Проклятый горн

– Как ты познакомился с кузнецом?

– Вы мне все равно не поверите, – помолчав, буркнул Руджеролло.

– Попытайся сделать так, чтобы мы поверили.

Он пробормотал ругательство, но ответил:

– Встретились в Солезино. Его… Александр вытащил его из гроба.

Я присвистнул, переглянулся с Гертрудой.

– Это как?

– А вот так! Александр довольно долго отвечал за архивы Ордена, я ему помогал время от времени. В подвалах Солезино хранилось много барахла, которое мы перевезли из Руже после раскола Братства. Этот мусор лежал веками, пока мой друг не стал его разбирать и систематизировать. Я не знаю подробностей. Александр лишь обмолвился, что ему наконец-то удалось вскрыть ящик, который мы нашли восемь лет назад. Я не присутствовал при этом, был в Хунге. Просто знаю из рассказа, что там лежал парень, который словно попал внутрь пять минут назад, а не провалялся в саркофаге черт знает сколько времени. Они с Александром спелись. Вроде бы собирались изменять мир. Оба не в своем уме.

– Ты веришь, что он восстал из гроба? – осторожно спросила Гера.

Тот пожал плечами:

– Александр верил, а мне было как-то все равно.

– И почему ты ему помогал?

– Потому, что он чертов колдун и страшный человек. Лучше быть с ним, чем против него. А еще он платил и обещал власть. И да, мы ему верили. Такому нельзя не поверить.

– Кто он такой? – спросил я.

– Он не вдавался в подробности. Мы называли его господин Ивойя.

Я вздрогнул.

– Ивойя?!

– Да.

– Милтиец, – кивнула Гера, и мы оба вспомнили, как звали человека, привезшего в столицу останки отца императора Константина.

– Опиши его, – попросил я.

– Высокий, сильный. Светловолосый и светлобородый. Глаза голубые. Смазливый. Для мужика.

– А акцент у него южный?

– Немой он.

– Что?

– Что слышал. Он на бумажке писал все. Говорить не говорил. Проблемы у него с этим большие. Язык ему, что ли, когда-то отрезали, или он забыл, как это делается. Не знаю. Слушайте, я его видел всего четыре раза. В Солезино, в замке Валентина, и здесь, в Билеско, когда он приезжал за товаром. Поэтому мало чем могу помочь.

– За каким товаром? – быстро спросила Гертруда.

Законник замешкался и отвел глаза.

– За всяким.

– Кинжалы стражей, – зло произнес я. – Этот сукин сын сдавал ему кинжалы стражей!

– Я всего лишь был посредником! – окрысился тот. – Ваших ненаглядных братьев и пальцем не трогал! Просто получал кинжалы и отдавал ему. Он появлялся, когда я отправлял ему сообщение, и тут же исчезал. Просил поискать для него камни. У меня связи среди ювелиров княжеств, но глаз серафима ни у кого не было. Так что я не видел Ивойю уже больше года.

– Как нам с ним связаться?

– Он убьет вас. А потом и меня.

– И все же мы рискнем.

Руджеролло вздохнул, со злобой покосился на пса:

– Я уже написал ему. Через «Фабьен Клеменз и сыновья». Сообщил, что будет камень. А потом еще несколько.

– Просто письмо на его имя?

– Да, – неохотно подтвердил тот. – Ивойя из Солезино, так он себя называет.

– Когда он приедет?

Вновь пауза.

– Не разочаровывай меня, законник, – с угрозой в голосе предупредила Гера.

– Завтра. Или послезавтра. Он где-то неподалеку сейчас.

Мы снова переглянулись. Нам везло.

– Где вы назначили встречу? Давай, Руджеролло. Ты и так уже запел. Не останавливайся на половине куплета.

– В холмах, в шести лигах от Кампо ди Карне, есть заброшенный монастырь конгрегации молчальников. Там его кузница.

– Как найти монастырь?

– Ехать на юг. По Исернийскому тракту. В холмах дорог нет, но, думаю, не заблудитесь. Если ты считаешь, что справишься с ним, ведьма, то я посмеюсь над твоими обугленными костями. Когда он добьется своего, я буду рядом с ним, а не там, где вы – в могиле.

– Значит, ты тоже веришь в то, что он сможет распахнуть адские врата?

– Да, ведьма. Верю. И ты бы поверила, если бы увидела, на что он способен! Этот чертов ублюдок без труда расправился с верхушкой Ордена, как только они перешли ему дорогу!

Повисла тяжелая тишина.

– Землетрясение в Солезино – его рук дело? – спросил я, не веря в собственную догадку.

– Маркграф Валентин подтвердил это. Сказал, что законники хотели остановить Ивойю, когда поняли, что тот может устроить. Но в итоге он остановил их. С тех пор я не в Ордене, а из кожи лезу, чтобы угодить ему. И есть еще несколько человек.

Не знаю, замечала ли Гера, но за время нашей беседы Руджеролло довольно сильно сместился на кровати, добравшись до изголовья. Я видел, что матрас в этом месте чуть выше, и подозревал еще один спрятанный нож. Так что я теперь больше следил за его руками, чем слушал.

– Сколько темных клинков ему осталось создать?

– Не знаю.

– Ты врешь.

– Один, – неохотно процедил он. – Ему не хватает только камня. Он ищет его уже год. Поэтому он обязательно придет, чтобы закончить дело.

– Один? – не поверил я. – Для девяти других требуется много клинков стражей. У Братства столько не пропадало и за сто лет!

– Александр сказал, что у Ивойи уже имелось какое-то количество, когда они… познакомились. Он ездил за ними в горы, на юг Литавии. После возвращения кузнец сделал один, у него был материал, но кинжал не работал. Не знаю уж почему.

– Для ковки вы давали ему материал – наши клинки, которые следовало уничтожать.

– Я здесь ни при чем. Занимался вообще другими делами.

Гертруда сделала шаг к нему, и пес повторил это движение, не спуская с Руджеролло глаз.

– Ты был в этом замешан по уши. От кого получал наши клинки?

Он помялся, размышляя, говорить или нет.

– От Джонаса де Смета. Он из глав Ордена. Именно ему достался рабочий темный клинок и заготовка. Это была плата кузнеца за помощь.

Надо думать, заготовку, которая теперь хранится у меня, нашла в Солезино Кристина. А тот клинок, рабочий, попал в руки каких-то помощников этого де Смета, и его тоже нашла Криста. Только раньше. Когда за ней погнались убийцы Ганса. После этого кинжал оказался у Франчески, затем у цыгана из Шоссии. Вроде все сходится.

– Людвиг, знаешь что-нибудь об этом господине? – поинтересовалась Гера.

– Никогда не слышал.

– Руководитель Ордена Праведности. Неофициальный. Он погиб во время землетрясения.

– Ивойя прихлопнул даже своего сторонника. Чем вы ему успели так насолить, Руджеролло?

– Маркграф писал, что наши руководители пытались остановить кузнеца. Но как… я не знаю. Уже был здесь. После смерти де Смета наша политика изменилась, и новые главы сдали меня святошам.

– Сколько кинжалов стражей ты отдал Ивойе?