Проклятие Ильича

Дукуна ловко слезла с саней и размяла затёкшую спину.

— Ну, чевой тут у вас?

Глаза её горели азартом, на лице появилась задорная улыбка.

Никто, естественно, не ответил. Да и кому было отвечать? Единственная деревенская улица пустовала. Это старуху ничуть не смутило. Она уверенной походкой подошла к первому же дому и распахнула приоткрытую калитку.

— Хворые туточки есть? — зычно позвала целительница, и навстречу к ней выбежала зарёванная девушка лет шестнадцати.

— Не жгите, только не жгите! — запричитала она. — Может, подымутся ещё. Я вот не слегла!..

— Целительница я. А ну, веди!

Голубые глаза юной селянки на секунду распахнулись так широко, что показались огромными озёрами.

— Кто? Ведьма? — в ужасе спросила она, а потом опомнилась: — Ведьма! Ведьма! Счастье-то какое! Идите за мной!

В избе было сумрачно, стоял удушливый запах болезни и пота. На кроватях вповалку лежали больные — и престарелые, и зрелые, и совсем дети. Дукуна прошлась по помещению, рассматривая больных. Безжалостно распахнула окна в холодное утро и повернулась к Рие.

— Ну, давай, голубушка. Сегодня ты за главную. С кого начнём?

Рия нервно сглотнула, на мгновение сжала от волнения кулаки, а потом важно кивнула:

— Если начать с тяжёлых, то сил на лёгких может и не хватить.

— Лёгкие и до завтрего могут обождать, — хитро сощурилась старуха.

— Но завтра на них больше сил уйдёт, чем сегодня, — возразила юная целительница.

— Но и ты отдохнуть успеешь. Поесть, поспать, силы-то и накопятся.

— Сделайте уже что-нибудь! — взмолилась молоденькая селянка.

— Не лезь в чужой лаз, — цокнула на неё ведьма. — Иди лучше за деньгами, бесплатно токмо мухи родятся, а порядочный люд без оплаты не работает!

Девушка неуверенно замерла на месте, а потом кивнула и кинулась к сундуку.

— Так-то оно так… Но дар мой — кого хочу, того и лечу! — вдруг звонко воскликнула Рия и принялась за пациентов в одном ей понятном порядке.

На удивление — дара хватило. И не просто хватило, осталось с избытком.

От звенящего колдовством воздуха заломило виски.

— Всё как учили. Чутка оставила, чтоб остальную заразу организм сам поборол, — отчиталась Рия, просияв лицом, и посмотрела на наставницу в ожидании одобрения.

— Умничка-разумничка ты моя, — ласково проговорила старуха и потрепала девочку по румяным щёчкам. — Пойдём, Рия, дом-то на селе не один.

Юная селянка, что наблюдала за всполохами волшебного света, сейчас смотрела на старую ведьму и её ученицу с благоговением, а затем бухнулась на колени и принялась обеим руки целовать.

— Спасибо, спасибо! Век не забудем доброты вашей! Пусть вас Господь благословит и защитит!

— Полно, девка, подымись. Мы работу свою сделали. За работу надобно платить и благодарить, а вот молитвы возносить не стоит. А ну, подымайся с колен, устроила тут. Тебе сейчас всех обмыть, избу проветрить, бульона наварить и каждого напоить. И отваром супротив воспаления. Есть морашковый сбор?

— Да как не быть, есть. Поила! — подобострастно закивала девушка.

— И ещё пои, — одобрительно кивнула ведьма и повернулась к огневичке: — Марьяна, вскипяти-ка ей ведро воды да вон в том котелке отвара. А то дров-то, я смотрю, маловато, а эти-то пока на ноги встанут…

— Дрова в сарае есть, — попыталась было возразить юная растрёпанная селянка, но Левина уже подошла к чугунному котелку и наложила на него узкую ладонь.

По комнате поплыл горячий жар, и вода мгновенно вскипела, весело булькая пузырьками. Не даром прошла практика и наука Дукуны — Марьяна Ильинична дар свой давно подчинила и в быту использовала с удовольствием и даже затаённой гордостью. Искра-то у неё редкая, необычная.

Юная селянка аж пошатнулась от удивления, затем вспомнила, что в руках у неё кошель, и повернулась к Рие.

— Сколько?

Девочка деловито пересчитала больных и ответила:

— Девять эмасов, по одному за каждого. Наберётся у тебя?

Селянка откинула на спину толстую косу и принялась перебирать монеты.

— Пять эмасов и сорок два ресеха возьмёте? А как батька подымется, остальное даст. Не знаю я, где он деньги держит…

— Хорошо, пусть так, — милостиво согласилась Рия.

— Ты уж проводи покамест нас к старосте, а дальше пробеги по деревне, скажи, что целительница прибыла, — попросила Дукуна. — А затем о больных заботься. Обтереть, напоить. И про скотину не забудь, — строго наставляла она, а девушка только кивала, внимая каждому слову.

Когда ведьма закончила говорить, селянка накинула тулупчик, на голову наспех повязала платок и выскочила из избы. Повела колдуний к добротному дому с тремя пристройками, что стоял у другого края деревушки тихий и безжизненный.

Старостой оказался молодой ещё мужик, крепкий и рослый, с руками, перевитыми узлами мышц. Жаль, что мёртвый. Рядом с ним, сама едва живая, сидела раскачиваясь молодая жена, держала за мозолистую руку и не понимала ещё, что стала вдовой. Трое маленьких детей надсадно дышали на смятой постели, покрытые пятнами и липкой испариной.

Положив руку на лоб сидящей в прострации молодой женщины, старуха прицокнула.

— Кипятошная…

Колдовская сила хлынула в молодую женщину, и та подняла мутный взгляд на гостий, будто только сейчас их заметила.

— Праму помогите… — прошептала она сухими губами, прежде чем завалиться набок.

— Ему уже не поможешь, — поджала губы старуха.

Марьяна Ильинична помогла уложить девушку на соседнюю постель, а Рия позаботилась о детях.

— Пусть спят пока. Надо, штоль, эту, с косой, прислать сюдыть, пущай подсобит. И мужиков найти, чтоб схоронили. Негоже покойнику в доме лежать.

— Я останусь, если нужно, — отозвалась Марьяна Ильинична. — Жалко же… она ж ещё не поняла…

Сердце у Левиной и правда разрывалось от сочувствия к несчастной вдове. Вот только что она могла сделать? Воды нагреть, детей обмыть, бульона наварить. Свою утрату девушке придётся пережить самой, другие тут бессильны.

— Поди пока с нами, посмотрим, всё одно спать энти покамест будут. Для начала поглядим, что с другими.

Из избы старосты колдуньи вышли раздосадованные и направились к следующему дому. Весть об их прибытии уже разнеслась по деревне, и из калиток с надеждой или недоверием выглядывали люди.