Проклятие на троих

Чего она ожидала?

Того, что тварь разлетится на мелкие кусочки и покроет стены подвала тем самым неравномерным слоем? Если так, то ничего не вышло. Гусеница лишь отшатнулась, прекратив свое движение вперед.

Этого мало, слишком мало.

И Маша начала создавать второй такой шар. Второй раз было уже проще, она словно понимала, как это делает. И бросок был мощнее и прицельнее.

Тварь снова отшатнулась, позволив отвоевать еще немного занятой врагом территории. Маша изо всех сил потянула ноги на себя. Убить гадину все равно не получится, только сбежать!

Безрезультатно.

Ноги были качественно привалены, а гусеница, поняв, что обед пытается смыться, заворочалась активнее, и в следующее мгновение Маша почувствовала резкую боль в бедре. Истошный крик не раз отбился от стен подвала.

Гусеница снова подбиралась выше, теперь уже быстрее и активнее, будто бы и вправду питалась болью и становилась сильнее от нее.

Времени медлить не оставалось, а силы (Маша это хорошо чувствовала) были на исходе.

Она снова «слепила» шар, но не спешила его бросать, притаилась и наблюдала за противником.

Выжидала.

И дождалась: тварь раскрыла круглую пасть, готовясь впиться острыми, словно иглы, зубьями в питательную и полезную плоть.

Маша направила шар прямо туда - вглубь пасти, внутрь, почти ощущая, как магический жар прожигает внутренности твари, убивает ее. Наконец, убивает.

Дохлая гусеница обмякла и совсем уже неподъемным грузом завалилась на ноги Маши. Нужно было выбраться. Просто выкарабкаться из-под этой туши и уйти, но сил не было даже на то, чтобы об этом думать.

Накатила слабость и апатия. В конце концов, сожрать здесь ее уже некому, а в девять утра ее отсутствие так или иначе обнаружат. Пропавшую студентку будут искать, кто-нибудь додумается спуститься в подвал.

В общем, можно со спокойной душой хлопаться в обморок и ждать.

Она пришла в себя. Через сколько - трудно сказать. Может, прошло несколько секунд, может, несколько часов, а может, несколько дней.

Мерзкое животное все еще лежало у нее на ногах.

Отвратительно. Теперь, когда страх быть сожранной миновал, главным чувством стала брезгливость. А еще эта скотина ее цапнула.

Кто знает, чем это грозит! Может, жутким заражением крови или чем-нибудь похуже. Остается надеяться, что она не превратится в такую же жирную зубастую штуку.

Этот новый страх словно придал ей сил.

Если когда-нибудь Машу спросят, как ей это удалось, она не ответит. Если попросят повторить, точно не повторит. Но каким-то невероятным способом она выкарабкалась из-под туши.

Жива, свободна. Уже хорошо.

Она, пошатываясь, выбралась из подвала.

Колдовать на собственном ресурсе - то еще удовольствие.

Эйфория, ощущение собственной силы, напряжение - все это быстро проходит. И остается пустота.

Вакуум, который нечем заполнить. Дело даже не в усталости - хотя физически эта штука тоже выматывает.

Страх, одиночество, боль, безысходность - накатывает все и сразу, и ты начинаешь ощущать себя самым несчастным человеком на свете. И не так уж и важно, что для этого нет видимых причин. Тебе плохо - так плохо, что хоть волком вой.

Но, кажется, Маша начинаете этим понемножечку справляться.

После прошлой попытки ее выносили на руках и отпаивали колдовскими зельями, а ведь она даже не убила Рафаэля! Только пыталась.

А теперь она без посторонней помощи справилась с огромной тварью. И ничего. Идет себе, поднимается по ступенькам.

Осталось без приключений дойти до лазарета и упасть в объятия лекарей… А еще потребовать разговора с ректором и рассказать ему, какие славные птички водятся у него в академии.

А еще увидеть Мориса. И Рафаэля. Или нет. Лучше не видеть.

По-хорошему, конечно, следовало дойти до библиотеки и пообщаться с привидением.

На это точно не было сил. Да и готовности проводить смертельный ритуал тоже не было. Видимо, она тоже тянет время в надежде что-то придумать.

–  Джессика! - та самая брюнетка, что дежурила у них на этаже, смотрела удивленно. Что-то ей не нравилось.

Впрочем, Маша и сама представляла, как она выглядит: круги под глазами, следы бессонной ночи и тяжелых переживаний, растрепанные волосы и тяжелая неровная походка, такая, будто ее тело ей не принадлежит. - Почему ты ушла из лазарета? Лекари тебе не разрешали. Все с ума сходят, тебя разыскивая.

Маша вспомнила как она «ушла из лазарета». Если бы у нее было чуть больше сил, она бы, наверное, в гневе высказала и почему ушла, и куда всем идти с их глупыми вопросами. Но сил не было, поэтому она тихо пробормотала:

–  Так получилось. Были кое-какие дела.

Та посмотрела на нее с подозрением.

–  Тебя ищет ректор. Пойдем, я проведу.

Маша пожала плечами. На ловца и зверь. В конце концов, какая разница, в каком порядке выполнять задуманное? Можно сначала наябедничать Лестару, а потом получить медицинскую помощь, или что тут оказывают вместо нее.

Будь она не так вымотана, возможно, и поняла бы, что это не совсем равнозначная замена. Но сейчас на принятие решений не было сил. Маша поплелась за брюнеткой.

Странно, но та шла не в сторону кабинета ректора, а в совершенно противоположную.

–  Он сейчас ведет лекцию, - ответила девушка на незаданный вопрос. - Сказал, чтобы ты явилась, как только найдешься.

Маша пожала плечами. Все может быть. Пропавшая из лазарета студентка всяко важнее, чем какая-то там лекция. Так что она продолжала идти.

Девушка распахнула двери аудитории. Она не обманула. Ректор был там. А еще там была Виола. И целая группа студентов - перепуганных, сжавшихся за своими партами. Ни Мориса, ни Рафаэля она не увидела.

Зато огромные от ужаса глаза Тины выхватила сразу.

Но удивительнее всего было не это.

–  Здравствуйте, Виталий Васильевич! - пробормотала Маша.

Их преподаватель по зарубежной литературе. Тот самый, по которому сохла ее подруга из прошлой жизни - Рая.

Это было так странно, будто бы две параллельные прямые взяли да и пересеклись, наплевав на то, что по этому поводу говорят учебники. Два мира - обычный и магический.