Промышленный НЭП
Шрифт:
Летом 1933 года в Москву прибыла крупная делегация американских промышленников во главе с Элбертом Гарри, председателем совета директоров «Дженерал Электрик». Несмотря на отсутствие официальных отношений между СССР и США, Вашингтон дал разрешение на эту поездку.
Встреча с американцами проходила в Доме Союзов. В просторном зале с колоннами и хрустальными люстрами собрались представители ведущих советских предприятий, ученые, партийные деятели.
Гарри, жилистый мужчина с энергичным лицом и пронзительными серыми глазами, говорил без обиняков:
— Мистер Краснов, ваша
— Господин Гарри, мы создали экономическую систему, которая освобождает творческий потенциал человека. Когда люди заинтересованы в результатах своего труда, они способны на многое.
— Мы хотели бы организовать обмен опытом, — продолжил американский промышленник. — Возможно, создание совместных предприятий или проведение стажировок ваших специалистов на наших заводах и наоборот.
Это предложение вызвало оживленную дискуссию. Микоян высказался за расширение торговых связей. Орджоникидзе проявил интерес к американским технологиям. Киров предложил начать с обмена научными разработками.
В конце встречи Гарри сделал неожиданное заявление:
— Мистер Краснов, некоторые американские экономисты считают, что элементы вашей системы материального стимулирования могли бы быть полезны и для американской промышленности. Особенно в условиях продолжающейся депрессии.
Я почувствовал, что наступает исторический момент. СССР впервые со времен революции признавался западными экспертами как источник экономических инноваций.
— Господин Гарри, — ответил я, — мы готовы делиться опытом. Прогресс человечества не знает национальных границ. Если наши достижения помогут другим народам, мы будем только рады.
После отъезда американской делегации ко мне обратился Литвинов, нарком иностранных дел:
— Леонид Иванович, международный резонанс ваших экономических реформ превзошел все ожидания. Мы получаем запросы на сотрудничество от двадцати семи стран. Даже враждебно настроенные к нам государства проявляют интерес к экономическому опыту СССР.
— Это открывает новые возможности, Максим Максимович. Экономические связи лучший способ укрепления мира и взаимопонимания между народами.
Литвинов достал из портфеля несколько документов:
— Поступило предложение о проведении в Москве международной конференции по вопросам экономического планирования и стимулирования. Инициатива исходит от группы европейских экономистов при поддержке Лиги Наций.
— Интересно, — я задумался над этим предложением. — Что думает товарищ Сталин о расширении международных экономических контактов?
— Товарищ Сталин относится положительно. Он считает, что экономические успехы должны работать на укрепление международного престижа СССР.
К концу 1933 года стало очевидно: Советский Союз превратился в центр притяжения для экономистов и промышленников всего мира. Наша система стала объектом пристального изучения и подражания.
Французские промышленники создали специальную комиссию для изучения советского опыта. Британские экономисты основали общество «Друзья советской экономики». Даже
в фашистской Германии некоторые деятели втайне изучали принципы ССЭС.Но самым важным было то, что экономические достижения начали приносить политические дивиденды. Несколько стран выразили готовность к установлению дипломатических отношений с СССР. Американцы начали кулуарные переговоры о возможном признании Советского Союза.
Выступая на заседании Политбюро в декабре 1933 года, я с удовлетворением отметил:
— Товарищи, наши экономические реформы принесли не только внутренние успехи, но и кардинально изменили отношение к СССР на международной арене. Мы больше не изгои в мировом сообществе. Нас воспринимают как страну, способную предложить миру новые решения экономических проблем.
Сталин, выслушав доклад, заметил:
— Хорошо, товарищ Краснов. Но помните: экономические достижения должны служить укреплению обороноспособности страны. Мир все еще полон враждебных сил, и нам нужно быть готовыми ко всему.
Я понимал правоту этих слов. Несмотря на все успехи и признание, международная обстановка оставалась напряженной. В Германии к власти пришел Гитлер, в Японии усиливались милитаристские настроения. СССР нужно использовать период экономического процветания для укрепления оборонного потенциала.
Но пока, зимой 1933 года, мне хотелось просто насладиться моментом. Экономическая реформа удалась. Страна процветала. Мир с интересом и уважением смотрел на советские достижения. И это было только начало.
Впрочем, в следующем, 1934 году нужно было решить еще одну важную проблему. Вернее, предотвратить ту ужасную трагедию, что должна произойти.
Глава 28
Предотвращение трагедии
Сентябрь 1934 года выдался дождливым. За окнами моего кабинета в Совнаркоме капли стекали по стеклу, размывая очертания Москвы. Я сидел за письменным столом, просматривая очередные отчеты об экономических достижениях, но мысли были заняты совсем другим.
Где-то в Ленинграде жил человек по фамилии Николаев, и через два месяца он должен выстрелить в Кирова в коридоре Смольного. Это знание давило на меня невыносимым грузом. В моей прежней реальности убийство Сергея Мироновича стало началом Большого террора, унесшего жизни миллионов невинных людей.
Я встал и подошел к окну. Дождь усиливался, превращая московские улицы в серые реки. Решение созрело само собой — я должен предотвратить катастрофу.
Вызвал Мышкина по телефону.
— Алексей Григорьевич, зайдите ко мне. По важному делу.
Мышкин появился через пятнадцать минут, аккуратный и сдержанный, как всегда. За годы работы со мной он стал незаменимым человеком в вопросах безопасности.
— Садитесь, — указал я на кресло напротив. — Мне нужна полная информация о состоянии дел в НКВД. Особенно интересуют настроения в ленинградском управлении.
Мышкин слегка нахмурился, но ничего не сказал. Достал из внутреннего кармана пиджака небольшой блокнот.
— У меня есть контакты в центральном аппарате и в нескольких региональных управлениях. Что именно вас интересует, Леонид Иванович?