко.

Событие тридцать пятое

У гориллы большие ноздри, потому что у неё большие пальцы. Мудрая мудрость

Оба-на. А залезать-то в Волгу не просто с дыркой в животе. Кое-как шипя и проклиная… Тьфу! Тьфу! Тьфу! Никаких проклятий. Коли этого проклятого хватило. Чудо, что санэпидемстанция не нашла у этого плотника холеры, как впрочем и дизентерии. Признали острое отравление непонятно чем. И клизмами мучали, и марганцовкой отпаивали. И снова клизмами мучали. И опять клизмами мучали. Левин даже позавидовал себе. Если так его крекс-фекс-пекс работает, то он просто крутой колдун. Тут с таким даром ого-го как развернуться можно. Оставалось только выяснить, как это работает. Что главное — проклясть, или «крекснуть-фекстнуть», а может настроение важно. Точнее, боль. На костре, когда верёвку проклял, ему больно было, и сейчас, когда пальцем заскорузлым своим Коля в него ткнул, аж слёзы из глаз прыснули. Может, разозлиться надо на кого? Ну нет, не злился же он на верёвку. Что сказать? Нужен эксперимент. Попробовать проклинать редисок всяких в разных жизненных ситуациях.

Кое-как, шипя и стараясь никого не проклясть, Владимир Ильич бочком и с прогибом спины вполз на заднее сидение пепелаца.

— Что такое, корреспондент? — озаботился дядя Жора, видя эти телодвижения.

— Аппендицит десять дней назад вырезали. Сегодня только выписали. Сгибаться не могу, — отдыхиваясь и стараясь вытянуть ноги, пояснил Костик.

— Бывает. Аккуратно повезу.

Не обманул. Через полчаса неспешной езды какими-то тайными тропами по дворам без ускорений и торможений перед красными светофорами они подъехали к зданию со стеклянными стенами. Первому, должно быть, в СССР. Да, что самое печальное — вылезать из Волги тоже пришлось. Всё. Сейчас пообщается с директором — и домой. На сегодня приключений хватит.

Вообще, мог бы и полежать недельку дома. Никакой спешки не было. Шило только в одном месте. Как же — молодое тело, гормоны, нужно спешить жить. Ещё и холерик достался в реципиенты, не может на месте сидеть и думу думать.

Вольф Николаевич Седых — директор издательства «Прогресс» и батин бывший одногруппник, а ранее заведующий сектором развитых капиталистических стран Отдела международной информации ЦК КПСС — ругался с кем-то по телефону. Не матом, но грозно. И порыкивал даже. Зная дядю Волеслава как спокойного уравновешенного человека, который ещё и улыбается почти всегда, можно было с трудом представить, что нужно совершить его собеседнику, чтобы превратить этого человека в рыкающего тигру.

Лица директора Левин не видел и сам разговор не слышал, он сидел в приёмной и переглядывался со вздыхающей бабулькой, похожей на Анну Ахматову — такое же длинное лицо, совсем не одухотворённое.

— Довели аспиды. Бумаги у них мелованной нет. Ох, с огнём играют. Устроит им Волеслав Николаевич, — покачала головой старушка, сочувствуя аспидам. — Заходи Костик, вроде закончил разговор, ты хоть его не расстроишь чем, а то вчера на давление жаловался.

— Таблетку тогда дайте ему. С давлением не шутят, — вспомнил свою преждевременную кончину Владимир Ильич.

— Да, десять минут назад заставила выпить, — тяжко вздохнула Анна не Ахматова — Анна Михайловна — вечный секретарь товарища Седых, ещё с работы в ЦК.

Громовержец выглянул в дверь на голоса и, увидев Костика, мотнул головой, даже улыбнулся.

— Заходи. Анна Михайловна, чайку мне с коньячком, а Косте без. И соедините меня с посольством в Аргентине, будем расстраивать посла нашего.

Расстроили. Там уже или ещё полночь. Так что звонок переадресовали домой к послу, разбудили. Сначала переговорил с супругами Квасиными сам дядя Волеслав, заверив, что ничего страшного — обычный аппендицит. Потом Костик отвечал, где и что у него болит. Владимир Ильич старался говорить поменьше, чтобы не выдать себя какой ерундой, память-то реципиента памятью, но случайно брякнет чего, что Костик точно сказать не мог. Закончил разговор Левин, удивив «приёмных» родителей.

— Бать, — а именно так Костик отца называл, — мне очень нужны джинсы Леви Страус женские — на пуговицах, а не на молнии, сорок восьмого размера. Нет, не для невесты и не для девушки. В больнице медсестра за мной ухаживала, бульоны куриные варила, сейчас перевязки будет делать. Нет. Это взрослая женщина, и у неё муж есть. Просто случайно проговорился, что вы дипломаты, а потом уже неудобно было отказывать. Спасибо, батя. Да, я с завтрашнего дня начну работать, вот сижу у дяди Волеслава в кабинете, пришёл заявление о приёме на работу писать. Ну всё, давайте там, обнимаю. Маму поцелуй за меня. Спокойной ночи.

— Правда устраиваться прямо сейчас больной будешь? Тебе, Костик, может, деньги нужны? И что это за история с джинсами, тебя там не заставили эти джинсы попросить? — засыпал Владимира Ильича вопросами директор, едва тот трубку телефона положил на рычажки.

— Дядя… Волеслав Николаевич, у меня к вам просьба огромная.

— Всё-таки деньги нужны? — вскинулся «дядя»

— Нет. Я тут хочу статью одну написать…

— Ого! Про больницу?

— Нет. Дядя Волеслав, а вы не можете мне сделать удостоверение внештатного корреспондента хорошей газеты? — смог, наконец, добраться до сути Левин.