Проклятый Лекарь

— Знаешь, — Ольга попыталась выдавить из себя улыбку. — Может, это знак? Что всё плохое позади, и теперь у тебя начнётся новая жизнь?

О да, новая жизнь у меня точно началась. Только вот старые грехи прежнего владельца тела, похоже, так просто не отпустят.

— Святослав, — Николай сделал шаг ближе. Его голос стал жёстче. — Послушай, та ночь… Мы все были не в себе. Много чего наговорили и наделали. Думаю, лучше всем нам просто забыть о ней и двигаться дальше. Ты согласен?

В его голосе звучала плохо скрытая угроза. Или мольба? Скорее, и то, и другое.

— Конечно, — кивнул я. — В конце концов, я жив и здоров. Это главное.

— Точно! — с облегчением выдохнул Пётр. — Главное, что всё хорошо закончилось.

Для меня — началось. Для прежнего Святослава — закончилось. Но вам об этом знать необязательно.

— Нам пора готовиться к практической части, — сказала вдруг Варвара. — Удачи, Святослав.

Она развернулась и быстро пошла прочь. Остальные поспешили за ней, бросая на меня нервные взгляды через плечо.

Судя по их реакции, той ночью произошло что-то, связанное с магией. Возможно, неудачный ритуал или глупый эксперимент. И прежний Святослав стал побочным ущербом.

Разберусь с ними позже. Пока они мне поверили и больше не станут наседать.

Сейчас у меня есть дела поважнее. Например, не провалить практическую часть и получить доступ к постоянному потоку умирающих пациентов.

Оставшееся время перерыва я провёл, наблюдая за другими кандидатами. Многие украдкой поглядывали в мою сторону, перешёптываясь. Слухи уже пошли гулять по залу. Я слышал обрывки:

— … просто сломал его, вот и всё. Старая железка, не выдержала.

— … говорю тебе, у него покровитель есть. Для таких и артефакт подкрутят, дело-то нехитрое…

— … слышал, у него аура ненормальная, какой-то сбой в магическом ядре. Вот артефакт и сбрендил.

— … артефакт так никогда не светился!

Михаил Волконский стоял в окружении небольшой свиты — видимо, отпрыски союзных кланов. Он что-то негромко говорил, периодически кивая в мою сторону.

Судя по выражениям лиц его слушателей, ничего хорошего.

Уже формируются группировки. Одни видят во мне потенциального лидера. Другие — выскочку и угрозу установленному порядку. Классика жанра. Людишки всегда сбиваются в стаи.

— Внимание! — голос главврача прогремел по залу, обрывая все разговоры. — Прошедшие первое испытание, следуйте за мной!

Нас провели по длинному, стерильному коридору в другое крыло здания. Здесь пахло уже не дорогими духами и полиролью для мебели, а настоящей больницей — дезинфекцией, лекарствами и той особой смесью страха и надежды, которая пропитывает все лечебные учреждения.

Практический зал оказался огромным помещением, разделённым на десятки секций белыми ширмами. В каждой секции — медицинская койка, на которой лежал пациент, подключенный к мониторам.

— Правила простые! — объявил главврач, его голос гулким эхом разносился по залу. — Диагностика и план лечения. Пятнадцать минут на всё. Ошибка в диагнозе — исключение. Ухудшение состояния пациента по вашей вине — исключение и возможные юридические последствия.

По залу прокатился нервный шепоток. Ставки были высоки.

— И да, — добавил главврач с неприятной улыбкой, — пациенты настоящие. Это не учебные манекены. Так что думайте, прежде чем что-то делать.

Настоящие пациенты для студентов-выпускников? Рискованно. Но чертовски эффективно. Сразу отсеет тех, кто паникует под давлением и не может применить свои книжные знания в реальной ситуации.

— Выбирайте секции и приступайте, — велел главврач.

Команда главврача прозвучала как выстрел стартового пистолета. Толпа кандидатов, до этого стоявшая в оцепенении, бросилась к ширмам.

Началась суета, похожая на распродажу в дешёвом магазине. Каждый старался занять пациента с очевидной, простой проблемой.

Я видел, как один из мажоров в дорогом костюме с облегчением занял секцию с парнем, у которого был чистый, неосложнённый перелом руки. Другой бросился к женщине с явными признаками простуды. Детский сад.

Я же не спешил.

Медленно шёл вдоль ряда секций, позволяя своему особому зрению сканировать ауры за ширмами. Большинство случаев были действительно простыми — администрация не хотела рисковать репутацией и жизнями пациентов, доверяя их неоперившимся птенцам. Переломы, порезы, простые магические инфекции, которые лечатся стандартными зельями.

Скучно.

Но в дальнем углу…

О, а вот это уже интересно.

В последней секции, куда никто не рвался, лежал мужчина лет пятидесяти. Оборванец, судя по рваной и грязной одежде. От него несло смесью немытого тела, перегара и гниения, поэтому другие кандидаты инстинктивно обходили эту секцию по широкой дуге.

Но не запах меня заинтересовал. А то, что я увидел своим особым зрением.

Его Жива была… неправильной. Искажённой. Словно кто-то взял ровный, спокойный поток реки и грубо завязал его в тугой узел.

Я вошёл в секцию. Мужчина лежал без сознания, его дыхание было хриплым и прерывистым, кожа имела нездоровый, землистый цвет. На шее, в районе лимфоузлов, виднелись мокнущие язвы.

Я положил руку ему на лоб, активируя свои диагностические способности. Мир вокруг потерял краски, превратившись в трёхмерную карту потоков энергии.

Так-так… Основной канал Живы перекручен в районе солнечного сплетения. Мощный узел. Оттуда, словно раковая опухоль, идут чёрные щупальца к… интересно. К лимфатической системе. Но это не обычная инфекция. Не похоже на бактериальное или вирусное поражение.

Я присмотрелся внимательнее. Язвы на шее были непростыми. Под некромантским зрением они светились тусклым, ядовито-фиолетовым светом — верный след грубого магического воздействия.

Проклятие. Точнее, крайне неудачная попытка наложить его. Возможно, у цели был врождённый иммунитет, или проклинающий был криворуким идиотом. В итоге магия «застряла» в его системе, как заноза, медленно отравляя организм изнутри.

Обычный лекарь увидел бы только язвы и общее истощение организма. Диагностировал бы как запущенную инфекцию, может, какую-то редкую форму сифилиса или туберкулёза кожи. И назначенное лечение только бы ухудшило ситуацию — магия плохо реагирует на стандартные методы. Антибиотики и противовоспалительные зелья лишь разозлили бы застрявшую энергию, вызвав неконтролируемый выброс.

Идеальный пациент. Сложный, но с понятной для меня механикой. И почти при смерти, что гарантирует хороший выхлоп Живы в случае успеха.