Проклятый Лекарь

Я открыл медицинский шкафчик в секции. Стандартный набор — бинты, антисептики, базовые зелья для снятия симптомов. И… о, серебряные иглы для акупунктуры. Отлично. То, что нужно.

Я взял набор игл и склянку с дистиллированной водой. Обычная вода, но для моих целей сойдёт. Мне не нужна её чистота. Мне нужен носитель.

Нужно распутать узел в потоках Живы. Но аккуратно — если дёрнуть слишком резко, магия может «взорваться» и убить пациента. А заодно и меня, спасибо моему личному проклятию, которое не прощает врачебных ошибок.

Я начал с игл. Взял три штуки. Первую воткнул в точку на солнечном сплетении. Вторую — под грудиной. Третью — в основание черепа. Не те точки, что указаны в дурацких учебниках по акупунктуре этого мира, а те, где я видел ключевые узлы искажённой энергии.

Затем я взял склянку с водой, открыл её и мысленно влил в жидкость крупицу своей лекарской силы. Вода в склянке едва заметно замерцала. Я полил этой заряженной водой язвы на шее пациента.

Вода зашипела, соприкасаясь с магическими ожогами, словно попала на раскалённую сковороду.

— Эй, ты что творишь? — раздался резкий, скрипучий голос за моей спиной.

Я обернулся. В проёме ширмы стоял экзаменатор — пожилой, сухой мужчина в идеально белом халате, увешанном значками и орденами, как новогодняя ёлка. Лицо у него было брезгливое и злое.

— Лечу пациента, — спокойно ответил я.

— Лечишь? — он подошёл ближе, морщась от запаха. — Втыкаешь иглы куда попало и поливаешь водой? Это что за шаманство?

Шаманство? Если бы ты знал, что настоящие шаманы из моего мира вытворяют с иглами и жидкостями… ты бы счёл это детской игрой.

— Магическое отравление, — пояснил я, продолжая работу. — Неудачное проклятие застряло в его лимфатической системе. Я распутываю энергетические узлы, чтобы вывести яд.

Экзаменатор фыркнул так, будто я предложил ему лечить рак подорожником.

— Магическое отравление? Бред! Это обычный алкоголик с запущенным гнойным дерматитом. И ты сейчас убьёшь его своими иголками, спровоцировав кровотечение!

Я проигнорировал его слова, полностью сосредоточившись на последнем, самом тонком этапе.

Аккуратно, по миллиметру, я начал мысленно вытягивать застрявшую магию через серебряные иглы, которые работали как громоотводы. Фиолетовые нити проклятия неохотно поддавались, цепляясь за живую ткань, как репьи.

Ещё немного… Вот так… Эх, мог бы я также легко и себя от проклятия вылечить… Но нет. Это невозможно.

Проклятие этого бедолаги — простая заноза, чужеродный объект в теле. Его можно вытащить.

Моё же проклятие — не заноза. Оно переписало саму суть моей души, стало частью её кода. Пытаться вылечить себя — всё равно что просить нож разрезать собственное лезвие. Парадокс. Любая сила, направленная на него, сама становится его частью.

Последняя ядовитая нить с лёгким щелчком вышла из тела пациента и растворилась в воздухе. Я выдернул иглы одним резким, точным движением. Мужчина на койке дёрнулся, глубоко, судорожно вдохнул… и открыл глаза. Язвы на его шее на глазах перестали мокнуть и начали затягиваться, бледнея.

— Где я? — прохрипел он.

— В больнице, — ответил я. — Лежите спокойно. Всё будет хорошо.

Я обернулся к экзаменатору с чувством выполненного долга, ожидая увидеть хоть каплю удивления на его кислом лице. Но увидел лишь выражение холодной, торжествующей ярости.

— Поздравляю, господин… — он сверился с планшетом, который держал в руке, — … Пирогов, — процедил он сквозь зубы. — Вы только что подписали смертный приговор этому человеку.

— Что? — я почувствовал, как внутри что-то неприятно похолодело. Не страх. Скорее, недоумение.

— Ваш диагноз в корне неверен. Это не магическое отравление, а редчайшая форма гнойного лимфаденита, вызванного лепрозной палочкой пятого типа. А ваше варварское «лечение» иглами нарушило целостность лимфатических капсул. Через пять минут у него начнётся неконтролируемый сепсис, который перейдёт в септический шок. Вы его убили.

Что? Ты с ума сошел, человечишка? Мне нельзя УБИВАТЬ людей!

— Ваш диагноз в корне неверен, — глядя в свой планшет, повторил экзаменатор, на бейджике у которого виднелось «Магистр Крюков». — Протокол номер триста сорок семь, запущенный гнойный лимфаденит с признаками…

Он замолчал на полуслове. Замер.

Его брови, и без того суровые, сошлись на переносице в одну сплошную линию. Он поднёс планшет ближе к глазам, потом чуть отстранил, словно пытаясь поймать фокус.

— Что за чертовщина… — пробормотал он так тихо, что услышал, наверное, только я. — Здесь написано «магическое поражение третьей степени».

Ага. Кто-то в регистратуре оказался компетентнее тебя, дорогой магистр. Редкий вид в этом человеческом террариуме. Надо будет запомнить.

— Неважно! — он тряхнул головой, отгоняя сомнения, как назойливую муху. Его уверенность, давшая трещину, тут же была замазана толстым слоем упрямства. — Очевидная ошибка в документах! Я вижу классические симптомы инфекции своими глазами!

Выйдя в коридор, Крюков позвал бригаду лекарей. В этот момент к нашей секции, скрипя колёсами, подкатила медицинская бригада — трое молодых лекарей с реанимационной каталкой и набором инструментов. Они выглядели серьезно и деловито.

— Магистр Крюков, вызывали? — спросил старший из них, мужчина лет тридцати. — Экстренная стабилизация?

— Да! — экзаменатор воспрянул духом, обретя поддержку. — Немедленно введите антибиотический коктейль широкого спектра и начинайте дренаж гнойников! Живо!

Лекари засуетились, их руки привычно замелькали над набором. Воздух наполнился резким запахом спирта, когда один из них вскрыл ампулу.

Инстинкт, отточенный веками, сработал раньше разума. Моё тело двинулось само.

Один шаг, не резкий, но и не медленный. Я просто возник на их пути, как гранитная плита. Не угрожая, но делая дальнейшее движение невозможным.

Воздух в тесной секции загустел.

— Стоп, — велел я.

Мой голос прозвучал тихо, но в маленьком пространстве секции он лёг камнем, останавливая их суету.

— С дороги, студент! — рявкнул один из лекарей, самый молодой и ретивый.

— Если вы введёте антибиотики, он умрёт.

Глава 3

Все замерли. Даже пациент перестал хрипеть. Экзаменатор, чьё лицо уже начинало приобретать нормальный цвет, снова побагровел от злости.