Промышленный НЭП

Лаборатория моментально затихла. Все понимали серьезность момента. Молодой экономист Ларионов, бледный юноша с копной рыжих волос, спросил:

— Какие материалы готовить к докладу, Леонид Иванович?

— Самые убедительные, Петр, — ответил я. — Нам нужны не просто общие цифры по росту производительности и снижению себестоимости. Требуются конкретные примеры, показывающие, как именно работает новая система.

Вознесенский начал делать пометки на доске:

— Предлагаю структурировать доклад следующим образом. Первая часть — общие результаты по всем предприятиям. Вторая часть — детальный анализ трех наиболее успешных примеров: Нижнетагильский комбинат, Горьковский автозавод и Путиловский.

— Добавьте раздел о влиянии эксперимента на оборонную промышленность, — посоветовал я, зная приоритеты Сталина. — Покажите, как «промышленный НЭП» способствует укреплению обороноспособности страны.

Величковский, тоже присутствовавший здесь, поднял руку:

— Леонид Иванович, разрешите представить результаты нашей теоретической работы.

Я кивнул. За три месяца группа под руководством Величковского проделала колоссальную работу по систематизации опыта экспериментальных предприятий и созданию теоретической базы «промышленного НЭПа».

Профессор бережно раскрыл объемную папку:

— Мы завершили работу над монографией «Теоретические основы социалистического хозрасчета». Двести сорок страниц текста, семьдесят две диаграммы, тридцать пять таблиц. Детально проанализирован опыт каждого предприятия. Выведены математические модели для различных отраслей промышленности.

— Особое внимание уделено идеологическому обоснованию, — добавил Вознесенский. — Мы доказываем, что «промышленный НЭП» не противоречит марксистско-ленинской теории, а развивает ее применительно к новому этапу строительства социализма.

Я взял увесистую рукопись. Труд впечатлял фундаментальностью.

— Отлично, Николай Александрович. Это станет основой для дальнейшего распространения нашей модели. А что с учебными программами для директоров и экономистов предприятий?

Молодая женщина в строгом костюме, заведующая учебным сектором Жданова, поднялась с места:

— Подготовлено три программы различной продолжительности. Двухнедельный интенсивный курс для директоров предприятий, месячный — для главных экономистов и инженеров, трехмесячный — для бухгалтеров и плановиков. Уже обучено триста двадцать семь специалистов. При расширении эксперимента можем увеличить пропускную способность наших курсов вдвое.

— Превосходно, Анна Сергеевна, — похвалил я. — Что с публикациями для партийной печати?

Сотрудник идеологического сектора Пермяков, невысокий молодой человек с умными глазами, отчитался:

— Подготовлены статьи для «Экономической газеты», «Плановое хозяйство» и закрытого бюллетеня ЦК. Все материалы выдержаны в правильном идеологическом ключе, делают акцент на укреплении социалистических принципов хозяйствования через повышение эффективности.

— Постарайтесь опубликовать их как можно скорее, — распорядился я. — Нам нужно формировать благоприятное мнение в партийной среде.

Совещание в лаборатории продолжалось около двух часов. Мы детально обсудили подготовку доклада для Сталина, распределили задания, установили жесткие сроки.

Время играло критическую роль. Нам требовалось не просто собрать факты, но представить их в наиболее убедительном виде.

Когда основные вопросы были решены, я задержался с Вознесенским для конфиденциального разговора. Мы стояли у окна, глядя на заснеженную Москву внизу.

За время совместной работы между нами установились доверительные отношения. Я ценил острый ум молодого экономиста и его смелость в защите новых идей.

— Николай Алексеевич, — начал я, убедившись, что нас никто не слышит, — вы должны понимать исключительную важность предстоящего доклада. Сталин не просто выслушает результаты. Он будет решать, соответствует ли наша модель его стратегическому видению развития страны.

— Понимаю, Леонид Иванович, — серьезно ответил Вознесенский. — Потому мы и работаем с такой тщательностью.

— Дело не только в цифрах и фактах, — продолжил я. — Важно показать, что «промышленный НЭП» не подрывает основы государственного управления, а усиливает его, делает более эффективным. Сталин чрезвычайно чувствителен к любым попыткам ослабить централизованный контроль.

Вознесенский задумчиво кивнул:

— Мы это учитываем. В нашей теоретической модели партийное руководство становится не слабее, а сильнее благодаря более эффективным механизмам управления.

— Точно, — подтвердил я. — И не забывайте об оборонном аспекте. Сталин убежден, что война с капиталистическим окружением неизбежна. Любая экономическая модель должна, прежде всего, укреплять оборонный потенциал страны.

— Мы детально проанализировали влияние новой системы на предприятия, связанные с оборонкой, — ответил Вознесенский. — Результаты более чем впечатляющие. Путиловский завод, например, увеличил выпуск артиллерийских систем на сорок два процента без дополнительных капиталовложений.

Разговор прервал телефонный звонок. Вознесенский снял трубку и через минуту протянул мне аппарат:

— Вас, Леонид Иванович. Товарищ Молотов.

Вячеслав Михайлович Молотов, председатель Совнаркома, не отличался любовью к телефонным разговорам. Если он лично звонит, значит, дело чрезвычайной важности.

— Слушаю вас, Вячеслав Михайлович, — сказал я в трубку.

— Товарищ Краснов, — сухой голос Молотова звучал отчетливо, — ваш доклад товарищу Сталину переносится на более ранний срок. Завтра в шестнадцать часов в кремлевском кабинете. Будьте готовы.

Мое сердце чуть не провалилось в желудок:

— Завтра? Но материалы еще не полностью…

— Завтра в шестнадцать, — повторил Молотов и повесил трубку.

Я ошеломленно посмотрел на Вознесенского:

— Доклад перенесен на завтра. Шестнадцать часов.

— Завтра?! — молодой экономист побледнел. — Но нам требовалась как минимум неделя…

— У нас ровно двадцать четыре часа, — я взглянул на часы. — Собирайте всех. Работаем без перерывов. К утру доклад должен быть готов.

За окном опускались ранние декабрьские сумерки. Предстояла бессонная ночь, от которой зависело будущее не только нашего эксперимента, но, возможно, всей советской экономики.

Глава 9 Очередной доклад руководству

Утро застало меня в рабочем кабинете за изучением последней версии доклада. После бессонной ночи глаза слезились, а в висках пульсировала тупая боль, но адреналин и осознание важности момента не давали расслабиться.