Пропала женщина (сборник)

— Мне только одно непонятно, инспектор, — сонно проговорил Джеффри, — вы-то как оказались на спасателе? Я и не знал, что вы любитель морских прогулок.

— Это же мое дело, а не чье-нибудь, — ответил инспектор. — Я очень о вас беспокоился, мистер Холлисон, и о мисс Уитворт тоже. Как только мы поняли, что вы направляетесь в Эстуарий, мы посоветовались со знающими людьми и решили послать за вами буксир. Я почти не сомневался, что Кросс вооружен, это же был профессиональный убийца. Я боялся, что он пустит пистолет в дело. Когда я увидел вас живыми и здоровыми на этом обломке и без Кросса, то был невыразимо счастлив.

— Спасибо, инспектор, мы очень тронуты. Приходите к нам на свадьбу.

— Обязательно приду!

Рассказы

Элен Нильсен Пропала женщина

Эйнар Петерсон устал от бренной жизни и уснул, едва седая голова коснулась подушки. Но когда Амалия — супруга — крепенькими руками домохозяйки сгребла его за плечи, изрядно встряхнув, он нехотя отпустил сон, стараясь сообразить, где находится, почему он больше уже не мальчуган, только что, в яркое воскресное утро, пускавший лодочку по озеру Ваттерн.

Он был без очков, и лицо Амалии покачивалось, расплываясь блеклым пятном.

— Эйнар, Эйнар! Что-то случилось там…

— Что? Где? — пробормотал Эйнар.

— В доме наших жильцов. По-моему, опять заболела миссис Трейси.

Эйнар Петерсон заставил себя сесть в постели и начал шарить по ночному столику. Его пальцы, слегка тронутые артритом, нащупали наконец очки. Он надел их. На расплывчатом пятне сразу обозначились седенькие букли и неспокойные глаза.

— Миссис Трейси? — переспросил он. — А что с ней, мамочка? Что стряслось?

— Откуда мне знать? Я проснулась, потому что въездную аллею осветили огни. И мотор шумел.

— Может, это хозяин?

— По въездной-то аллее? Ты же знаешь: мистер Трейси подъезжает к себе обычно по боковой. Во всяком случае, было лишь пол-одиннадцатого. Я взглянула на часы, когда зажглись эти огни. Да вставай же, Эйнар, посмотри сам! О, эта бедняжка, маленькая миссис Трейси…

Амалия любила о ком-то беспокоиться. И, хотя воздух дышал промозглой сыростью, Эйнару пришлось вылезти из-под одеял. Вставать ему не хотелось, но он сообразил сейчас, что свет, мерцавший на лице жены, отнюдь не был отблеском ночника, а шел от пронзительного луча из-за окон спальни; отдаленный рокот исходил не от холодильника на кухне, а явно принадлежал автомобильному мотору. Недовольный, он все же расстался с нагретым местечком и прошлепал к окну, где Амалия заняла позицию раньше.

— Кто-то вернулся к дому жильцов, — прошептала она. — Это мужчина.

— Ты его видишь? — спросил Эйнар.

— Тс-с, не так громко… Не вижу, но слышу его шаги. Мне кажется, это доктор.

— Доктор? С чего бы доктору оставлять включенным мотор?

— Думаю, это «скорая». У нее какая-то чудная лампа на крыше.

Окно было дюйма на два приоткрыто. Эйнар осторожно подал раму еще несколько вверх и высунул голову. Амалия оказалась права. Машина, им увиденная, точно имела на крыше фонарь.

— Это такси, — сообщил он.

— Такси? Здесь?

— Тише! — Эйнар втянул голову обратно. — Кто-то идет.

Старый Петерсон следил за ярким кругом света передних фар. Но грузные мужские шаги ушли в тень, обойдя световое поле. Они смолкли у такси, дверца которого открылась. Наступила тишина, если не считать урчащего вхолостую двигателя, и тьма лежала позади огней, вспыхивая крохотным светляком сигареты.

— Смотри, — прошептала Амалия, — она идет.

Хрупкая Линда Трейси выглядела всегда столь юно, что лишь с, трудом можно было представить ее замужней женщиной, супругой мистера Трейси, которой, даст Бог, когда-нибудь удастся подарить мистеру Трейси маленького. Эйнару Петерсону она больше напоминала собственных внучек-подростков, если бы не… При мыслях о миссис Трейси мозг его всякий раз утыкался в это «если бы не…».

Круг, выплеснутый фарами, она пересекла быстро. Голова была опущена, кроме единственного мига, когда она повернулась и буквально вперила глаза в темное окно, за которым притаились двое невидимых наблюдателей. На ней был бежевый плащ, туфли с очень громко стучавшими, каблуками, и, главное, — позже они не утаят это от следствия — за этот краткий миг на ее лице можно было разглядеть выражение сильного испуга. Миновав окно, она села в кабину. Светлячок сигареты прочертил замысловатую дугу и исчез во тьме. Дверца такси хлопнула.

В считанные секунды машина скрылась.

— Ну, — сказала Амалия, — что все это значит?

Петерсон снял очки и прошлепал обратно в постель.

— Эйнар, у меня душа не на месте. Миссис Трейси никогда не выходит по ночам. После десяти свет у нее обычно гаснет. Эйнар…

Эйнар ответил храпом.

Она опустила раму, оставив дюйма два до подоконника, и тоже вернулась в кровать. Но сон не шел к ней. С этой женщиной, миссис Трейси, явно что-то происходило. Амалия никому, даже Эйнару, не говорила о своих подозрениях, но все же что-то было не так.

Честера Трейси, человека худощавого, с песочного цвета волосами, отличал напряженно-внимательный взгляд. Таким, по крайней мере, он показался сержанту Майку Шелли. Возможно, это пришло к Честеру с тех давних пор, когда еще ребенком, приплюснув нос к магазинной витрине, он подолгу всматривался в рождественские игрушки, каких ему никогда не покупали. К детям, проведшим часы у витрин, такой взгляд как бы прилипает, только с годами становится чуть осмысленней. А сегодня в нем читался еще и страх, чуть притушенный шоком. И каждое слово сержант вытаскивал словно бы клещами.

— Когда вы вернулись домой, Трейси? — спросил он. — Припомните время точно.

Трейси близилось где-то к сорока. На нем были полотняные брюки цвета загара и кожаная коричневая куртка на «молнии». Выше нагрудного кармана виднелась бирка фирмы специальных авиаисследований с фамилией и фотографией. Последняя была столь нечеткой, что ошеломила бы паспортное бюро.

— Как обычно, — сказал Честер. — Я работаю с пяти сорока пяти вечера до двух сорока пяти утра.

— А поточнее, — настаивал Шелли.

— Восемнадцать минут занимает дорога. Я сотню раз проверял просто так, чтобы не заснуть. Ну, иногда восемнадцать с половиной, если у Слоуссон попаду на красный.

— Значит, дома были сразу после трех?

— Ровно три минуты четвертого. Я еще посмотрел на часы в кухне.

— Свет горел? — спросил Шелли.

— Он всегда горит, когда я возвращаюсь. Перед тем как ложиться, Линда включает его для меня.

— И все показалось вам нормальным?

— Да, пока я из холла не направился в ванную, — сказал Трейси. — Я увидел, что открыта дверь в спальню. Обычно она притворена, чтобы не мешал кухонный свет. Я заглянул туда — не случилось ли чего с Линдой — и тут-то с ужасом обнаружил… — Глаза Трейси были уже не так остекленело-пристальны — чувства искали выход.