Прорывая мрак времён

— За-чем? — запинаясь, огорошено бормочет брат.

— Записывать, — поясняет с той же серьёзностью Варгр. — Для истории. В коем-то веке никса рассказывает про эрогенные зоны.

Сигвар усердно сопя, пинает камни.

— Ещё чего…

Варгр отмахивается с деланным сожалением:

— Эх ты! А ещё пытаешься узнать о чувствах других.

— Так я о женщинах, — негодует брат и брезгливо кивает на никсу, — а не об этих.

Варгр нарочито внимательно рассматривает никсу — бледная, зарёванная:

— А она кто? — искренне удивляется. — Самая, что ни на есть женщина. Правда, мелкая, тощая, пахнущая рыбой, — кривится и аккуратно отпускает ундину. — В общем, не в моём вкусе.

— Но она не настоящая, — возмущенно стонет младший, точно раздражается, что старший брат не видит очевидного.

— Сигвар, — наставительным тоном поясняет Варгр, — «пластикой» здесь не пахнет. Руки, ноги, сиськи, голова… всё своё и на месте. Говорит по-нашему. Значит, настоящая.

— Она никса! — обречённо скулит Сигвар, будто взывает к справедливости.

— М-да, — чешет затылок Бъёрн, — недостаток! Но не тебе с ним мириться, — заключает резонно.

— Шутишь?!. — неверующе таращится Сигвар.

— Ерунда, — с лёгкостью отмахивается Варгр. — Была никса — да сплыла! Теперь это — девчонка. Если думаешь, что у нас в городах все чистокровные, ты ещё больший дурак, чем она!

— Как так? — теперь уже брат чешет затылок.

— Эх ты, горе оборотень! От неравных связей рождаются красивые и способные — полукровки. От них новые ветви расползаются. От спаривания между собой получается серость, со временем вырождающаяся, как у людей, так и у потусторонних. Вот почему человек важен. Он — необходимое звено! Потому что только он может соединяться с большинством, а женщины — родить плод этой связи. Как, по-твоему, мы получились?

— Я… — мямлит Сигвар, топчась на месте, — мы родились…

— Мы все родились! — устало рявкает Бъёрн. — Кем бы ни был наш предок, ему досталась частичка и человеческой крови. Поэтому мы — оборотни! Человек-зверь! И там ты красавец и там ничего… — оборачивается к оторопевшей ундине: — Ну и что дальше?

Девушка вздрагивает и ёжится:

— Жизни без него не видела, вот и вышла. Повезло, вы меня не поймали. Пробралась в город и нашла его.

— И, правда, дура! — с искренней скорбью качает головой Варгр. — Мужик — ноги из жопы! Сам в воду падает. Ни рыба, ни мясо. Хвост заламывает. А она влюбилась! Зачем вернулась сюда? Знала ведь, что рискуешь.

— Обещала, — всхлипывает никса.

— Кому? — озадачивается Бъёрн.

— Одной? — убито бормочет девушка, — тоже «такой»… — загадочно умолкает.

Холодок проносится по спине.

— Какой «такой»? — уточняет с подозрением Варгр.

— Если бы не она, я бы так и умерла… — сокрушенно выдыхает ундина.

— А эту «такую», — перебивает Бъёрн, не дослушав, — случайно, не Катя зовут? — Догадка смутная, но уж больно покоя не даёт.

— Да, — ойкает никса. — Екатерина…

— Понятно, — рвано выдыхает Варгр, — везде успевает. Чего пообещала?

— Чтобы свои здесь больше не проказничали, а то она поймает и убьёт!

— Это она может, поверь! Это всё?

— Ещё, — ундина осекается, — я хотела, чтобы отец меня простил и отпустил.

— А кто у тебя отец?

— Известно кто, — вскидывает брови девушка не без толики горделивости.

— Что, неужели сам Оаннес? — хмыкает шутя Бъёрн.

— Да! — высокомерно кивает никса. — Я его младшая.

— Лорелея, что ли? — ошарашено бормочет Варгр.

— Нет! Это одна из сестер. Меня зовут Света!

Бъёрн приходит в себя некоторое время, встряхивает головой:

— Окей, Света, давай так: обещание выполняешь, с отцом прощаешься и быстро обратно, пока я добрый. — Она открывает рот — Варгр отворачивается и идёт к лесу. Младший рядом не маячит. Бъёрн кидает ему через плечо: — Си-и-иг!

Позади раздаётся спешный бег, шлепающих босых ног и шумное сопение:

— Ты что её не убьёшь…

— Кровожадный ты, — брезгливо отмахивается Варгр. — У неё любовь. А ты: убить! Вот бы тебя застали, когда ты на женщине… Слушай, Свет, — резко оглядывается Бъёрн, — а кто твой избранник?

— Улярик.

— Улярик, — озадачено тянет Варгр. — Счастливчик.

Никса становится серьёзной, на лице застывает решимость:

— Ты тот, кто любит другую?

— Это ты о чём? — недопонимает Бъёрн.

— Катя влюбилась в тебя, мне её жаль.

Варгр замирает. Влюбилась?! Неужели с кем-то обсуждала его? Стоп, что значат последние слова?

— Почему жаль?

— Ты — зверь! — прерывает молчание девушка. — Трудно приручить…

Бездонно-голубые глаза не врут — никса, и правда, так думает. Вот только это не всё. Явственно не договаривает.

— Я тебя понял!

Варгр отворачивается, но твёрдый голос ундины, заставляет оглянуться вновь:

— Варгр, я не знаю, чем отблагодарить Катю, поэтому скажу кое-что важное для вас. Ламия всегда за вами наблюдала, а ещё… зверь внутри каждого из нас и только нам выбирать, выпускать его на волю или нет.

— Что это значит?

— Большего не скажу, — рьяно мотает головой, — проще меня убить. Я и так много сболтнула.

Бъёрн изучает девушку несколько минут. Ундина держится как кремень — не сломать. Убивать не выход — пусть живёт. Варгр разбегается и прыгает, оборачиваясь зверем.

— Так я не понял, — пыхтя за спиной, мчится Сигвар, — почему ты её отпустил?

— Любовь.

— Ага, любовь! Но ведь никса…

— Теперь уже нет. Она сама не понимает, во что вляпалась! Быть никсой куда проще, чем человеком!

— Почему?

— Скоро поймешь! — прибавляет скорости Варгр — предчувствие нехорошее. Странный разговор, подозрительная ундина.

— Слушай, — непонимающе скулит брат. — Если ты знал, что всё равно её отпустишь, зачем душил и заставлял плакать?

— Чтобы после меня жизнь показалась малиной. Слёзы — ничего! Золотая не прольется!

— А почему не загибался от её голоса?

— Понятия не имею, но есть предположение, — осторожничает Варгр, не сбавляя темпа.

— Какое? — не унимается брат.

— Катя. Она мне мозг заменила — вскрыла черепушку, перепрограммировала и вновь запаяла.

— Всё шутишь, — досадует младший. — А о чём говорила Света в конце?

Правильный вопрос, но на него нет вразумительного ответа. Если Катя обсуждала его с никсой, то, возможно, ундина намекала на Нойли… другой-то «другой» нет. А зверь? Он всегда внутри. Удерживать сложно, но с ведьмой получается легче. Она — нейтрализатор агрессии, его индивидуальная пилюля спокойствия и счастья.